~ Там, где поет свиристель ~

Глава вторая
"Май хмельной"
На следующее утро Степан занемог. До вечера с постели так и не поднялся, а к ночи настигла лихорадка. Страшный бред окутал парня, и Наталья заходила к нему по несколько раз за час, чтобы потрогать лоб, да поднести водички.
В этом бреду Степану чудились странные видения. Он видел дом, что напротив, через дорогу. Тот самый, в котором жила Марьяна перед пожаром. Оттуда выходит женщина в чёрном платке и из груди ее вырывается такой отчаянный крик, какого никогда еще не слыхал Степан. Разве, что мать погибшего Сашка причитала почти так же истошно. И до того сковало его грудь болью и тоскою, что самому хотелось выть и рыдать, словно обиженное дитя.
В этом бреду смог Степан зацепиться за воспоминание о том пожаре, и та женщина, вернее всего, была матерью Марьяны, что убивалась от потери мужа. Тяжко видеть ее в таких мучениях.
- Мать... воды подай... - вырвавшись на мгновение из сна позвал Степан, перекидывая в агонии голову из стороны в сторону.
Наталья тут же бежала и несла старый графин с холодной, колодезной водою.
- Вот, сынок, попей. - с заботой шептала она, поднося стакан к пересохшим губам сына и придерживая его обессиленную голову.
После этого Степан снова будто растворялся в бреду, где вновь и вновь виделись ему непонятные образы. Один из них показался парню таким явным, что он уже не понимал, вправду ли все это, или же лихорадка затуманила его голову.
Степан видел страшного, еще не старого человека. И страшен он был не лицом, а безумием в его глазах и мыслями, что читались в его выражении лица. Он шел в лес, ломая ветки, подобно хищному зверю, охотившемуся на свою добычу. Но, как казалось Степану, добычей его был человек. И как же хотелось узнать ему, кого же ищет этот страшный человек, кто же так прогневал его, что тот, в порыве такого неистового безумия желал изловить его и очевидно, причинить что-то плохое. Но на том видение парня оборвалось и мать, стоявшая возле постели со стаканом воды - вернула его в реальность.
- Я пойду к Марфе, у нее травок всяких много водится. Ничего, сынок, потерпи, скоро оклемаешься. - шепнула Наталья, и погладив сына по голове забрала опустошенный стакан и засобиралась.
Степан молча наблюдал за тем, как мать дрожащими руками накидывает платок и резиновые галоши, а затем затворяет за собой дверь. Все это время парень пытался припомнить, что он видел в бреду. Что-то неприятное и гнетущее. Что-то, о чем нельзя забывать, будто это важная часть большой загадки. И ее он, предчувствуя, должен был разгадать. Но еще он чувствовал, что Марьяна не просто так появилась в его жизни.
Прошло более получаса, а мать все не возвращалась. За это время Степан несколько раз пропадал в бреду, видя все новые образы и сцены, которые происходили с незнакомыми ему людьми. Но в какой-то миг он очнулся оттого, что мать дает ему горькое, горячее питье. И то было поистине самое гадостное, что пришлось ему проглотить. Однако после этого тело юноши расслабилось, разум проянился, веки потяжелели и он погрузился в крепкий сон.
Проспал Степан всю ночь и следующий день. Глаза он открыл только тогда, когда солнце уже клонилось к горизонту, за густые леса.
- Слава Богу, очнулся. - охнула рядом мать, прижимая к губам край платка.
- Дай воды, матушка. - прохрипел сын и попытался пошевелить головой. Он сразу почувствовал под нею промокшую насквозь подушку. Видать сильно его в пот бросило после целебного питья.
- Вот, Степа, глотни водички. - засуетилась Наталья, поднося стакан к его губам. Парень пил жадно, спешно. Словно последний раз в жизни. И настолько вода придала ему силы, что хотелось сразу подняться с постели.
- Не спеши, Степка. - Наталья поняла замысел сына и придержала того за плечи, когда он попытался оторвать тело от постели. - Слаб ты еще. Хворь только выходить начала. Уж не нарушай леченья, не мучай себя. Лучше скажи, ты по что на улицу в непогоду вышел в тот день? Почему дома не был?
- Я за тобой пошел. Переживал.
- Переживал он! - голос Натальи сорвался и она заплакала, уткнувшись в платок. - А если с тобой что случится? У меня ж сердце разорвется! Коль переживал бы, не пошел бы! Глупые вы, мужичье. Вам бы похрабрится только, а о сердцах жен своих, да матерей - думать не думаете! Будто камни у нас в груди.
- Мам... - тихо позвал Степка, понимая наконец, что терпит мать и о чем думает. - Не серчай, мам. Прости меня, не подумавши я так сделал.
Женщина вздохнула и подняла глаза на сына.
- Не подумавши, значит. Что со мной станет, если ты каждый раз так делать будешь. Ох, горе ты мое, луковое.
- Луковое. - повторил Степан и скривил лицо в смешную физиономию, рассмешив мать, чтобы та немного успокоилась.
С того дня Степану стало легче. Лихорадка прошла, но силы вернулись только через два дня. Все это время он не выходил во двор и ничего не мастерил за своим столом. Проводил время за чтением, да в окно глядел. Тоска по Марьянке не унималась и с каждым днем становилась все сильнее. Решил Степан рассказать о ней матери, глядишь, подскажет, в каком доме остановились. В Мирном все новости известны каждому.
В тот момент, когда решительность овладела Степаном - глядел он из окна, в сторону ельника, где не видел более белого, знакомого платья. Наталья же в это время сидела в дальнем углу избы и вязала носок.
- Матушка. Я все спросить хочу. - начал Степан, думая, как лучше сказать. Наталья подняла на него глаза в ожидании продолжения. - Может помнишь ты девочку, что со мной училась. Звали ее Ма...
Не успел договорить парень, как в окне громко звякнуло, стекло хрустнуло и разлетелось. Едва успел Степка откатить от окна инвалидку, не то изрезался бы осколками.
- Ой, беда! - всплеснула руками Наталья и поспешила к окну, отложив вязание. - Ох, не годны уж окна, кривятся, стареют, не выдерживают уж стекла!
Степан же смотрел на осколки с замешательством. Странное чувство было у него. Могло ли стекло само по себе так рассыпаться? Ни с того ни с сего?
- Ох, досада какая! - продолжала причитать Наталья, собирая стекло с половиц. - Надо б Петра позвать. Он мастер в этом. А стекло покамест в сарае возьмем.
До тех пор, пока Наталья ходила к Петру, чтобы тот помог поставить новое стекло, Степка, словно завороженный смотрел на окно и никак не мог понять, что же такое произошло. Будто кто-то в окно камень маленький кинул. Не из-за ветхого окна оно разбилось. Парнишка в этом был уверен.
Через четверть часа в дом, вслед за Натальей вошел сосед Петр. Пожилой храмоватый мужчина с густой бородой и кустистыми бровями, из под которых редко можно было уловить взгляд мутных, голубых глаз. Неторопливо он занялся починкой окна, а Степан укатил инвалидку в кухню, чтобы не мешать. Попил водички, пожевал старую морковину и попросив мать принести ему книгу - занялся чтением. Но за окном что-то шевельнулось, отвлекая Степку от книги. Он выглянул и застыл. Там, позади дворов, по дороге шла Марьянка и улыбалась, махая ему рукой. Парень заулыбался в ответ и уже ухватился за колеса инвалидки, не замечая того, как уже катит ее к выходу, спеша встретиться с девушкой.
Через несколько минут Степка уже выезжал через заднюю калитку на дорогу, боясь того, что Марьяна не дождется его, но стоило ему пересечь проем калитки, как в его сторону со стороны дороги бросилась Марьяна. Глаза ее были переполнены страхом и слезами.
- Степушка! Страшно мне! - вскрикнула она и кинулась к нему в объятия, но как только парнишка раскрыл руки, чтобы обнять ее и утешить - она исчезла. Словно и не было. Он даже осмотрелся вокруг, но девушки нигде не было.
- Неужели лихорадка еще не прошла? - подумал вслух парень, не понимая, что же такое только что приключилось с ним. Не было ни девушки, ни посторонних следов на песчаной тропинке.
В растерянности Степан пробыл у дороги еще немного времени, отмечая для себя, что в голове его стало как-то туманно, будто только что проснулся.
- Степка, ты чего там? - позвала из дома мать. - Ступай домой! Починил Петр окно! Я уж и замела все и каши сварила!
- Каши? - совсем запутался Степан, не понимая, как за несколько минут матушка успела сварить кашу.
- А сколько времени прошло с тех пор, как Петр пришел?
- Да уж третий час пошел. - ответила Наталья. - Ну ладно, давай, заходи уж.
- Ничего не понятно. - парнишка тряхнул головой. Неужели он тут столько времени находился? И где Марьяна? Но так и не сумев ничего понять, Степан вернулся в дом. Целый день раздумывал он над тем, что же случилось у калитки, и что хотела сказать девушка из ельника. Чего она так испугалась и что хочет от него на самом деле?
- Что-то чудной ты в последние дни, сынок. - заметила Наталья, обращаясь к нему, когда тот безустанно смотрел в окно.
- Да, матушка. Я и сам не понимаю, что со мной творится. Наверное, был бы отец с нами, такого со мной не сталось бы.
- Ничего, Степка. Вернется отец и все светлые дни, которые у нас отняли - вернутся. - Наталья поцеловала сына в темя и погладила по мягким, светлым волосам.
- А! Она там! Снова пришла! - воскликнул Степка, уставившись в окно.
- Кто? Кто там? - Наталья посмотрела туда, куда смотрел сын, но никого не заметила.
Не ответив матери ничего, Степан ухватился за колеса инвалидки и покатил ее, что было сил к двери.
Наталья в удивлении смотрела на исчезнувшего в дверном проеме сына и прижалась к печной стене.
- Господи... и чего с ним такое... - выдохнула она и снова заглянула в окно. Никого там не было.
Степан гнал свою инвалидку по дороге, не замечая ни прохладного воздуха, ни ветра, горстями швырявшего дорожную пыль в лицо. Он спешил в ельник, ведь там его ждала она. Его милая и светлая Марьяна. Девушка, от улыбки которой в его душе словно расцветали цветы и трепыхались бабочки, шелестя бархатом крыльев.
Дорога до ельника казалась бесконечной и Степан боялся, что Марьяна не поймет, что в этот миг он спешит к ней и уйдет, снова оставив его одного, с его мыслями и переживаниями. Уж на этот раз он спросит у нее все, что желал. Ничего не упустит из памяти.
- Марьянка! - позвал парнишка, едва заехав в лесок. Сердце заколотилось в волнении. - Марьяна! Я здесь! Отзовись!
Но на зов никто не откликался даже тогда, когда Степан заехал в самую глубь ельника. Лишь деревья шелестели, будто перешептывались. Непонятная тревога и тоска окутала юношу. От трепета и радости встречи и следа не осталось. Степан не понимал, что так встревожило. В один миг родной лес стал чужим и жутким. Все будто потемнело и стало мрачным, угнетающим. Будто должно было случиться что-то очень плохое. Прямо сейчас.
- Марьяна-а-а! - снова позвал Степан, вцепившись пальцами в колеса инвалидки и искренне желая поскорее уехать отсюда, но желание увидеть ее все же было сильнее желания уехать поскорее отсюда.
Невдалеке зашуршала прошлогодняя сухая листва и Степка пристально посмотрел туда.
- Ты здесь, да? Не прячься, Марьяна. - юноша покатил коляску в сторону шороха.
Весь лес утих и даже ветер исчез. Все вокруг будто замерло. От этого было слышно даже биение сердца.
- Марьяна... - прошептал Степан, заглядывая за старую, поросшую мхом ель. В этот миг над его головой залились пением свиристели, наперебой перепевая друг друга. Лес снова ожил, а порывы ветерка вновь начали колыхать ветви и молодые побеги. А там, за ветвями промелькнула светлая одежда.
- Марьянка! - улыбнувшись выдохнул Степка, увидев ее там, позади ели. Его тревога тут же исчезла. Она сидела поджав коленки и смотрела на птиц.
- Красиво они сегодня поют. Заливисто так, озорно. Помнят меня, не забывают. - сказала девушка и перевела взгляд на парня. Тот с облегчением вздохнул и потянулся к ней, но под колесом коляски сломалась веточка и он выпал из нее, оказавшись на листве. Марьяна улыбнулась тому, как причудливо тот завалился на бок, неспешно поднялась и подошла к нему. Ее пальчики, словно из фарфора, каснулись его лица и Степка, не помня себя притянул ее к себе и прижался к губам, зацеловывая их до беспамятства, пока не отвергнет его, пока не возненавидит за такой наглый поступок. Но ничего с собой он поделать не мог, а лишь покрывал нежные губы девушки поцелуями. Такие мягкие, точно пух, чуть прохладные и неподвижные. Словно Марьяна и не думала противиться.
- Марьяна... не знаю я, чем ты обеспокоена и почему таишься здесь, в лесу, но помни, хоть я и не ходячий, но за тебя жизни не пожалею... не должна ты ничего бояться, душа моя. - шептал он, не отпуская лица и губ девушки. А та молча принимала его поцелуи. От этого Степан и вовсе дурел, стараясь держать себя в руках и совсем не обезуметь. Лучше б она его отвергла и посмеялась над его дерзостью, но она будто нарочно держалась рядом.
Душа Степана ликовала. Не верилось ему, что так легко позволит она вот так бесстыдно себя целовать. Неужели и вправду думается ей, что можно поверить ему и принять его чувства и любовь? Неужели может она довериться ему, не испугавшись такого страстного порыва? О счастье, о чудо!
- Не боюсь я, Степушка. - наконец заговорила она, тяжело дыша и поглаживая его лицо, а тот все продолжал целовать ее, не желая унять свое рвение. - Нечего мне больше опасаться, коли ты рядом. Не страшусь я ни холода, ни смерти.
- Смерти? - удивился Степан, прекратив наконец мучать девушку своими ласками. Откуда у нее такие страшные мысли? Почему такая юная и нежная - она думает о смерти?
- Не бойся, Степушка. - наконец сказала Марьяна и погладила щеку растерявшегося парня. - Тебе бояться нечего. Твое сердце чище росы поутру, а помыслы искренни и добры. Поэтому я и вернулась к тебе. Как же иначе?
- Да... - подхватил Степан и широко улыбнулся, чувствуя, как все тревоги и печали покидают его тело.
- Поднимайся. - неожиданно сказала Марьяна и отходя от него протянула к нему руки, словно мвть, которая учит свое дитя ходить.
- Не сержусь я на тебя, Марьяна, - сказал вздохнув парень, - но не гоже так шутить. Как же мне встать? Не верю я, что тебе вдруг захотелось подшутить надо мной.
- Я и не шутила, глупый. Вставай, говорю же. Коль открылся мне, коль доверился - вставай и иди. Ты же обещал, что все для меня сделаешь.
Не помнил Степан такого, чтобы обещал ей такое, но готов был сделать все, что она скажет. И даже встать и пойти.
И он встал. И пошел. Ноги его будто снова ожили, а спина была крепкой, как было раньше, до той случившейся с ним беды.
- Как же... - вздохнул от безумной радости парень, несмело шагая в сторону Марьяны, - как же это? Как так-то? Я иду! Марьянка! Иду! Ты видишь, да? Ты видишь?
Степка шел к девушке, а она все отдалась и отдалялась, протягивая к нему руки и маня за собой.
- Я вижу, Степушка. Смелый ты парень. За то и полюбила.
- Полюбила? - пропел совсем обезумевший парнишка, боясь вздохнуть поглубже, чтобы ненароком внутри не разорвалось все от переполнявших его чувств. - Должно быть сплю я, Марьнка! Не бывает так складно все! Что же ты за волшебница?
Но та на его вопросы и радостные возгласы лишь улыбалась, неторопливо отходя назад. И тут она остановилась. Резко встала и опустила руки.
- Как трепещет все внутри. И грустно и больно и радостно вместе. И не хочется мне...
- Что? Что не хочется? - забеспокоился Степка, подойдя к ней поближе. Марьяна шагнула к нему и положив руки ему на плечи прижалась к его груди.
- Не хочется мне снова одной оставаться.
- Ты и не останешься. Разве ж я тебя теперь оставлю? - еле выдохнул от радости Степан и обнял ее, прижимая к себе крепче.
Так и простояли они, пока облака не накрыли небо и не стало холодать и смеркаться.
- Ладно, Степушка. Тебе домой пора. Вечереет. - прошептала Марьяна.
- Не беспокойся обо мне. Лучше скажи, у кого вы остаетесь? В каком доме гостите? - решил спросить Степан, разглядывая нежное лицо своей возлюбленной.
- Ни к чему тебе знать об этом. Рано еще.
Парень задумался и решил, что стыдится девка другим говорить об их свиданиях и не хочет пока говорить об этом. Что же, пусть так и будет покамест, а там видно будет. Нельзя же всю жизнь таиться. И матушке, пожалуй, лучше пока не говорить. Пусть узнает, когда Марьянка сама на это решится. Боялся Степка ее смущать и принуждать.
Этим вечером Степан расстался с девушкой там же, где и всегда. В ельнике, у небольшой поляны. Уставший и невероятно счастливый он шел, бросив инвалидку у старой сосны. Теперь она ему не нужна. И каждое мгновение Степан снова и снова осознавал, что с ним свершилось невероятное чудо, которое, без сомнения, совершила Марьяна. На миг ему думалось, что девушка настоящая ведьма, но даже если и так - это нисколько не умаляет его к ней чувств. Напротив. Ее загадочность, ее необычные речи и то, как странно она себя ведёт с ним - все манило и притягивало Степана к Марьяне. И теперь еще больше хотел он сохранить тайну их встреч, словно ревнуя ее ко всем и боясь, что кто-то прознает об их свиданиях и чувствах, которые несомненнобыли взаимными.
Когда парень уже шел по сельской дороге и видел издали свой дом, задумался он, как сказать матери о том, как удалось ему подняться на ноги. И только сейчас подумал он о том, как тяжко будет ей от этой новости, ведь точно же не поверит, подумает, что шутит так жестоко.
Да что говорить, Степан и сам до конца не верил в Марьянкино чудо. И ему было совершенно все равно, как она такое сотворила.
Калитка тихонько скрипнула, отчего Степан насторожился, боясь раньше времени удивить мать. Но легкие сумерки помогали ему укрываться за кустами смородины, еще не раскрывшей совсем густой зеленой листвы. Впервые Степан наступал на землю, испытывая безмерное счастье от каждого шага. Все тревоги ушли из его разума.
Словно опьяненный вошел он в дом, застав мать сидящей у окна перед фотокарточкой отца. На щеке ее блестела слеза, которую выдавал слабый свет зажженой лампы.
- Матушка... - только и смог выдохнуть Степка, глядя на мать распахнутыми глазами.
Женщина медлено обратила к нему взор и застыла. На миг в лице ее прочиталось отрешение, словно не признала она своего сына. Но минуту погодя губы ее дрогнули и едва выдавливая голос, Наталья застонала и съехала на пол, опустившись на колени.
- Степашка... сынок... сатана ли задурил мне глаза, или вправду стоишь ты передо мной на своих ногах? Скажи, Степан! Нет... не говори мне. Это мне снится, как и много раз до этого. Да Господи-и-и! - взвыла Наталья, уткнувшись лицом в края платка. Плечи ее беспомощно задрожали в порыве слез.
- Мама... я это. Сам пришёл. Не сон это. Посмотри. Посмотри же на меня! - Степка подбежал к ней и подхватив за исхудалые локти - поднял с пола пританцовывая и уводя в кружащийся танец. Наталья крепко ухватилась за него, и едва поспевая закружилась следом за ним.
- Пусть и сон, но какой! - заликовала она, пытаясь улыбнуться сквозь льющиеся слезы. - Хоть во сне Господь являет мне то, чего желаю я больше жизни! Ай сынок, ай какая я счастливая!
Наталья радовалась и что-то говорила, а Степан кружил ее и кружил, покуда не почувствовал, что ноги начали уставать. Видать, не совсем еще восстановились. Он замедлился, а Наталья вдруг обняла его и разрыдалась, крепче прижимая к груди.
- Сыночек. Как же такое чудо произошло? - спросила она, утирая слезы о ворот Степкиной рубахи.
Тот задумался, разрываясь в мыслях и гадая, сказать ли про Марьяну, или нет. Но не хотел он так резко говорить о ней, и о том, что она совершила. Потому и не стал.
- Сам не знаю, матушка. Я выпал из коляски в лесу. А потом встал и пошёл. Так и оставил ее там.
- Ну и ладно! Не надо она тебе! - пропела Наталья, отшагнув от сына и любуясь его ногами. - Какой ты статный у меня. И вырос так. Я ведь раньше и не замечала, уж прости меня.
Но Степан уже был спокоен. Самое трудное уже позади. Осталось только добиться Марьяны и зажить крепкой семьёй. А отец вернется - не будет семьи счастливее во всем белом свете, не то, что в селе.
В эту ночь он лег в постель радостный, ведь впервые за много лет он сам дошел до нее и лег, без материной помощи. Сон накрыл его сразу, словно Степан трудился несколько дней без продыху.
Но стоило ему погрузиться в сон, как он оказался на дороге. Возле своего дома, глубокой ночью. Два ряда сельских домов мрачно глядели на него черными квадратами окон, освещаемые бледной луной, порою выглядывавшей из-за облаков. Степан чувствовал, как холод пробирает его до костей, но в то же время он осознавал, что пребывает во сне.
- Степан... - позвал его нежный и печальный голос со стороны погоревшего дома, где когда-то жила Марьянкина семья.
Парень обернулся на зов и посмотрел в ту сторону. В миг развалины вспыхнули, обретая очертания дома, словно Степан вернулся в прошлое, когда дом был еще цел и не тронут временем и огнем. Сейчас же он полыхал так, словно парень вернулся в тот день пожара.
- Степушка... смотри же... - призвал голос, явно принадлежавший Марьяне.
- Где ты? - крикнул он и поспешил к дому, уверенный в том, что она сейчас там, в этом страшном огне.
- Смотри! - голос девушки шел будто бы из дома, и в то же время отовсюду.
- Где? Где ты? - Степан стоял возле двери и понимал, что ему нужно что-то сделать. Марьяна что-то просит у него. Он услышал, как в окне лопнули стекла и шагнул в ту сторону и увидел там Марьяну, вокруг которой полыхал огонь. Она все так же стояла в своем белом платьице и смотрела на мужчину, стоявшего перед ней на коленях и обхватившего в великой печали голову. Он словно не боялся огня. Его тревожило что-то иное.
- Это ее отец? - спросил вслух Степан, не спеша заходить в пылающий дом. - Должно быть так и есть. Но почему с таким холодом и безразличием смотрит она на него? Неужели что-то плохое он совершил?
- Марьяна... - позвал Степан, чувствуя, как огонь вырывается наружу и обжигает его лицо и руки. Странно это, ведь вроде, как сон ему видится, а ощущения словно наяву.
Девушка не слышала Степана и с укором и обидой смотрела на несчастного. Он же и не противился, словно понимал, что виноват. Так в чем же? Степан не понимал ничего и не знал, почему все это видится ему. Как должен он понять происходившее и почему Марьяна показывает ему это?
- Марьяна! - крикнул он снова, но вот балка под крышей надломилась и полыхающие бревна и доски обрушились на Степана, отчего тот сразу проснулся.
Парень почувствовал, как холодный пот покрыл лоб, сердце колотилось, а руки трусило, словно на самом деле бывал он там, на месте пожара.
- Матушка... - позвал Степка и посмотрел в сторону дверного проема. Тишина. Небось во двор ушла.
Поспешив в кухню, взял Степан со стола графин с водой и отпил из горла, обмочив рубаху. Но дрожь в руках и беспокойство в груди не унимались и после этого. Тогда парень плеснул воды в лицо и тряхнул мокрой головой. Взгляд его переметнулся на окно, где на ветвях сидели свиристели.
- Вы ведь все знаете, птички-невелички... - тихо сказал он, разглядывая их. - Кто она такая? Зачем душу мою так тревожит? Помощи просит? И где живёт? Почему таится в лесу и не выходит на люди? Скажите! Что за беда с ней приключилась?
Степан сорвался и швырнул графин в сторону, который едва не разбился. В этот миг на пороге появилась Наталья и удивленно просмотрела на сына.
- Что с тобой, сынок? Кого бранишь спозаранку?
Тот перевёл дух и постарался улыбнуться.
- Ничего матушка, хорошо все. Ругаюсь на птиц бестолковых. Вон, глядь, все окна запачкали тебе.
Наталья выдохнула и засмеялась.
- Вот и не думала я, что когда мой сын встанет на ноги - первым делом начнет всяку птаху гонять!
КОНЕЦ ВТОРОЙ ГЛАВЫ