САЛЬСА

Лене было за сорок и она танцевала. Не то чтобы по жизни, скорее для здоровья. Сальса, бачата, прочая социальная латина. Лена уже несколько лет занималась в танцевальной школе, знала шаги, прилично «велась», но чтобы эволюционировать дальше, требовалось больше времени на тренировки, а Лену отвлекали работа и семья. И она выбрала другой способ эволюции – сальса-вечеринки.
На вечеринках Лена не знакомилась, ей не нужны были свиданья. Только физуха и отработка движений. И еще ей просто нравилось танцевать. Как сказал Ремарк, для некоторых женщин жизнь без танцев лишена смысла. Однако, некоторым мужчинам это, оказывается, поперек.
Один мудак, с которым Лена занималась в танцевальном классе, как-то пригласил ее после тренировки на кофе и убедительно разъяснил, что замужние дамы не должны ходить на сальсу, потому что сбивают одиноким пацанам прицел: он, типа, рассчитывает, планирует, приглашает, вот как сейчас, на кофе, а тут облом. Женщина, если она замужем, должна сидеть дома, готовить мужу борщ и кудахтать над отпрысками. Свою биологическую роль она выполнила и общественную ячейку заняла. И даже если сама платит за свой макиато, пацан из-за нее теряет время, которое, как сказал Бенджамин Франклин, деньги.
У Лены после тренировки, кофе и оскорбления так ускорился метаболизм и обострились речевые центры, что она минут десять придумывала этому уроду оскорбления: некультурный мизогин, газлайтер недоделанный, менсплейтер скудоумный, слатшеймер квелый и так далее. Благо, теперь есть эти необходимые любой уважающей себя женщине слова. Но в итоге Лена обозвала его извращенцем, неспособным наслаждаться человеческим общением с женщиной. На что он ответил, что женщина после сорока – не человек, а только пятно, заслоняющее вид. А Лена ответила, что это ему катаракта вид заслоняет, а не женщина. И подумал бы лучше о себе, потому что танцевать с ним – одно мученье, и пусть не рассчитывает, что за такую сальсу ему кто-нибудь даст.
Мужик обиделся и на тренировки больше не приходил. Видимо, бросил сальсу. Лене было его даже жаль, все же неустроенная личная жизнь у человека. Сама же Лена и дальше танцевала и, в общем-то, чувствовала себя хорошо. Не задумывалась с печальной миной о старости, не вкручивала в каждый коммент в фейсбуке «вот будете в моем возрасте…». Она, как сказал Пелевин, встретила сама себя. Была здорова, счастлива, занималась любимым делом, дети уже подросли и не требовали бессонных ночей. Жизнь удовлетворяла ее во всех смыслах, и это впервые за сорок лет. Но все же иногда неожиданно, будто из-за угла, вываливалось событие, которое напоминало, что ей уже не двадцать лет.
Был вечер пятницы, семейство укатило на дачу, и грех было не использовать свободный вечерок. Лена пошла на сальса-вечеринку при одной модной танцевальной школе.
Огромный зал, бар, диванчики. Женская раздевалка, где Лена переобулась в кроссовки и переоделась в удобную, спортивную майку. Потом села на диванчик и … Лену никто не приглашал. На каждого парня на вечеринке присутствовало несколько юных, в обтягивающих платьицах красоток, которые, к тому же, бомбически танцевали. Шансов у Лены не было. Хотя она, в общем-то, тоже танцевала неплохо, но по сравнению с двадцатилетними куколками на каблуках явно проигрывала. Однако, сидела и чего-то ждала, Лена не привыкла так сразу сдаваться.
За три часа она потанцевала три раза. С один знакомым из школы, со вторым знакомым из другой школы, и с неизвестным чуваком, который так ловко крутил руками, будто показывал фокусы с напёрстками. Лена, которая перед этим долго сидела на диванчике, погружаясь в отчаяние, растерялась, и только под конец танцевания стала понимать, куда он ее ведет. Короче, облажалась по-полной, и ее больше никто не приглашал.
Лена купила себе кофе, села на диванчик и решила, что расстраиваться не будет, а допьет капучино и пойдет домой.
И тут появился незнакомец: лицо в рытвинах, брюшко, рубашка навыпуск. Лена зацепилась за него, потому что выглядел он, что называется, на ее уровень. Понравилось ей и как он танцевал: легко, незамысловато, чувствовал партнершу. Он казался расслабленным, таким, типа, своим в доску. А еще умел делать «пачангу».
Пачангу Лена тоже танцевала, а остальные партнерши только красиво топтались на каблуках, пока он показывал соло. Лена поняла – это ее шанс.
Для начала она встала поближе. Выгнула спину, шире улыбнулась, стала пританцовывать. Он не замечал. Скользил по Лене пустым взглядом. Была - не была, приглашу сама, подумала Лена. Ему как раз девушка отказала, музыка, типа, не та – ритм не чувствую. Он от неё отходит, а тут Лена: пригласи меня. А он такой: ну, музыка реально не та, давай позже.
И Лена поверила. Села на диван. Прошла одна композиция. Другая. Лену он не приглашал. Зато пригласил красотку в шортиках. Очевидно, дело было не в музыке.
Выдержка у Лены, конечно, железная, все же два раза рожала. Но тут че-то она поплыла: сникла, ссутулилась, забилась в диван поглубже. Чуть не расплакалась, так это ее задело. Сидела и думала: «Что, трудно потанцевать с женщиной, даже если она не симпатична? Ноги что ли отвалятся. И зачем врать? Сказал бы, отстань, тетка, с такими не танцую. Приглашаю только молодых. А то, что сам выгляжу будто рожей в битое стекло упал – так мне этого не видно». Через некоторое время Лена уже размышляла в общих категориях: «Эх, наслать бы на всех, которые отказывают женщине в танце, порчу. А ещё лучше - корчу. Чтобы они сколько не пытались изобразить свою румбу гуагуанко - получались бы одни корчи». Тут Лена вспомнила, что на вечеринках именно так эту румбу обычно и танцуют, будто у них корчи, и развеселилась. Видимо, бог все же есть.
Рассмешив саму себя, Лена успокоилась. Этот в рытвинах все танцевал, правда, из движений его испарилась легкость. Видимо, присутствие Лены, которой он отказал, все же немного на него давило. Лене стало неловко. Испортила вечер чуваку. Поняв, что двоих ей не вытянуть из эмоциональной ямы, Лена решила уйти.
Но тут она заметила своего «первого». Он сидел на диванчике за колонной и грустно тырился в телефон.
Первого партнера на сальсе запоминаешь на всю оставшуюся жизнь. Лена тогда напилась от волнения, наступала ему на ноги и заваливалась, когда шла в поворот. Он оказался тактичен, поддерживал и даже похвалил в конце. После этого они много раз танцевали на разных вечеринках, обсуждали школы, он отмечал ее прогресс. И хотя Лена не помнила его имени, ей казалось, что они - приятели, и теперь он наверняка ее пригласит. Потанцевать с ним перед уходом было бы как получить от пространства толику одобрения.
Лена подошла и сказала:
- Привет!
Он посмотрел на неё, как на дохлую рыбу в аквариуме. И ничего не ответил.
- Не узнаешь?
- Почему, узнаю, - и даже отвернулся.
Было похоже, что в телефоне у него кто-то умер, и он плачет в сообщениях над могилкой. Лена решила не принимать на свой счет. Однако, пространство оказалось неумолимо. Лена взяла сумку и пошла.
В раздевалке юные, обтянутые в блестящее, клеили пластыри на мозоли, мазали в разных местах дезодорант и рассказывали, как больно там и тут натерлись ноги. Лена посмотрела на свои удобные кроссовки и улыбнулась . И хотя на губах еще оставался горький вкус поражения, Лена радостно осознала, что это больше не ее борьба.
А пространство, кстати, не просто так поторапливало Лену уйти с вечеринки. Благодаря этому она успела на метро и сэкономила тыщу. Как говорил неизвестный мудрец: «Пустячок, а приятно». В сорок лет как раз и научаешься радоваться мелочам.
- Мария Косовская