Огромна тьма.

Звезда гвоздит потёмки
к распятию небес.
Собратья, сёстры, пращуры, потомки –
толпа теней, на дне моей котомки –
тряпичный хлам: старьёвщику, на вес,
полушка – фунт. Толмач в немом укоре:
суть дела не ясна, а протокол
составлен так, что уравненья корень
стучит о мозга ствол как кол о кол.
Огромен свет! – Сомкнуть поспешно веки,
сжать рот и боль колен.
Вот Иоанн – блажной парнишка экий,
вот – Ельязар, восставшие калеки,
прозревшие слепцы от тьмы пелен
избавлены. Вот длань, что гвоздь вонзала,
наотмашь, до кости…
Сучок меж век. Меж шпал – сачок вокзала.
Там – бабочки узлов, что даль связала
на спицах рельс. Рвам выпало плести
узоры строк. Летит состав порожний,
дымит словарь, дымит!
Наш паровоз узнаю я по роже –
чем жёстче фэйс-контроль, тем сроков строже
лимит. Лилит, Лолита, Суламит…
Причудлив путь. Таможен изваянья
как пни – то там, то тут,
меж зол и благ на равном расстоянье.
Но мчит строка. Позыва и деянья
незыблем институт.
Нина ОГНЕВА