Предыдущая публикация
Мечты о безбедной старости так и остались мечтами
Чем меньше была должность у героев Парфёнова, тем больше они упивались своей властью. Его, как правило, безымянные проводники в поезде – ярчайший тому пример...
Это не он шёл против течения, это оно шло против него
На своём веку этот актёр сыграл множество недалёких туповатых и трусоватых чинуш среднего звена.
На экран он выходил, словно только что встал из-за стола в какой-нибудь конторе.
За 50 лет в кино он сыграл более 130 ролей. Хотя снимался он намного чаще, чем многие звёзды советского кино, его портреты не украшали обложки журналов, у него не брали интервью.
Он создал целую галерею мелких бюрократов, жаждущих власти, прохвостов, приспособленцев, подхалимов и карьеристов.
Много раз, попадая в разные кабинеты, я узнавал в их обитателях черты Николая Парфёнова.
Кажется, нет ни одного отрицательного характера, который бы он не сыграл или не мог сыграть.
В этом амплуа у Парфёнова не было соперников и конкурентов. Но и самого отъявленного подлеца он умел наделить собственным обаянием и самоиронией.
Его герои не были симпатичны, но даже самые противные, не ненависть вызывали, а, скорее, жалость.
Почти все его персонажи были, как говорили в народе, «с чудинкой». Он полвека был той свитой, которая играет короля, и на его фоне короли становились лучше или хуже, а бывало, выглядели совсем голыми.
Не заметить его было невозможно, забыть – трудно.
Никто не мог представить себе, что этот внешне нелепый человек в жизни был пылким влюблённым, верным мужем и заботливым отцом.
Детство
Николай родился 26 июля 1912 года в селе Сергиевы-Горки в 40 верстах от уездных Вязников и в 140 – от губернского Владимира.
Отец ходил помощником капитана парохода по Волге, мать воспитывала шестерых детей, старшим из которых был Николай.
Вскоре после революции отец умер, но Николай и его младший брат Борис, работая от зари до зари в поле, сумели сколотить крепкое хозяйство.
В начале 30-х их раскулачили, мать отправили на торфоразработки, троих младших дочерей она взяла с собой, а Николай с Борисом и сестрой Марусей подались в Пермь.
Там они даже поступили в институт, но вскоре те, кому надо, прознали про кулацкое происхождение братьев, и их из института «вычистили».
Тогда они, не имея на троих ни гроша, поехали в Москву – там было проще затеряться и найти работу.
Пока Борис караулил сестру, Николай ходил по вагонам и зарабатывал на пропитание, играя гитаре.
В начале 30-х был голод, на московских вокзалах дежурили наряды милиции, людей, приехавших в столицу на поезде, разворачивали или уводили в участок.
Парфёновы об этом слышали, сошли с поезда в Александрове, пересели в пригородный поезд, но по дороге их ссадили, и в Москву они пришли уже пешком.
Бурными темпами шла индустриализация, рабочих рук в Москве остро не хватало, братьев сразу же приняли на металлургический завод «Серп и молот», и даже дали две койки в общежитии, а вместе с ними они получили и московскую прописку.
Студия при театре Московского губсовета профсоюзов
На заводе Николай играл в самодеятельном театре и решил попробовать себя на профессиональной сцене.
Как-то он увидел объявление о наборе в студию при театре Московского губсовета профсоюзов, и отнёс туда документы.
На приёмный экзамен пришёл известный театральный деятель Народный артист РСФСР Евсей Любимов-Ланской.
Парфёнов прочитал Маяковского, увидел кислые физиономии членов приёмной комиссии, и понял, что провалился.
На экран он выходил, словно только что встал из-за стола в какой-нибудь конторе.
За 50 лет в кино он сыграл более 130 ролей. Хотя снимался он намного чаще, чем многие звёзды советского кино, его портреты не украшали обложки журналов, у него не брали интервью.
Он создал целую галерею мелких бюрократов, жаждущих власти, прохвостов, приспособленцев, подхалимов и карьеристов.
Много раз, попадая в разные кабинеты, я узнавал в их обитателях черты Николая Парфёнова.
Кажется, нет ни одного отрицательного характера, который бы он не сыграл или не мог сыграть.
В этом амплуа у Парфёнова не было соперников и конкурентов. Но и самого отъявленного подлеца он умел наделить собственным обаянием и самоиронией.
Его герои не были симпатичны, но даже самые противные, не ненависть вызывали, а, скорее, жалость.
Почти все его персонажи были, как говорили в народе, «с чудинкой». Он полвека был той свитой, которая играет короля, и на его фоне короли становились лучше или хуже, а бывало, выглядели совсем голыми.
Не заметить его было невозможно, забыть – трудно.
Никто не мог представить себе, что этот внешне нелепый человек в жизни был пылким влюблённым, верным мужем и заботливым отцом.
Детство
Николай родился 26 июля 1912 года в селе Сергиевы-Горки в 40 верстах от уездных Вязников и в 140 – от губернского Владимира.
Отец ходил помощником капитана парохода по Волге, мать воспитывала шестерых детей, старшим из которых был Николай.
Вскоре после революции отец умер, но Николай и его младший брат Борис, работая от зари до зари в поле, сумели сколотить крепкое хозяйство.
В начале 30-х их раскулачили, мать отправили на торфоразработки, троих младших дочерей она взяла с собой, а Николай с Борисом и сестрой Марусей подались в Пермь.
Там они даже поступили в институт, но вскоре те, кому надо, прознали про кулацкое происхождение братьев, и их из института «вычистили».
Тогда они, не имея на троих ни гроша, поехали в Москву – там было проще затеряться и найти работу.
Пока Борис караулил сестру, Николай ходил по вагонам и зарабатывал на пропитание, играя гитаре.
В начале 30-х был голод, на московских вокзалах дежурили наряды милиции, людей, приехавших в столицу на поезде, разворачивали или уводили в участок.
Парфёновы об этом слышали, сошли с поезда в Александрове, пересели в пригородный поезд, но по дороге их ссадили, и в Москву они пришли уже пешком.
Бурными темпами шла индустриализация, рабочих рук в Москве остро не хватало, братьев сразу же приняли на металлургический завод «Серп и молот», и даже дали две койки в общежитии, а вместе с ними они получили и московскую прописку.
Студия при театре Московского губсовета профсоюзов
На заводе Николай играл в самодеятельном театре и решил попробовать себя на профессиональной сцене.
Как-то он увидел объявление о наборе в студию при театре Московского губсовета профсоюзов, и отнёс туда документы.
На приёмный экзамен пришёл известный театральный деятель Народный артист РСФСР Евсей Любимов-Ланской.
Парфёнов прочитал Маяковского, увидел кислые физиономии членов приёмной комиссии, и понял, что провалился.
В общаге он полночи слонялся по комнате из угла в угол, а когда на него стали шикать сонные соседи, которым он не давал спать, пошёл в коридор, мерил его шагами до утра, вспоминая своё фиаско, и решил, что наутро пойдёт в приёмную комиссию, чтобы забрать документы.
Однако молоденькая девушка, секретарь комиссии ошарашила его, сказав, что он прошёл во второй тур, и по большому секрету поведала, что он очень понравился Любимову-Ланскому.
Дальше было проще: все творческие туры Парфёнов прошёл, общеобразовательные экзамены сдал, и был зачислен в студию.
Его однокурсником стал Владимир Зельдин. Уже на первом курсе студенты стали выходить на сцену в качестве статистов, позже им стали доверять небольшие роли типа «Кушать подано!»
В студии Парфёнов женился на сокурснице Ольге Васильевой, у них родилась дочь Ирина, но этот брак сам Парфёнов называл не очень счастливым – настолько супруги были разными людьми, и вскоре после рождения дочери молодые люди расстались.
Московский театр им. Моссовета
После окончания студии Парфёнова зачислили в труппу театра МГСПС, который в 1938 году стал называться Московским театром им. Моссовета.
За многие годы, что Парфёнов прослужил в этом театре, у него была единственная главная роль – он играл Митрофанушку в классическом спектакле «Недоросль» по Фонвизину.
В 1940-м году театр возглавил известный режиссёр Юрий Завадский, а вслед за ним в разные годы пришли звёзды советского театра и кино Вера Марецкая, которая в то время была женой Завадского, Фаина Раневская, Ростислав Плятт, Любовь Орлова и другие.
В такой компании на большие роли Парфёнов с его не брутальной внешностью рассчитывать не мог, но нового театра себе искать не стал – Завадский обладал каким-то невероятным магнетизмом.
Первые роли в кино
В кино Парфёнов дебютировал в 1945-м в фильме Бориса Бабочкина, (которого все знали, как Чапая) «Родные просторы», но даже не попал в титры.
Там, правда, был герой, председатель колхоза, полный тёзка Парфёнова – Николай Иванович. Через год он снялся в роли ефрейтора Кузьмы Горбунова в фильме Василия Пронина «Сын полка» по Валентину Катаеву. С тех пор он играл самые разные драматические роли.
Он спокойно относился к тому, что режиссёры не предлагали ему главных ролей, знал, что природа не наделила его героической внешностью, но когда удавалось вырваться из привычного амплуа, радовался как ребёнок.
Второй брак
После первого неудачного брака Парфёнов решил, что семейная жизнь не для него, но в 1949-м друзья познакомили его со статной красавицей, ответственной работницей Моссовета Ларисой Алексеевной.
От первого брака у Ларисы был сын Андрей.
Как и с первой женой Ольгой Николай и Лариса были людьми совершенно разными, но в этот раз противоположные полюса притянулись – при встрече актёр и чиновница понравились друг другу с первого взгляда.
Оба восторгались стихами Сергея Есенина, и на этой почве у них возникли настоящие чувства друг к другу.
Вскоре Николай и Лариса поженились. Парфёнов был идеальным мужем – не пил, не курил, жил только театром, кино и домом, любил теннис, увлекался рыбалкой, охотой.
Вместе они прожили 45 лет практически без ссор и конфликтов.
Среди московской актёрской братии Парфёнов не чувствовал себя своим, близких друзей, кроме жены у него не было, он был очень закрытым человеком.
Когда на съёмочной площадке объявляли перерыв, Парфёнов моментально куда-то пропадал, словно растворялся.
Он никогда не участвовал в актёрских посиделках и пьянках, не травил баек и анекдотов.
Он предпочитал оставаться наедине с собой, а когда выпадали случай и время – с природой. Он очень любил гулять в Воронцовском парке.
Характеры своих героев он искал в народе, часто ходил на рынок, но не за овощами и мясом, а за типажами и образами.
Его любимым развлечением были троллейбусные прогулки по Москве. Часто в выходной день он садился около дома, и ехал до конечной остановки, или кружил по Садовому кольцу.
Так он находил типажи. Этот учебный класс был похлеще любого другого – там была настоящая жизнь.
«Жизнь прошла мимо»
К середине 60-х Парфёнов был уже хорошо узнаваемым актёром, но автографы на улице у него просили очень редко.
В «Сыне полка» и «Приключениях Кроша» Парфёнов играл хороших людей, но, пожалуй, это были единственные его положительные роли.
В 1958-м вышел фильм Владимира Басова «Жизнь прошла мимо», в котором Парфёнов весьма убедительно играл страшного уголовника по кличке «Рябой».
Но вскоре в его репертуаре остались одни только прохвосты, и в этом не было ничего плохого и обидного.
Просто лучше Парфёнова это никто делать не мог.
Со временем комедийный дар Парфёнова, его способность любую глупость произносить с серьёзным лицом, стали использовать самые крупные комедиографы страны.
Парфёнов создал особую маску.
С одной стороны, она была предельно узнаваема, а с другой стороны – необычайно социально точна.
Смешить с таким лицом стало его фирменным актёрским приёмом.
Чтобы вызвать смех, ему вообще ничего не нужно было делать.
«Дайте жалобную книгу!»
Амплуа чудаковатого бюрократа окончательно сформировалось в результате работы Парфёнова с Эльдаром Рязановым в картине «Дайте жалобную книгу!» по сценарию Александра Галича.
Рязанов не стал приглашать на главные роли комедийных актёров, он хотел, чтобы картина получилась реалистичной, то есть специально смешить зрителей актёрам задача не ставилась.
Поэтому на роль типичного бюрократа Парфёнов подходил идеально. Но именно после этой работы Парфёнова стали часто приглашать на небольшие роли в комедии.
К середине 60-х Парфёнов был уже хорошо узнаваемым актёром, но автографы на улице у него просили очень редко.
В «Сыне полка» и «Приключениях Кроша» Парфёнов играл хороших людей, но, пожалуй, это были единственные его положительные роли.
В 1958-м вышел фильм Владимира Басова «Жизнь прошла мимо», в котором Парфёнов весьма убедительно играл страшного уголовника по кличке «Рябой».
Но вскоре в его репертуаре остались одни только прохвосты, и в этом не было ничего плохого и обидного.
Просто лучше Парфёнова это никто делать не мог.
Со временем комедийный дар Парфёнова, его способность любую глупость произносить с серьёзным лицом, стали использовать самые крупные комедиографы страны.
Парфёнов создал особую маску.
С одной стороны, она была предельно узнаваема, а с другой стороны – необычайно социально точна.
Смешить с таким лицом стало его фирменным актёрским приёмом.
Чтобы вызвать смех, ему вообще ничего не нужно было делать.
«Дайте жалобную книгу!»
Амплуа чудаковатого бюрократа окончательно сформировалось в результате работы Парфёнова с Эльдаром Рязановым в картине «Дайте жалобную книгу!» по сценарию Александра Галича.
Рязанов не стал приглашать на главные роли комедийных актёров, он хотел, чтобы картина получилась реалистичной, то есть специально смешить зрителей актёрам задача не ставилась.
Поэтому на роль типичного бюрократа Парфёнов подходил идеально. Но именно после этой работы Парфёнова стали часто приглашать на небольшие роли в комедии.
Очень скоро стало понятно, что так, как Парфёнов, никто не изобразит типичного чиновника, представителя класса, который, как пелось в одной песенке, не пашет, не сеет, ни строит, а только гордится общественным строем.
Сказать по правде, пересматривая сейчас фильмы, в которых он был занят, другого актёра – ни тогдашнего, ни теперешнего – на его месте я представить просто не могу.
«Тридцать три»
Фильм Георгия Данелии «Тридцать три» вышел на экраны в 1965-м году, но в прокате продержался всего две недели – партийное и киношное начальство увидело в нём пародию на торжественные встречи космонавтов, вернувшихся с орбиты, и на 20 лет положило на полку.
Хотел ли Данелия посмеяться над космонавтами, или начальство дуло на воду, судить не берусь.
А вот хамоватый, тупой и упёртый пролетарий Прохоров, жаждущий славы и доказывающий всем, что у него тоже было 33 зуба, но один вырвали, блестяще сыгранный Парфёновым, там был, и он, как никто другой, бросал тень на советскую действительность, ибо наводил на мысль, что именно за такими прохоровыми будущее.
Сказать по правде, пересматривая сейчас фильмы, в которых он был занят, другого актёра – ни тогдашнего, ни теперешнего – на его месте я представить просто не могу.
«Тридцать три»
Фильм Георгия Данелии «Тридцать три» вышел на экраны в 1965-м году, но в прокате продержался всего две недели – партийное и киношное начальство увидело в нём пародию на торжественные встречи космонавтов, вернувшихся с орбиты, и на 20 лет положило на полку.
Хотел ли Данелия посмеяться над космонавтами, или начальство дуло на воду, судить не берусь.
А вот хамоватый, тупой и упёртый пролетарий Прохоров, жаждущий славы и доказывающий всем, что у него тоже было 33 зуба, но один вырвали, блестяще сыгранный Парфёновым, там был, и он, как никто другой, бросал тень на советскую действительность, ибо наводил на мысль, что именно за такими прохоровыми будущее.
Парфёнов очень внимательно относился к одежде и к деталям: кургузый пиджачок и клетчатую рубашонку для своего героя предложил именно он.
В 1968 году Николай Парфёнов стал Заслуженным артистом РСФСР.
«Возвращение «Святого Луки»
Иногда Парфёнову предлагали вовсе не комические роли, которые он считал настоящим подарком судьбы.
Несмотря на их небольшой размер, в таких ролях ему удавалось показать весь свой талант и творческий потенциал, который не ограничивался лишь комедийным даром.
Таким был слесарь Матвей Захарович в детективе Анатолия Бобровского «Возвращение «Святого Луки», вышедшем в 1970 году.
Увидев внешне добродушного, чуть-чуть несуразного человека, зритель сразу понимает, что перед ним не просто слесарь, а человек с трудной судьбой и криминальным прошлым.
Актёр создал образ бывшего вора, отошедшего от дел.
Однако он стал мастером, который, зная все тонкости воровского ремесла, был вынужден изготовить первоклассные отмычки для «медвежатника» Графа, укравшего полотно великого Франца Халса.
За кажущимся честным работягой с золотыми руками благодаря мастерству Парфёнова, нет-нет, да и проглядывал уголовник, матёрый волчара, и зритель не знал, сочувствовать Матвею Захаровичу, попавшему, как он говорит, в безвыходную ситуацию, или опасаться его, держаться от него подальше.
«Мы, нижеподписавшиеся»
Чем меньше была должность у героев Парфёнова, тем больше они упивались своей властью.
Его, как правило, безымянные проводники в поезде – ярчайший тому пример.
В картине Татьяны Лиозновой «Мы, нижеподписавшиеся» проводник Парфёнова заявляет, что в поезде нет кабинетов, в вагоне полочки, а, значит, все равны.
Полка в купе для него – символ равенства, символ социальной справедливости, но именно он, проводник, в определённых обстоятельствах определяет, кому на какой полке ехать, а, значит, он, как у Оруэлла, равнее других.
«Чародеи»
В новогодней сказке «Чародеи» Константина Бромберга Парфёнов уже не простой проводник – он вырос до начальника, или как тогда говорили, бригадира поезда, но суть его не изменилась, а ранг и название должности особой роли не играли.
Он буквально стелется и лебезит перед Ваней Пуховым в исполнении Александра Абдулова, про которого сказали, что это большой чин, и тут же, употребив власть, выгоняет из купе студентов, у которых куплены билеты. Сначала он признался недоумевающему Ване, что не знает, за что ему такая честь и привилегии, но потом опомнился, и вытянувшись в струнку, отрезал: «Потому, что положено!».
Парфёнов сыграл почти в 70-ти киножурналах «Фитиль» – это рекорд.
Поговаривали, что Парфёнов иногда ревновал свою жену красавицу Ларису, особенно, если им случалось расставаться.
Он мог нагрянуть с проверкой в санаторий, где она отдыхала без него. Но повода для ревности жена не давала, он смущался, просил прощения, дарил подарки, писал стихи.
К Андрею и его дочерям он всегда относился, как к родным, и Лариса была ему за это благодарна.
Парфёнов был азартен, с женой любил играть в карты, но не в модный преферанс, а в куда менее тогда известный покер.
У них была своя компания, расходились под утро, Парфёнов выигрывал чаще всех.
Парфёнову и его жене удалось избежать многих ошибок, которые стаяли на пути людей, долго живущих вместе.
Лариса никогда не ревновала мужа к его работе, а Николай спокойно относился к тому, что главой семьи была жена.
Они жили в маленькой квартирке на улице Гарибальди в спальном районе Москвы.
Особых богатств у них не было, а то, что скопили на старость, улетело вместе с павловской реформой в начале 1991 года.
За годы активной деятельности Парфёнов дал больше 2 тыс. концертов, сыграл почти в 70-ти киножурналах «Фитиль», объездил весь Союз и некоторые страны социалистического содружества.
В год он снимался в 5–7 картинах, играл на сцене и в радиоспектаклях, но мечты о безбедной старости так и остались мечтами.
За три года до финансового краха он ушёл из театра им. Моссовета, в котором за 53 года службы сыграл в трёх десятках спектаклей, и к которому у Парфёнова накопилось множество обид.
«На Дерибасовской хорошая погода или на Брайтон-Бич опять идут дожди»
Людям послабее и менее драматичных обстоятельств хватало, чтобы сломаться. Но Парфёнов, несмотря на кажущуюся мягкотелость, был не таким.
Он держался, бодрился, поддерживал жену, использовал любую возможность заработать, несмотря на почтенный возраст, продолжал ездить по стране с концертами.
С возрастом стала подводить память, выступать было всё труднее. Свою последнюю роль в кино Парфёнов сыграл в 1992 году в фильме Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода или на Брайтон-Бич опять идут дожди», когда ему было 80 лет.
До конца дней Парфёнов всё делал своими руками.
Порой это даже принимало комические формы, давало поводы для шуток. Он никогда не отдавал в ремонт вещи и даже одежду – всё ремонтировал и чинил самостоятельно.
Иногда такой ремонт приводил вещь в полную негодность.
Он держался, бодрился, поддерживал жену, использовал любую возможность заработать, несмотря на почтенный возраст, продолжал ездить по стране с концертами.
С возрастом стала подводить память, выступать было всё труднее. Свою последнюю роль в кино Парфёнов сыграл в 1992 году в фильме Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода или на Брайтон-Бич опять идут дожди», когда ему было 80 лет.
До конца дней Парфёнов всё делал своими руками.
Порой это даже принимало комические формы, давало поводы для шуток. Он никогда не отдавал в ремонт вещи и даже одежду – всё ремонтировал и чинил самостоятельно.
Иногда такой ремонт приводил вещь в полную негодность.
В 1996 году жена Лариса упала и сломала шейку бедра. В больнице доктора диагностировали ещё и атеросклероз сосудов головного мозга.
От операции пришлось отказаться – сердце бы не выдержало.
После травмы Лариса прожила три недели. На похоронах у гроба Парфёнов читал Ларисе стихи. Жену он пережил на три года, и умер 7 января 1999 года на 87 году жизни.
На похоронах были только близкие люди – в театре и на киностудиях, где он снимался, о его смерти никто не знал.
AESLIB
Следующая публикация
Комментарии 3