Константин Батюшков, поэт и воин

29 мая В этот день в 1787 году родился русский поэт Константин Батюшков. Его называли предтечей Пушкина. А сам Пушкин считал своим учителем. Он жил и писал «между двух эпох» – классической и романтической. В литературном обществе «Арзамас», куда входили Пушкин, Жуковский, Вяземский, Воейков, Плещеев и другие литераторы и философы, Батюшков был наречён Ахиллом. Всерьёз так назвали его друзья за склонность к античности, а в шутку – за невысокий рост и хрупкое телосложение («Ах, хил!»). Однако Батюшков как легендарный греческий герой тоже совершил свои великие подвиги – «подвиги творческого воображения», для которых потребовалось «величайшее напряжение духовных сил». «Малютка Батюшков, гигант по дарованью...» – отзывался о нём Василий Жуковский. В то же время миниатюрный «Ахилл»-Батюшков был не только поэтом, но и воином – и не в метафорическом, а в прямом смысле. У него был сильный, мужественный, волевой характер. Без малого двадцати лет отроду в марте 1807 года, вопреки запретам отца, он пошёл добровольцем на войну с наполеоновской Францией, против которой выступила Россия в коалиции с Пруссией и Великобританией. 29 мая 1807 года в Восточной Пруссии под Гейльсбергом в кровопролитной битве, унёсшей тысячи жизней, 20-летний Батюшков был ранен. Его «вынесли полумёртвого из груды убитых и раненых товарищей» и отправили на лечение в Ригу. Начало войны 1812 года он пропустил по болезни. Но уже 29 марта 1813 года был зачислен штабс-капитаном в Рыльский пехотный полк. В этих походах он получил два креста. И так писал своему другу Николаю Гнедичу: «Что в офицере без честолюбия? Ты не любишь крестов? – иди в отставку! А не смейся над теми, которые их покупают кровью!» За отвагу в «битве народов» под Лейпцигом – одном из главных сражений с Наполеоном – Батюшков был награждён орденом Святой Анны 2-й степени. Будучи адъютантом генерала Раевского, русский «Ахилл» прошёл победоносный военный путь до Парижа, а затем через Англию, Швецию и Финляндию вернулся в российскую столицу. «Храбрость без веры ничтожна», – повторял слова Шатобриана Батюшков. Он был убеждён, что Христос Спаситель сохранил русскую землю; православная вера, упование на Божие заступничество помогли разгромить врага. «С ужасом и с горестию мы взирали на успехи нечестивых легионов, на Москву, дымящуюся в развалинах своих; но мы не теряли надежды на Бога, и фимиам усердия курился не тщетно в кадильнице веры, и слёзы и моления не тщетно проливалися перед Небом: мы восторжествовали», – писал Батюшков. Судьба и поэзия Батюшкова связаны с формированием русского национального самосознания в эпоху наполеоновских войн. Вот что означают слова «мы восторжествовали». Это торжество было доказательством духовной мощи нации, которая должна сказаться и в языке народа-победителя, потому что, по его словам, «язык идет всегда наравне с успехами оружия и славы народной». «Совершите прекрасное, великое, святое дело: обогатите, образуйте язык славнейшего народа, населяющего почти половину мира; поравняйте славу языка его со славою военною, успехи ума с успехами оружия», – так думал Батюшков и так творил свои стихи. Батюшков называл свою поэзию «лёгкою». Он отказался от торжественных и тяжеловесных од прошлой эпохи. Да, его поэзия лёгкая, воздушная, парящая, порхающая в сфере грёз и невесомых видений. И что удивительно, такие стихи писал боец, кровью заслуживший кресты и ордена. Вино, веселье, любовь – все эти «брызги» беззаботного наслаждения жизнью рассыпаются в анакреонтической лирике Батюшкова искрящимся фонтаном. Вот стихотворение «Беседка муз»: Спешу принесть цветы, и ульев сот янтарный, И нежны первенцы полей; Да будет сладок им сей дар любви моей И гимн поэта благодарный! И даже когда поэт обращался к Господу, он, глубоко верующий православный, делал это легко и изящно, без надрыва. Потому что он передавал в стихах свое благоговение перед осознаваемым им величием Творца, изливающего на землю благость. Вот стихотворение «Бог»: На вечном троне Ты средь облаков сидишь И сильною рукой гром мещешь и разишь, Но бури страшные и громы Ты смиряешь И благость на земли реками изливаешь. Начало и Конец, Средина всех вещей! Во тьме Ты ясно зришь и в глубине морей. Хочу постичь Тебя, хочу – не постигаю. Хочу не знать Тебя, хочу – и обретаю. Вторую половину жизни Батюшков считался душевнобольным. Однако и о Чацком говорили, что он сошел с ума. И князь Мышкин тоже считался идиотом. А нормально здоровые кто? Полковники скалозубы? Афанасий Тоцкий? Нет уж, увольте! Константин Батюшков прекрасно знал латынь и греческий, читал философов и поэтов и нередко обращался к античным образам. Но это не было увлечением язычеством. Все как раз наоборот. Батюшков писал о неполноценности всех философских систем от античности до современности, если они не основаны на вере в Христа: «Вот почему все системы и древних и новейших недостаточны! Они ведут человека к блаженству земным путём и никогда не доводят. Систематики забывают, что человек, сей царь, лишённый венца, брошен сюда не для счастия минутного; они забывают о его высоком назначении, о котором вера, одна святая вера ему напоминает. Она подаёт ему руку в самих пропастях, изрытых страстями или неприязненным роком; она изводит его невредимо из треволнений жизни и никогда не обманывает: ибо она переносит в вечность все надежды и всё блаженство человека». Это проза Батюшкова. А вот его стихи «К другу»: Я с страхом вопросил глас совести моей… И мрак исчез, прозрели вежды: И вера пролила спасительный елей В лампаду чистую надежды. Ко гробу путь мой весь как солнцем озарен: Ногой надежною ступаю И, с ризы странника, свергая прах и тлен, В мир лучший духом возлетаю.