Павел Луспекаев прожил всего 42 года, и всего несколько недель из них был очень известным, любимым зрителями артистом — после того, как вышел фильм «Белое солнце пустыни», где он сыграл таможенника Верещагина. Павел родился в селе недалеко от Ростова, его отец был мясником, армянином (настоящая фамилия Павла — Луспекян). В 12 лет он поступил в ремесленное училище в Луганске. Тут и закончилось его детство. Началась война, училище эвакуировали. Пацаны работали на заводе и мечтали о фронте. В 15 Луспекаев уже вернулся в Украину и воевал в партизанском отряде. Очень скоро смелого и надежного парня взяли в группу разведки. Однажды во время операции он несколько часов подряд неподвижно пролежал в снегу и обморозил ноги — пройдут годы, и во время репетиции у артиста БДТ Луспекаева дико заболят ноги.
Эта ночь в разведке уже в 26 лет напомнит ему о себе болезнью сосудов, которая будет прогрессировать с каждым годом.
Он переживет одну ампутацию за другой, будет терять палец за пальцем… И будет бороться до конца, как делал всегда. После войны, поработав два года в Луганском театре, Луспекаев отправился в Москву и довольно легко поступил в Щепкинское училище. Это было удивительно: без законченного среднего образования, с отчетливым южным говором, все руки в фронтовых татуировках… На сочинении он не смог связать на бумаге и двух слов, но руководитель курса попросил:
«Поставьте ему хоть что-нибудь, я беру этого парня».
В Павле с первого взгляда был виден талантливый артист.
В училище от Павла потребовали вывести татуировки, ему пришлось делать операции. Парень старался изо всех сил. Он учился только на отлично, и это было поразительно, потому что и во всем остальном он был первым — главная звезда всех студенческих пьянок, главный на курсе ловелас. Инна Кирилова училась на два курса старше. Барышня и хулиган — вот кто они были. Инна — очень серьезная, очень строгая, гладко причесанная, с прекрасными манерами. Она была похожа на гимназистку из романа Лидии Чарской. И он — веселый, яркий, не умещающийся ни в какие рамки.
Их любовь была такой трогательной, что им даже не завидовали, только желали счастья. У Павла была мечта попасть на работу в Малый театр, но его не взяли из-за южного говора: изжить его у себя он так и не сумел. По распределению поехал работать в Тбилиси, и там сразу же стал звездой местного драмтеатра. Его главным козырем была невероятная способность к импровизации, даже Чехова этот актер играл «своими словами», и это всегда было великолепно. Луспекаева стали приглашать в кино, но все роли были проходными, незначительными. Из Тбилиси переехали в Киев. Киев тоже быстро был взят: талант Луспекаева отмечали критики и коллеги, зрители ходили в театр специально, чтобы посмотреть на его игру. Но роли были неинтересные, репертуар скучный… Луспекаев совсем было загрустил, когда ему улыбнулась удача.
В Киеве в это время гостил известный артист Кирилл Лавров. Он вернулся в Ленинград и рассказал Товстоногову, какого удивительного артиста там видел.
«Поразительно органичное существование на сцене. Такого я еще не видел!»
Товстоногов сразу же пригласил Павла в БДТ. И он, от которого артисты годами не могли дождаться доброго слова, расхваливал Луспекаева на каждом шагу.
А Луспекаев был далеко не подарок. Он любил погулять, мог пропустить несколько репетиций подряд. На гастролях в Германии устроил адский скандал — услышал немецкую речь и вспомнил партизанское прошлое. Ему все сходило с рук. Режиссер считал, что гению позволено многое.
Видимо, так считала и жена артиста. Про его романы ходили легенды: он был влюблен в Аллу Ларионову, потом в Татьяну Доронину. У него всегда была интрижка с какой-нибудь поклонницей.
— Инночка у меня святая, — говорил Павел, вернувшись из очередного загула.
Проходило немного времени, и он снова исчезал из семьи. В 1965 году Павла наконец-то пригласили сниматься в фильме, достойном его таланта — в «Республике ШКИД». Но тут опять обострилась болезнь. Врачи говорили: ноги надо ампутировать по колени, но Луспекаев не соглашался. Ампутировали стопы. Чтобы актер мог хоть как-то переносить боль, врачи прописали ему наркотики, и через некоторое время он понял, что стал зависеть от них. Времени впереди оставалось немного, а славы, такой, чтобы на всю страну, еще не было. А он должен был получить ее, чего бы это ни стоило. Павел перестал принимать наркотики. Было тяжело, его всего ломало, он неделю не мог есть. Вел дневник, в котором подробно описывал, сколько времени продержался без лекарств и что при этом испытывал.
«Я Победил! Да, Да, поборол! Самому не верится. Пантомпончики тю-тю! Будь они прокляты!».
Потом Павел сделал то, что ему было труднее, чем преодолеть наркозависимость: ушел из БДТ.
«Театр любит сильных и здоровых людей, а на меня рассчитывать нельзя», — написал он Товстоногову. Луспекаев уже не мог передвигаться без протезов, когда его пригласили сыграть Верещагина в «Белом солнце пустыни». Снимали на берегу Каспийского моря, по колено в песке. Передвигаться на протезах было невозможно, все тело болело, как от побоев.
Но на дублеров артист не соглашался. Он проходил двадцать шагов и падал на стульчик, который за ним носила жена.
По первоначальному замыслу режиссера роль Верещагина была второстепенной, чуть ли не эпизодической. Но талант и самоотверженность Луспекаева произвели на Владимира Мотыля такое сильное впечатление, что он сделал таможенника одним из главных героев.
После каждой съемки Луспекаев садился на берегу, опускал ноги в воду и сидел так, пока боль немного не утихала. Иногда привязывал к себе железные ласты и уплывал далеко-далеко.
— Ты же утонешь! — кричали ему.
А он смеялся:
— Утону — вспоминайте.
И было уже не отличить, где таможенник Верещагин, а где артист Луспекаев.
Он успел посмотреть «Белое солнце пустыни» в кинотеатре. После этой работы режиссеры стали наперебой приглашать его в свои фильмы, а он пошел к своему другу Михаилу Казакову, который снимал «Всю королевскую рать». Прилетел на съемки, позвонил, сказал, что готов приступить к работе. И умер от разрыва аорты.
В БДТ не стали устраивать гражданскую панихиду — дело было в апреле 1970 года, страна праздновала сто лет со дня рождения Ленина, было не до Луспекаева. Но годы спустя на его могиле поставили памятник таможеннику Верещагину, лучшему таможеннику России.
Комментарии 56
Фильм на все времена и цитаты оттуда