я смеюсь над тем, от чего мне страшно.

от чего буквально мороз по коже.
вот плывёт по лужам корабль бумажный,
аккуратный, маленький и надёжный.
качка постепенно войдёт в привычку.
маскируя смехом утробный кашель,
говорю, что всё у меня отлично,
и никто обратного не докажет.
никому не видно моё притворство,
никому не ясно, что здесь такого.
я смеюсь — без повода, звонко, просто,
отдавая лужам свои швартовы.
мой бумажный парусник, мой малютка,
над волнами держится ледяными.
я смеюсь над каждой удачной шуткой
(и над неудачными, но — твоими).
я смеюсь, на лоб принимая грабли,
в капитанской стоя бумажной рубке...
если встретит гибель свою кораблик,
на его бортах не найдётся шлюпки
для того, чтоб вывезти пострадавших —
ни одной дурацкой побитой лодки.
я смеюсь над тем, от чего мне страшно,
от чего дыхание стынет в глотке,
но пока держусь. хоть и жду подспудно
катастрофы, замершей в полушаге...
капитан последним бросает судно,
даже если всё оно — из бумаги.
я тебя не брошу. ты — руль и якорь,
карта — и заветная цель на ней же.
я смеюсь над тем, от чего бы плакать,
маскируя смехом больную нежность.
я смеюсь над тем, от чего мне страшно,
от чего, влажнея, дрожат ладони...
вот плывёт по лужам корабль бумажный —
и ещё не знает,
когда затонет.
Дарья Бекешко (Дарёна Хэйл)