Её отец отвергал индийскую систему и традиции.
Впервые увидев фотографию Багавана в газете The Sunday Times, я подумала: «Кто же этот скверный человек? Он не только фотографируется полураздетым, а ещё и печатает свои фотографии в газетах». В тот раз я почувствовала отвращение к нему и ко всем его убеждениям. Я узнала, что его имя Багаван Шри Рамана Махарши, и оно показалось мне резким и искусственным. Багаван, Рамана и Махарши - я не уловила никакой связи между этими именами. Я подумала, что он добавил эти титулы просто для саморекламы, чтобы покрасоваться.
Мои эстетические чувства были настолько оскорблены, что если я когда-нибудь встречала фотографии Махарши в газетах, то поскорее переворачивала страницу. Тогда мне было четырнадцать лет, и я не могла выносить его вида. А сейчас, сегодня, я не знаю другой красоты, сравнимой с красотой Махарши. Это не просто чувство; это убеждение, твёрдое знание. Его пленительная улыбка, его мелодичный голос, кивок головы, его чудесный взгляд, который светит сквозь майю мира - такого нет больше нигде в мире.
Когда мой отец вернулся из своего первого путешествия в Ашрам в 1936г., я лежала в постели с головной болью. Все, кроме меня, собрались вокруг отца послушать рассказ о поездке. Сначала я не обращала на него внимания, но когда услышала, как он произнёс имя Аруначала, моё сердце наполнилось счастьем. Я поднялась с постели и села рядом с отцом, а его рассказ начал завораживать меня. Когда я подошла, отец рассказывал о философии самопознания Багавана. Он объяснял, что Багаван учит, что ум, разум, пять органов чувств и тело нереальны, и мы должны познать истинное Я.
Все слушали, но никто кроме меня не мог уловить или понять идеи, которые пытался объяснить отец. С самого детства я размышляла: мир реален или это сон? Я знала с детства, что за моим умом есть Я, которое не связано с умом. Я много раз безуспешно пыталась достичь и познать это Я. Я знала, что ум - это барьер, препятствующий достижению цели, но не имела понятия, как обойти его. Услышав поучения Багавана, я поняла, что они указывают направление к истине, которую искала.
Я вернулась в постель. Отец подошёл и присел рядом. Он нанёс вибхути, который привёз из Ашрама, мне на лоб и дважды повторил имя Багавана. Я ощутила прохладу, текущую из пальцев отца в мою голову. Тут же головная боль исчезла. Позже я прочитала брошюру «Кто Я?» и начала практиковать эту технику.
Вначале, каждый раз, когда я пыталась прогонять мысли одну за другой, на месте одной мысли появлялось десять. Это нагоняло на меня уныние. Но примерно через десять дней после начала практики мне явился образ Багавана. До тех пор я никогда его не видела, кроме фотографий. Тут же все мысли в голове угасли сами по себе, наполнив сердце радостью и любовью. Я прекратила бы такую трудную садхану в силу своего юного возраста, но вскоре обнаружила, что головные боли, беспокоившие меня с детства, исчезали, если я медитировала.
С тех пор, как прочитала Поиски в Скрытой Индии Брантона, я сильно захотела увидеть Багавана. Его имя постоянно звучало в голове. Целый год я очень хотела поехать к Багавану, прежде чем представился случай увидеть его. Я поехала вместе с родителями. Мы вошли в холл Багавана в 8 утра. Увидев меня, Багаван улыбнулся, как будто мы были старыми знакомыми. Мне показалось, что он давно ждёт меня. Я села перед ним и почти сразу же впала в транс. Это было так естественно; как будто рыбку выпустили в воду.
Я не видела смысла во многих ритуалах. Когда бы священник ни приносил арати после пуджи, Багаван протягивал руки к пламени, а затем наносил вибхути и кумкум на лоб. Я никогда не понимала, почему Багаван ведёт себя как ортодоксальный брамин, я думала, что раз он джняни, видящий мир как глупую игру, он не должен так себя вести. Было много других случаев, когда я видела, что его поведение, казалось, противоречит его учению, как я его тогда понимала. Я была в смятении. Это смятение было столь велико, что я думала, что моя любовь к нему уменьшится. Но затем я начала корректировать своё отношение.
Я сказала себе: «Что мы есть перед ним? Если Багаван искренне принимает арати, почему я должна возражать?» Все эти мысли о Багаване и арати мешали медитации. Затем однажды я увидела, как майор Чадвик очень искренне принимает арати и наносит на лоб вибхути и кумкум. Это потрясло меня. Если урождённая индуска, такая как я, не видит в арати особого смысла или разумного объяснения, ещё меньше смысла в нём должен видеть иностранец, такой как он. С того дня я видела красоту во всём, что делал Багаван.
Для меня быть в присутствии Багавана означало быть в раю. Помимо всего прочего я заметила его сверкающие глаза; даже в темноте можно было видеть, как они сверкают. А когда он смотрел на нас, его взгляд, как стрела, проникал прямо в глубины сердца.
В Ашраме я чувствовала, что кроме этого места, весь остальной мир не существует. Мне не нравилось уезжать, оставляя Багавана. Я только хотела оставаться там. Когда я вернулась из Ашрама в 1939г., дом показался мне тюрьмой. Но когда бы я ни желала очень сильно поехать обратно к Аруначале, Багаван являлся во сне и увещевал: «Почему ты беспокоишься? Я всегда с тобой».
из книги "Лицом к лицу с Шри Раманой"
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1