Все искомканы, все исписаны

Прописными чернильными фразами.
Полны кляксами горькой истины.
Испещрённые лунными фазами.
Запятыми, тире, многоточиями.
В них всё наспех, с душой, необдуманно.
Впустишь искренность — червоточина.
Доброта погранична с безумием.
На остывших листах сполна прожито.
Обветшалые буквы скрипучие.
Сто осадков на них было пролито.
Все намокшие, все колючие.
Тщетно жгла всё их — не сжигаются.
Ворошит по ночам почерк въедливый.
Чистый лист отыскать все стараются.
Центр пекла как не проветривай...
Мой маяк, моя чёрная письменность...
Вновь читаю то смело, то вдумчиво.
В нём вся ценность, своя таинственность.
Коды, шифры чертога зыбучего.
Oksana Krymova