Женский голос был злым и усталым.

Оля, даже не видя ту, что походя прокляла ее, знала – глаза у этой женщины грустные.
Не велик секрет. Не будет человек, у которого хоть какая-то радость в жизни есть, зла другому желать. Пусть даже и на эмоциях.
- Вставай, дочка! – грязная, измазанная мазутом, рука была такой большой, что Ольга невольно подалась в сторону, испугавшись. – Да не боись! Не испачкаешься! Коленку-то, вон, как расквасила! Погоди-ка! У меня в кабине йод есть и бинтик. Сейчас поможем горю твоему!
Пожилой водитель рейсового автобуса, на котором Оля должна была отправиться в село к тетке, принес пузырек с йодом, ватку и бинт, а потом совсем по-отечески подул на коленку Оли, когда та зашипела сквозь зубы.
- Щиплется? Ничего, потерпи немножко! Пройдет!
- Спасибо…
- Да было бы за что! – усмехнулся водитель. – Тебе куда?
- До Карповки. Там тетя живет.
- Ишь ты! Все в город, а ты – наоборот. Чего так?
- Я ненадолго. Живу тут. На фабрике работаю. А к тете только по праздникам получается выбраться или в отпуск. Вот, как сейчас.
- Сумки твои, что ли?
- Да. Там одежка детям, халаты и платья, которые тетя для себя и подруг просила, ну и так, по мелочи. У них магазин в поселке закрыли. А в город не наездишься. Да и денег нет. Ребятишек-то пятеро. Не разгуляешься…
- Ничего себе! Куда столько-то по нашим временам?
- Так, своих у нее только двое. Остальные – мои…
Водитель невольно присвистнул, и внимательнее присмотрелся к Ольге.
- Что-то ты не то мне в уши льешь, девонька! Ты же сама ребенок! Какие тебе дети, да еще и трое?!
- Братья мои! И сестра! Маму мы в прошлом году потеряли. А бати у нас давно уже нет. Он утонул, когда мама Полюшку родила. Месяца не было, а уже дите сиротой осталось. Нам-то, старшим, хоть повезло. Мы папу помним. А Поля – нет. А как мамы не стало, тетя малых к себе взяла, а меня в город отправила. В поселке работы нет почти. На ферме платят мало, а ртов много. Вот и пришлось ехать. На фабрику устраиваться.
- Вон оно что! – водитель кивнул. – Понятно! Прости, девуля! Плохо о тебе подумал.
- Ничего страшного! Объясняться надо как следует! Тетя тоже мне все время твердит об этом! Я что-нибудь ляпну, а люди думают потом: «Что она сказать-то хотела?!» – Ольга легко и звонко рассмеялась, и водитель замер, любуясь ею.
Ясноглазая, с чистым, словно росой умытым, личиком, Оля была хороша, словно зорюшка. На улице пройдешь мимо – не обернешься. Обычная девчонка. А как улыбнулась, бровью повела, ямочки на щечках заиграли – глаз не отвести!
- Давай сумки твои! Я их пристрою. А сама ковыляй в автобус потихонечку. Еще минут пять, и поедем! – очнулся, наконец, водитель и усмехнулся. – Бабка твоя не ведьмой случаем была?
- Нет! С чего вы взяли?!
- Сила тебе, девонька, великая дана. Одним взглядом присушить можешь! Помни об этом! Я, вот, вроде и старый уже, и женат полвека без малого, а хоть сейчас бы за тобой на край света пошел!
- Ой, скажете тоже! – засмущалась Оля. – Вам – шуточки, а у меня коленка болит!
- До свадьбы заживет! – подмигнул Оле водитель. – Позовешь на свадьбу-то?!
- А как же!
Откуда Оле было знать, что ждет ее в поселке? Что свадьба, которую она ждала и торопила, так и не случится? Что жених ее, Павел, поведет под венец другую…
С Павлом Олю познакомила тетя.
- Хороший парень, Олюшка! Работящий, не глупый, из хорошей семьи. И не гулена.
- Это-то откуда известно? – Оля смущенно прятала глаза.
Какая из нее невеста?! Только-только школу окончила! Да и то едва-едва. Не до учебы было. Мама слегла, младшие на Ольге. Не разгуляешься! Да и не любила она этого. Стеснительной всегда была. Дома – огонек с припеком, а на люди выйти случится – словно подменили девчонку. Глаза в пол, кончик косы теребит, и, если волю дать, тут же сбежит куда подальше от компании. В поле чистом, с ветром, на «ты», а с людьми – сторожится. С детства самого такой была.
- Олюшка у нас душа живая… - говаривала ее мама.
Простые, вроде слова, а как сердце Оле грели. Она готова была горы свернуть, лишь бы услышать их снова от мамы. И с младшими помочь, и по хозяйству управиться. Все успевала! И ведь не тяжело было, не ломко. Все в радость! Ведь, для своих…
А потом беда в ворота постучалась. И осталась Оля одна… Без мамы…
Тетя, сестра отца, присматривала, конечно. И судьбу Олину устроить пыталась.
- Тебе бы, детка, нужно замуж выйти. Так оно спокойнее. Тяжко одной-то! А при мужике все полегче. Я все решу! И за детей не волнуйся! Не брошу! Помогать будешь – спасибо скажу! А нет, так рада буду и тому, что ты пристроена!
- Тетя, что ты такое говоришь?! Разве могу я младших бросить?!
- Знаю, что не откажешься. Но хочу, чтобы знала – не одна ты! Родня человеку на то и дана, чтобы помочь да поддержать в трудную минуту. Когда-нибудь и мое время придет. Не вечная. И тогда уж я тебя о помощи просить буду.
Жениха Оле тетка искала тщательно и с разбором. Не отдашь же кровиночку за кого попало?! Лучший нужен!
Вот Павел и нашелся. Семью его тетка Олина хороша знала, а парень скромный был, такой же, как и Оля. Не видать да не слыхать. Гулять не любитель, в клубе только по праздникам появлялся, а больше с отцом на заимке пропадал или матери по хозяйству помогал. Разве не хорош?!
Одного тетя Олина не знала. Что в Павла еще со школы влюблена была его соседка – Даша. Девчонкой на заборе висела, карауля своего милого, а как в пору вошла, и вовсе дороги ему не давала. Павел в ее строну и не смотрел, а она, знай, похохатывает:
- Все равно мой будет!
А Павлу Ольга глянулась…
- Пойдешь за меня?
- Пойду…
- Ждите сватов!
Тетка Оли, Евдокия, плакала от радости, когда в ее дом пришли сватать племянницу.
- Ты, Дуся, не сомневайся! Как родную твою девочку примем! – уверяла будущая свекровь Ольги. – А если тебе детвора в тягость, так мы с мужем готовы помочь. Пусть молодые поживут сами какое-то время. Притрутся немного, обживутся. А там видно будет!
О свадьбе сговорились быстро, но насчет сроков Евдокия вдруг уперлась.
- Некуда спешить. Парню в армию, а Оле его ждать! А потом уж ладком-мирком да за свадебку!
Ольга не сразу поняла, почему тетя так говорит. Но когда гости ушли, Дуся усадила ее рядом и объяснила все.
- У тебя, Олюшка, кроме дома родительского, который на всех вас, детей, делить надо бы, ничего нет. Приданое мама твоя только-только начала собирать, хотя и говорила я ей, что поздно спохватилась. С чем в дом мужа придешь? Ты не гляди, что тебя приветили! Все до скорлупки вспомнят, если нужда придет. Не хочу тебя замуж выдавать с узелком. Не дело! В город поедешь. Пока Павел в армии, деньжат подзаработаешь, приоденешься, и немного пообтешет тебя городская жизнь. Полезно будет. А то ты у меня такая былиночка безответная – дунуть страшно! Самостоятельности не хватает тебе, вот что! Поезжай!
Так Оля оказалась в городе.
Сказать, что сложно было – ничего не сказать. Комната в общежитии, где шестеро девчат бок о бок трутся. Не убежишь, не спрячешься. Нет рядом поля чистого, где хоть песни пой, хоть в голос вой – никто не услышит и не осудит.
Олю поначалу даже не приняли. Слишком уж тихая да скромная. А в тихом омуте, как известно… Но ничего, разобрались. На работу ее посмотрели, и поняли – не может плохой человек так трудиться. В помощи никогда не откажет, словом и делом поддержит. Подруги появились у Оли, а дальше дело легче пошло.
Евдокия нарадоваться не могла.
- Хорошая идея была, да, Оль? Павлик вернется из армии, поженитесь, и все будет хорошо!
Ох, как же ошибалась Дуся! Никогда еще и ни в ком она так не ошибалась, как в будущем своем, как она думала, зяте!
Павел из армии вернулся сразу к родителям. В город заезжать не стал. Они с Олей договорились, что денек-другой потерпят. Отпуск она оформила заранее, но со сроками не угадали. Пришлось Оле в городе задержаться.
А накануне ее отъезда в поселок, девчонки, с которыми она жила в одной комнате, забегали вдруг, захихикали, и вручили Ольге свой подарок.
- На свадьбу же приехать обещали! – опешила Оля.
- А мы и будем! Но решили, что лучше будет, если мы тебе подарок сейчас отдадим. Открой коробку-то!
Туфельки были такими красивыми, что Ольга даже в руки их брать побоялась.
- Размер твой! Не сомневайся! И кожа хорошая! Это отец Лены Самохиной сапожничает. Мы ему твою мерку отправили, и он расстарался. Правда, красивые?
- Очень! – Оля прижала к себе коробку. – Спасибо, девочки…
- Будь счастлива, Оленька! Ты этого заслуживаешь!
Эту коробку Оля спрятала на самое дно сумки, боясь помять или испортить подарок. И прежде, чем отдать водителю сумки, еще раз проверила ее, и только потом отпустила ручки.
- Ценное у тебя там что? А то, давай в салон поставлю. У меня там закуточек есть у водительского места.
- Подарок от девочек… На свадьбу…
Оля словно очнулась. А ведь она – невеста! Больше года уже с этим званием ходит, а все никак понять не могла, что это про нее все! И радость эта, и счастье, которое впереди ждет, и любовь…
Павла она любила.
Робкой, несостоявшейся пока, а только зародившейся, проклюнувшейся, словно подснежник весной, девичей чистой любовью, которая всему верит и всего надеется…
Глядя в окно, на мелькавшие мимо деревья, Оля думала, что еще немного, и вся жизнь ее изменится. Все будет иначе. И ее мечта о своем доме с беленькими чистыми занавесками на окнах и розами в палисаднике, станет реальностью…
Не сошлось.
Едва автобус подъехал к остановке, как Оля поняла, что ничего у нее не будет – ни счастья, ни дома, ни любви.
Тетя, встречавшая ее, была в черной косынке, которую никогда не надела бы, если бы не случилось что-то плохое.
- Тетя Дуся, что?! – Оля охнула, спрыгнув со ступеньки автобуса.
Колено болело, а сердце ныло так, что в глазах потемнело.
- Худо дело, Олюшка. Ох, худо… Но не здесь такие разговоры вести. Ступай за мной!
Поблагодарив водителя, Ольга подхватила сумки и поспешила вслед за тетей, ловя на себе любопытные взгляды соседей. За спиной шептались, но слов было не разобрать. Евдокия шагала так быстро, что Оля совсем запыхалась, пока добралась до дома.
- Да, что стряслось-то?! – не выдержала она, едва калитка закрылась за нею. – Тетя Дуся, почему ты в черном платке?!
Слезы тети Олю напугали. Дуся ревела так, что даже ответить племяннице не смогла сразу. Ольга оттолкнула ее и кинулась в дом.
- Дети!
Но оба брата и сестричка сидели рядышком на стареньком диване и смотрели мультфильмы. Увидев сестру, они кинулись к ней обниматься.
Ольга почувствовала, как сердце пропустило удар, и обернулась, ловя взгляд Евдокии:
- Если не дети, то что?!
- Павел…
История была проста и незатейлива. Павел, вернувшись домой, согласился отметить с друзьями сразу два праздника – и предстоящую свадьбу, и свое возвращение. Даша же, крутившаяся по близости, подгадала момент, и пристроилась рядом.
- Выпей, Паша! Тебе же теперь можно. Ты уже взрослый!
- Не люблю этого, - отодвинул рюмку Павел.
- А что любишь? – Даша украдкой подвинула рюмку обратно.
- Олю люблю! – улыбнулся Павел.
- Да? А расскажи мне о ней! Какая она?
Беседа эта затянулась до поздней ночи. Компания гудела, Павел несколько раз порывался уйти, а Дарья умело вела свою игру.
- Давайте выпьем, ребята, за то, что Паша с нами! А теперь за его свадьбу! А теперь за нас! Нет! За родителей! Это же святое дело!
Захмелевший Павел сам не понял, как оказался не дома, а у Дарьи во дворе. Она довела его до сеновала:
- Не надо тебе домой, Паша! Поспи здесь сегодня. А то родители ругать будут.
А потом пристроилась к задремавшему Павлу под бочок.
Как уж и что у них там случилось, никто так и не узнал. Свечку держать было некому.
Мать Даши, увидев поутру дочку, крепко спящую рядом с Павлом, не стала будить «молодых», а прямиком направилась во двор к соседям:
- Ну что, как будем позор делить? Пополам? Или нам все достанется?!
Павла родители даже слушать не стали.
- Натворил – отвечать будешь! Дашку мы с пеленок знаем! Позорить ее не дадим! Женишься!
- А Оля как же?
- А что ей сделается?! Пусть спасибо Богу скажет, что такую беду от нее отвел! Муж – остолоп! Что хуже-то может быть?! Эх, Паша! Не так мы тебя воспитывали…
К Ольге Павел пришел виниться в тот же вечер.
- Прости меня… Не хотел я… Не знаю, как так получилось…
- Уходи, Паша.
Ольга не плакала. Глаза ее были сухими, а личико, которым так любовался еще несколько часов назад водители автобуса, потемнело. Словно разом стерли с него все краски. Побелевшие губы дрожали, а руки теребили кончик косы, как когда-то в детстве.
- Не судьба, значит… - Оля только разочек всего и взглянула на Павла, а он разревелся, будто маленький.
- Прости…
Павел давно уже ушел, а Оля все стояла во дворе, закинув голову и глядя в ночное небо.
Почему все это с нею случилось?! Почему так несправедлива жизнь?! Ни мамы, ни папы рядом. Заступиться, считай, некому. Тетя себе и так уж сердце надорвала! Неужели не будет в ее, Олиной, жизни ничего хорошего?! Не будет белых занавесок на окнах и роз, цветущих под окнами… Не будет счастья?! Ни дома, ни семьи, ни детей…
И лишь подумав о детях, Оля словно очнулась.
Есть, ведь, они! Сразу трое! Да еще плюс двоюродные! Итого - пятеро! Родные – ближе некуда! Да, не ею рожденные, но все свои! Зачем ей Бога гневить?!
Оля моргнула раз-другой, прогоняя пришедшие все-таки слезы, и глянула на дом тети. Свет, лившийся из окон, был таким теплым, приветным, что ей стало чуть легче.
Есть у нее дом. И родные есть. А это уже немало! И все остальное тоже будет! Не может быть иначе! Пусть не сейчас, пусть нескоро, но придет и к ней любовь! Настоящая… Потому, что Павел ее совсем не любил. Не то это было. Ох, не то! Не может любовь обманывать! Не может размениваться по мелочам! Не может лжи не видеть, когда ее обмануть пытаются! Нельзя так!
Рано утром Оля собралась и уехала в город. Дуся проводила ее до автобуса, перекрестив украдкой на прощание.
- Не плачь только! Бог не Тимошка, видит немножко! Все еще будет у тебя, девочка моя!
- Знаю… - обняла тетку Оля.
Водитель, узнав ее, разулыбался:
- Привет, красивая! Что-то быстро ты обернулась. Как тебя жених-то отпустил?!
- А нет у меня больше жениха… - вздохнула Ольга, глядя, как тетя машет ей рукой на прощание.
- Что так? Поссорились?
- Нет. Характерами не сошлись…
- Ну, это бывает! – кивнул водитель. – Лучше так разбежаться в этом случае, чем после свадьбы друг друга мучить годами. И что ты теперь делать думаешь?
- Работать. Мне еще ребят поднимать. Тетя одна не справится. А там видно будет.
Замуж Оля выйдет через три года. И усатый водитель, который будет всем гостям на этой свадьбе рассказывать, как она расшибла коленку и через это нашла свою судьбу, с радостью назовет ее дочкой уже на полных правах.
А потом гордо будет демонстрировать всем соседям своего первого внука:
- Смотрите, люди, какой красавчик! Весь в мамку!
А Оля снова посветлеет лицом. И будет у нее и дом с белыми занавесками на свежевымытых окнах, и теплый хлеб на столе, и муж, для которого она станет тем самым светом, которым живет любовь.
Она поднимет и выведет в люди братьев, и устроит судьбу сестры, помня урок, который ей преподнесла жизнь.
- Сама выбирай, маленькая! Сердце свое слушай, Полина! Я только посоветовать могу. А дальше – тебе знать!
И не раз еще Ольга выйдет во двор вечером, закинет голову к небу, благодаря за еще один прожитый день и за то, что дано было в нем, а потом глянет на свои окна.
- Светло… Спасибо, Господи! Храни тех, кого я люблю!
Автор: Людмила Лаврова.