Откуда на православном кресте полумесяц?

Некоторые ошибочно считают, что он появился в период христиано-мусульманских войн. Якобы, «крест побеждает полумесяц».
На самом деле — это древнехристианский символ якоря — надёжной опоры в бурном море житейских страстей. Кресты-якоря встречаются ещё в первые века христианства, когда об исламе не слышал ещё ни один человек на Земле.

Христос воскрешал мертвых. Мухаммед не воскресил ни одного.

Христос никого не убивал. Мухаммед убил несколько тысяч человек.
Христос был девственником. У Мухаммеда было 12 жен, причём одна из них была взята при помощи насилия.
Христос никого не грабил. Мухаммед начал свою деятельность с того, что он грабил караваны.
После Мухаммеда осталось три меча. После Христа остался крест.
Христос пришёл во славу Отца Своего. Христос подтвердил свое посланничество чудесами и знамениями, направив его на пользу людям. Мухаммед не подтвердил свое посланничество ничем, кроме как мечом.
Чувствуете разницу?
Иерей Даниил Сысоев.

Зрелый мужчина, не вступивший в брак, – это явление повсеместное, многочисленное.

И это не аскет, давший обет безбрачия.

Напротив, это некий Карлсон, пребывающий «в полном расцвете сил». Тот ел варенье и летал. Этот тоже летает и ест специфическое варенье. Свободный от брака зрелый мужичок и не думает жить на земле свято, мирно и безгрешно. Ни за кого не отвечая и ни о ком не заботясь, такой персонаж удовлетворяет несколько страстей на выбор. Лень, если он тунеядец и бездарь. Гордость с тщеславием, если он трудоголик и сребролюбец. И уж точно – блуд, поскольку он никому ничем не обязан, а количество женщин превышает количество мужчин, и большинство из них глубоко несчастны. Трутню есть где разгуляться. Это только по ранней юности кажется, что мужчина остро нуждается в девичьей красе, а эта последняя холодна и неприступна. Взрослая жизнь кричит в оба уха, что мужчина женщине нужен гораздо больше, чем она ему.
Поэтому, повторяю, трутню есть где разгуляться. И не надо связывать себя никакими узами и обязательствами. Благо, сошедший с ума мир поет с утра до вечера песню о свободе, о «чистых отношениях» без штампов в паспорте, о грехе собственничества относительно партнера, то есть о запрете на ревность, и т.п. Теоретическая база для Содома придумана и озвучена давно. И вот перед нами полнеющий и лысеющий мужичок, никогда не водивший ребенка в садик, не делавший с ним уроки et cetera, но по-своему успешный. В смысле, с образованием, с каким-то статусом в обществе. Он активен. Он даже теоретически знает, как наполнять бюджет страны (хотя, что такое бюджет семьи, в упор не знает). Он, положим, аргументированно критикует даже власти. Но сына не родил и, следовательно, в армию его, сдерживая слезы, не благословит. Чужих сыновей благословит или умно покритикует. Чего, мол, в Сирию поперлись! Он все знает. У него диплом. И лысина. Он уважаем, но он… бытийственно бесполезен.
Ему не быть дедушкой. Старым хряком быть, а дедушкой – нет. И в монашество он не пошел, хотя, может, и православный. Я понимаю. Монашество – тоже семья, да еще какая! Послушание, братство, общий труд. И вот, вместо одного или другого креста (брака или монашества) – высоколобая бесполезность по причине страха брать на себя ответственность, по причине лени, по причине неумения никого любить. Тут еще и мамаши в возрасте подсуетятся. Зачем тебе, сынок, какая-то стерва? Женщины, они знаешь какие? Обкрутят, кровь выпьют, покоя лишат. А ты у меня такой славный. И единственный. Борщик или супчик я тебе всегда сварю и рубашечку выглажу. Зачем тебе жениться? Тебе, вон, уже сорок три.
Мы приехали.
В армии не служил, на севере не работал, детей не родил, дом не построил (да и некому). Жилплощадь (слово-то какое) получена родителями. Что-то читал, с кем-то пил, о чем-то спорил. Даже кого-то жизни учил. А в принципе: кто ты? Обетов целомудрия не давал. Волей-неволей натер лысину на чужих подушках. Чай не девственник. Сознательно выбрал эгоистическую модель бытия, вернее – существования. Теперь давай ругать всех подряд с видом знатока. Ругать многодетных таджиков, которые, мол, понаехали. Давай ругать страну за то, что концентрация демократии не соответствует европейскому стандарту. Давай вообще брюзжать, скулить и бормотать то на митинге, то на кухне о том, что все не так. И каждый раз – с чувством глубоко осознаваемого собственного достоинства. Вы видели таких типов? Которые полны достоинства, но ничего полезного не сделали?
«Лишние люди». Была такая тема в русской литературе. Всякие Онегины, порхавшие с бала на пьянку, а с пьянки – в деревню (за наследством), да так и проглядевшие собственное счастье. Плюс сердцееды-Печорины (смесь Байрона с Дон-Жуаном) и много еще кого. Это те, на кого вполне справедливо ополчалась критика позитивистов. Тунеядцы, сборщики ренты, салонные болтуны, составляющие жалкий процент населения, но тщащиеся выставить себя солью земли. А за их спинами – молчаливые миллионы настоящих мужчин: работяг, которые прокладывают теплотрассы, поднимают самолеты в воздух, строят дома, создают семьи. Пашут всю жизнь, радуются простым вещам и никогда не жалуются. Если мы как народ до сих пор живы, то живы не благодаря «просвещенным» трутням, которые не то, что в бой не пойдут – женщину в жены взять не могут. Мы живы благодаря до сих пор неистребимому, хотя и настырно истребляемому, типу простого мужика. Отца, деда, молчуна, работяги. Это он на войне герой. А зимой на льду он – окоченевший рыболов. Добытчик.
Не надо всему подряд учиться у Запада. Нужно учиться и у Востока. На Востоке меньше неоновых огней, но там все еще есть семья. Там сопляк на старика рот не разевает. Там мужчина главный, но женщину все любят: и муж, и дети, и внуки. Там все кучкой живут, как пальчики в кулачке. Одиночества, полного и безнадежного, так, чтоб до самоубийства, до смертельной ненужности, там не встретишь настолько часто, как у европейцев. Если вообще встретишь. А коли встретишь, то безнадега будет современной Европой пахнуть. Там совета спрашивают у тех, кто уже внуков поженил. А того, кто вообще детей не рожал, не давая при этом обетов безбрачия, там с улыбкой стороной обойдут. И правильно сделают. Чему у них научишься?
Хочешь чему-нибудь меня научить, покажи мне детей своих. Сколько их у тебя? Как они к тебе относятся? И если власть лихо критикуешь, тоже покажи мне семью свою. Дай-ка я разок посмотрю, как ты навел порядок среди четырех человек, если так смело и уверенно советуешь наводить порядки среди полтораста миллионов. Давайте сделаем вообще семейность главным критерием оценки человеческой деятельности. Кто в семье не хозяин – цыц чужую бесхозяйственность критиковать. Ну и так далее по списку добродетелей. Раньше ведь отец был одновременно судья и хозяин, а во время войны – военачальник. Евреи вообще бездетным запрещали судьями становиться. Знаете почему? Потому что «бездетные жестоки»! Они в подсудимом сына или дочь не видят. Им легче суровые приговоры выносить. Понимаете? В общем, давайте помозгуем о том, как семейные добродетели сделать критерием оценки человеческой деятельности. Сразу станет понятно, кому радостно руку жать и чьи слова в блокнот записывать, а мимо кого проходить, головы не поворачивая.
Протоиерей Андрей Ткачев.

Поэт Александр Наумов написал стих в ответ на фразу "мадам" Лаймы Вайкуле о том,

Что Пугачёва "находится у каждого русского в культурном коде"

Из чего мы все сделаны, русские?
Что в моём отразилось в народе?
Что от предков досталось в нагрузку мне,
В потайном генетическом коде!
Я рождён под "Калиною Красною",
Я сказаньями полон былинными.
Очарован "Поляною Ясною",
И чудесными добрыми фильмами.
Там, где в "бой старики собираются",
Где "Москва, что не верит слезам".
И "Судьба", что с "Иронией" парится,
И ещё "Белорусский вокзал".
Я заполнен напевами Брюсова,
Я пронизан серебряным веком.
Перестал после первой закусывать,
Как увидел "Судьбу человека".
Разукрашен картинами Шишкина,
Разрисован я весь Айвазовским.
И поёт во мне дивная Зыкина,
И играет великий Чайковский.
Я пропитан весь детскими книгами -
Маршаком, Михалковым, Чуковским.
И воспитан такими кумирами,
Как Гагарин, Чуйков, Рокоссовский.
В моём коде есть Пушкин и Лермонтов,
В нём Есенин, Бажов и Островский.
Лев Толстой и Шукшин несомненно там,
И конечно, Владимир Высоцкий.
В нём вся наша хоккейная сборная,
Николай Николаевич Озеров.
"Современник" и "Малая Бронная",
И балет "Лебединое озеро".
Есть во мне Пискаревское кладбище,
Ленинградская школьница Таня.
Там "Катюша" несётся над Ладогой,
И гремит баритон Левитана.
Нет во мне Пугачёвой и Галкина,
Макаревича нет, не взыщите.
И конечно же чопорной Вайкуле,
Вы во мне и в себе не ищите.
У кого нет ни чести, ни совести,
Кому русским постыдно назваться.
Суждено на краю своей пропасти,
Одному позабытым скитаться.
Мы же останемся верными прадедам,
Мы - такие, не лучше, не хуже.
Навсегда и в печали, и в радости,
Сохраним этот код в наших душах.
Не понять ни британцу, ни шведу,
Отчего мы так страшно сильны.
В чём величие нашей Победы,
И безсмертие нашей страны