#Дворжак
Дворжак и Чайковский познакомились в 1888 году во время первого визита знаменитого русского композитора в Прагу.
Дворжак высоко ценил музыку Чайковского и Восьмую симфонию написал под несомненным воздействием его Пятой симфонии.
Дворжак поспешил познакомиться с Чайковским в первый же день по его приезде. Он посещал его концерты в Рудольфинуме и Национальном театре, ходил с ним на репетиции, принимал его у себя дома.
В течение десяти дней, вплоть до отъезда Чайковского 22 февраля, они встречались ежедневно. В дневнике 14 февраля Чайковский запишет: «Обед у Дворжака. Жена его простая, симпатичная женщина и отличная хозяйка. <...> В Умелецкой беседе. Слава Богу, без речей обошлось. Играли <...> квинтет Дворжака. Последний со мной очень мил, и квинтет его мне очень нравится». Чайковский и Дворжак обмениваются фотографиями с дарственными надписями. Чешский композитор вручает своему русскому другу также партитуру своей Второй симфонии: «Петру Чайковскому. Воспоминание о Праге. Антон Дворжак. 18 февраля 1888 г.»
После концерта 19 февраля был устроен торжественный банкет, на котором Чайковский произнес речь на чешском языке (разумеется, Чайковский не знал чешского, но, желая сделать приятное своим почитателям, старательно прочитал речь, записанную русскими буквами): «...оказанные мне почести превосходят меру моих заслуг настолько, что они потрясли бы и уничтожили меня, если бы я не умел отделить ту часть симпатии, которая касается меня лично, от той, которая в моей особе воздается чему-то гораздо высшему и важнейшему, чем я! <...> Мой слабый, бедный голос слишком незначителен в сравнении с этими далеко раздающимися рукоплесканиями и этим хором похвал, который я слышу уже целых восемь дней».
В ответ на эту речь Дворжак пожелал русскому композитору, чтобы Бог хранил его долгие годы, и заявил, что его творчество является гордостью всего славянского мира.
«После оперы ужин в гостинице. Вчера утром посещение Дворжака, который сидел у меня два часа; поездка по городу и осмотр некоторых достопримечательностей <...>. Очевидно, мое пребывание здесь имеет не тот смысл, что я хороший композитор вообще, а что я „русский“ композитор». И очень похожая мысль в дневнике: «Я очень полюбил этих добрых чехов. Да и есть за что!!! Господи! Сколько было восторгу, и все это не мне, а голубушке России».
В конце 1888 года Чайковский вторично приехал в Прагу, чтобы продирижировать премьерой «Евгения Онегина» в Национальном театре.
Но между двумя поездками переписка русского и чешского композиторов не прекращается. В конце марта из Вены Чайковский пишет: «Мой милый, хороший, высокочтимый друг! <...> я никогда не забуду, как хорошо и по-дружески Вы приняли меня в Праге. <...> Милый друг, передайте сердечный привет Вашей милой жене и позвольте мне еще раз сказать, что я рад и счастлив, что приобрел Вашу драгоценную дружбу. Надеюсь, увижу Вас опять в ноябре!..»
Дворжак присутствовал на первом спектакле 24 ноября/6 декабря 1888 года и не мог не выразить своего восторга: «Не задумываюсь сказать, что ни одно из Ваших сочинений мне так не понравилось, как Ваш „Онегин“. Это чудное сочинение, полное теплого чувства и поэзии, разработанное до деталей, коротко сказать: это музыка, манящая нас к себе и проникающая так глубоко в душу, что ее нельзя забыть». Чайковский же, в свою очередь, отвечал: «Мнение Ваше о моей опере мне особенно ценно не только потому, что Вы великий художник, но потому что Вы правдивый и искренний человек!» Друзья Дворжака вспоминали, как он под впечатлением от «Евгения Онегина» всюду, где только ни появлялся, насвистывал или напевал мотивы из русской оперы.
Чайковский решил во что бы то ни стало добиться приезда Дворжака в Россию. Он писал, хлопотал, согласовывал, присоединив к этому и П. И. Юргенсона — одного из директоров московского отделения Русского музыкального общества. В результате проявленной Чайковским настойчивости достигнута была договоренность о том, что Дворжак приедет в Россию в марте 1890 года и продирижирует одним концертом из своих произведений в Москве, а затем — в Петербурге.
Поездка Дворжака была очень успешной, но ни в Москве, ни в Петербурге двум композиторам встретиться не довелось — Чайковский в это время работал во Флоренции над «Пиковой дамой».
(Из книги З.Гулинская "Антонин Дворжак")