Вадим Шушин

События, последовавшие за победой на Куликовом поле в 1380 году и окончившиеся сожжением Москвы ордой Тохтамыша в 1382-м, в официальной версии выглядят странно, противоречиво и мало объясняют реальную логику происходившего. Версия, принят­ая классической историографией, буквально трещит по швам — и чем глубже в неё вникаешь, тем больше вырастает вопросов. Согласно канону, Дмитрий Донской, не спешивший признать власть нового хана Тохтамыша, внезапно покидает Москву и уезжает «на север собирать войско», оставив город на попечение митрополита Киприана — человека духовного, далёкого от военного дела и к тому же находившегося в конфликте с князем. Москва якобы держалась четыре дня, затем поверила обещаниям хана «не трогать жителей», вышла навстречу гостям с дарами — и была вырезана и сожжена. Историки XIX века насчитали до тридцати тысяч убитых и ещё до двадцати пяти тысяч угнанных в плен. Но даже поверхностное изучение летописей показывает: картина эта крайне нелогична. Почему князь бросил