Когда хорька пугали, он молнией нырял под шкаф. Но морда-то в убежище помещалась, а вот задница, довольно откормленная к тому времени, застревала, являя миру натуралистов лысый нервный хвост и немаленькие свидетельства того, что при раздаче нам достался самец.
Эти привычки крохотного хищника еще можно было стерпеть. Но невиданная стригущая лихорадка, охватившая сначала хвост, стала распространяться и на задние лапы. Хорек постепенно превращался во льва, по своим массово-габаритным характеристикам годного для сада бонсай.
Вдобавок, он начал дико вонять. И запах этот, довольно низкий, мускусный и сначала относительно нейтральный, постепенно пропитывал квартиру, отравляя существование других обитателей.
Причем, судя по всему, животина решила меня подсидеть. И, проходя мимо жены, он вел себя корректно, даже джентельменски. Но проползая мимо меня непременно вонял. Да так, что слезились глаза у него самого. Настолько старался.
Потом хорек исчез и я, грешным делом, обрадовался. Но оказалось, что он уединился внутрь старого спального пухового мешка, который всегда был с нами на рыбалке и в походах. В его подкладке имелась дырка, которая нам особо не мешала, и потому на нее никто не обращал внимание. И Нульс умудрился в нее забраться, привлеченный обилием гусиных перьев внутри.
Судя по всему, он заблудился в лабиринтах мешка и не мог оттуда вылезти, сердито маякуя дополнительной порцией пахучего секрета, что попал в беду. А мы наивно полагали, что он устроил себе логово и не хочет покидать убежище, ценя тамошний комфорт и уединение.
Хорька мы все же вызволили, обеспокоенные постепенно затихающим шевелением внутри спальника. Тот какое-то время дневал и ночевал у миски, а потом принялся вонять с удвоенными силами, норовя теперь метить еще и обувь. Похоже, ему нравилось работать у нас штатным парфюмером.
Спальник мы отнесли к помойке на вытянутых руках. Стирать даже и не пытались. Заодно туда же отправили махровое полотенце, выделенное специально для Нульса. Вони от этого в квартире не убавилось, но морально ненадолго полегчало.
На следующий день мы обнаружили, что спальник достали из мусорного бака и развесили на трубах теплотрассы – это бомжи, ежедневно инспектирующие местные помойки, достали и убрали его, чтобы он своей густой вонью не мешал разбирать помои.
Неделя затяжных ливней корректив не внесла. Едва высохнув под солнцем, спальник начинал смердеть с прежней силой. И даже дворник перестал выкашивать в той стороне траву.
И наш мешок постепенно уподоблялся виевской церквушке, заброшенной из-за изобилия нечистой силы, застрявшей в окнах ее.
Наконец, не в силах уже терпеть запах хорька, мы отправились искать ветеринара. Носы и лицевые пазухи наши к тому времени так отекли, что мы с женой походили на неудачливых воров пчелиных ульев.
И тут выяснилось, что ветеринары, специализирующиеся на хорьках – редкость. И в нашем не особо маленьком областном городе таких всего один. И практика его расположена у черта на куличках. Это нас остановило? Да ничуть!
Ветеринар на хорька смотрел с интересом, а на нас – с сочувствием. А потом долго рассказывал, что нашему постояльцу минимум лет пять. И что их порода такова, что без партнеров они долго не могут – начинают болеть и лысеть, а потом умирают. И что его нужно или кастрировать, или найти пару.
После слов о семье хорьков с нами случился синхронный тик. И единодушно был избран вариант, предусматривающий стерилизацию. И хотя на те же деньги получалось охолостить примерно десятка два котов, мы немедленно записались на операцию и наличкой выдали требуемую сумму.
Увы. На операцию Нульса возили уже не мы. У меня началась жуткая аллергия на него, и от хорька пришлось срочно избавляться. Он перешел к любительнице животных, у которой дома, помимо дочерей и мужа, жили игуана, собаки, мадагаскарские тараканы, пауки-птицееды, ары и еще какие-то зверушки, название которых я и не запомню до страшного суда.
Мы отдали ей хорька, договор с ветклиникой, еще одно махровое полотенце (стало подстилкой), запас кошачьего корма премиум-класса, клетку, и оплатили такси. Расставались без слез, но с ликованием.
Потом добровольно переселились на неделю к теще и ежедневно ездили к себе домой намывать полы, по дороге неизменно захватывая бутылочку «Белизны», чтобы запах хлорки хоть как-то вытравливал запах хорька. Хорошо, что половицы не пришлось менять. Так получилось отмыть.
А новая владелица Нульса рассказала, что после операции хорек отсыпался. И она, в надежде, что пахнуть он теперь не будет, заменила ему подстилку. И хотела уже выкинуть старое полотенце, как тут пришли монтажники устанавливать пластиковые окна взамен старых деревянных.
И она автоматически повесила полотенчико на спинку стула у балконной двери. А в конце рабочего дня один из рабочих, умывшись, этим рушничком вздумал утереться. После чего с ним случился приступ удушья, и ему пришлось скормить чуть ли не всю домашнюю аптечку. Тот выжил, но покинул дом с очень задумчивым видом, точно познал всю мудрость мира.
Моя жена, отойдя от эпопеи с хорьком, как-то с утра решительно махнула рукой и сказала, что больше не потерпит никакой экзотики. Даже если ту предложат в запаянной колбе. И отныне она признает только собачек, кошечек и лепку из пластилина.
Через два дня в строительном магазине к ее ногам бросился чумазый котенок белой масти, который и поселился у нас под именем Шварца. Он заметно уступает предшественнику в скорости маневра и любопытству, но мы не ставим ему этот факт в упрек.
Автор ЛЕВ НЕИЗВЕСТНЫЙ
#домашниепитомцы
Комментарии 3