NADEGDA SAVON (БАРАШКОВА)

Саянская тайга. Глубокая осень. Конец 1930-х. Холод. Он не просто пробирал до костей – он высасывал жизнь . Первая, самая страшная зима в бегах. Карп Осипович Лыков, его жена Акулина, и их дети – Савин (9 лет), Наталья (2 года), Димитрий (младенец) – в промерзшем насквозь шалаше из жердей и коры. Последние горсти муки, вынесенные из «мира», смешанные с древесной корой и кореньями, кончались. Но не это терзало Карпа Осиповича сильнее голода. Беда была белой и безвкусной. Они бежали от мира, от колхозов, от власти, которую Карп считал печатью Антихриста, от новой, «никоновой» веры. Бежали, чтобы спасти души. В этом бегстве соль стала символом всего отвергаемого мира. Карп Осипович, фанатично верный древнему уставу, проклял соль. Он возвел ее в ранг греха, предательства, связи с погубившим себя человечеством. «Соль – слеза дьявола!» – гремел его голос в тесном шалаше, заглушая вой ветра. «Она – от мира сего, от антихриста! Кто вкусит – тот примет печать его! Душа погибнет!» Пер