Сергей Николаевич: Теодор может говорить о нем бесконечно.

Буквально у меня на глазах в считанные мгновения из неотразимо светского Вальмона он превращается в серьезного музыковеда-энциклопедиста. Причем в том, как он рассказывает, нет ни тени ученого занудства. Напротив, в этом столько страсти, такая энергия жизни, такой невероятный кругозор – на самом деле так должен чувствовать и жить художник, чтобы выполнить свое предначертание. А музыка Малера – это тайная миссия Курентзиса. Он слышит в ней боль, которую до него, может быть, не слышал никто. Он ощущает ее свет, способный наполнить своим райским сиянием любую оркестровую яму, любой самый темный зрительный зал. «Понимаете, я ею лечусь», – признается Теодор с той немного испуганной интонацией, с какой принято говорить о чудесах исцеления в Лурде или на Афоне. https://snob.ru/magazine/entry/109378