Валентина Миленина

Когда в 1964 году на экраны вышла культовая сказка "Морозко" Александра Роу, зрители влюбились в неё с первых кадров. Это был настоящий новогодний шедевр, который я, к слову, каждый год пересматриваю вместе с семьёй. Эдуард Изотов в роли изначально надменного, но затем героического Иванушки покорил сердца зрителей. Но жизнь самого актера оказалась не такой веселой, а скорее даже трагичной: тюрьма, болезни, забвение. И сегодня я хотел бы рассказать о том, что стало с актером Эдуардом Изотовым, и как трагично сложилась его судьба. Эдуард родился в 1936 году в белорусской деревне. Он с детства мечтал играть в театре, и в итоге в 1954 он успешно поступил во ВГИК. Именно там он встретил свою будущую первую жену Ингу Будкевич. Они быстро нашли общий язык, влюбились и даже тайно расписались. Мать Эдуарда была категорически против этого брака, так как считала, что Инга - это неподходящая партия для ее сына. Но Эдуард не послушал свою мать, так как он был по уши влюблен в Будкевич. На пятом кур

Зрители знают Глафиру Тарханову как многогранную актрису, способную балансировать между карьерой, многодетным материнством и стремлением к саморазвитию. Но, чтобы понять истоки её уникальной силы, осознанности и, главное, непреодолимого желания «подняться на другой уровень», необходимо заглянуть в её детство — в мир, где романтика творчества и нищета 90-х годов существовали бок о бок, а главным топливом для жизни была «идея», а не деньги. В основе мировоззрения Глафиры Тархановой лежит философия, унаследованная от родителей. Они принадлежали к той части позднесоветской интеллигенции, для которой материальный мир был лишь бледным отражением мира идей, а искусство — высшей ценностью. Познакомившись в ГИТИСе на кукольном отделении, родители актрисы создали творческий тандем. Их дом был продолжением мастерской: повсюду можно было увидеть реквизит, тряпочки, поролон. Ничего не выбрасывалось, ведь любая мелочь могла стать частью будущего спектакля. Они принадлежали к поколению, которое «жило

Иногда судьба не предупреждает о своих замыслах. Просто бросает ребёнка в голодный барак, юную девушку — в студию с потрескавшимися стенами, а женщину — в шторм, где волна забирает единственного любимого. И каждый раз она остаётся стоять. Не из упрямства — из какого-то внутреннего долга перед самой собой. Такой и была Евгения Уралова. Без громких заявлений, без амбиций покорять мир — просто человек, который не позволил обстоятельствам стереть себя. Она родилась за год до войны, в Ленинграде, и уже с первых дней жила в реальности, где хлеб был роскошью, а жизнь — задачей на выживание. Блокаду они с матерью пережили не в городе, а в эвакуации, в Изборске. Там, в глухой псковской деревне, война была не тише: окружение, партизаны, дым от сожжённых домов. Девочка училась молчать и наблюдать — привычка, которая потом станет её актёрским оружием. Вернувшись в Ленинград, они долго ютились в бараке — комната в коммуналке давно занята другими. Это была жизнь на обочине: без будущего, без блеска

Мало кого я видела в такой ярости, как Галину Вишневскую однажды. 2005 год, они с ее Центром оперного пения и Ростроповичем в плавании по Волге. Круиз задуман как дань памяти гастролям уже опальных музыкантов перед отъездом из СССР. Тогда, в 1974-м, их афиши в Ульяновске заклеивали объявлением о выставке кроликов. Спустя 30 лет Ростроповича и Вишневскую пригласили выступить перед студентами местного университета. Аудитория находилась на третьем этаже, певица уже маялась ногами и остановилась перед лестницей в нерешительности. Подлетели служительницы: «Галина Пална, дорогая-любимая, не волнуйтесь. Мы вас посадим на стульчик, вы нас за плечи обнимете, так вас на этаж и занесем». Надо было видеть, как она на них посмотрела. И, конечно, уехала. За последнее время фамилия Ростроповича не раз мелькала в соцсетях. И дело не в том, что на эту весну пришлось его 95-летие. Многим не хватает его отклика на происходящее, живого голоса музыканта и гражданина. В этом смысле Вишневская была не только

Иногда судьба делает странные подарки: подбрасывает тебе имя, которое будто бы мелькнуло на экране — ярко, дерзко, громко — а потом исчезло так же внезапно, как и появилось. О Сергее Насибове я впервые вспомнил не по его ролям, а по тишине вокруг его имени. Звезда, которая вспыхнула, но не взорвалась; человек, чьё лицо знала вся страна, а биографию — почти никто. Трудно представить, что когда-то этот высокий, сосредоточенный парень, который одним взглядом покорил зал в «Школьном вальсе», считался почти будущим символом нового кино. Всплеск, ажиотаж, письма поклонниц — и полное ощущение, что вот он, новый герой эпохи. Но если актёр появляется в одном-двух фильмах и исчезает, публика забывает быстро. Память кино жестока — особенно к тем, кто не стал её профессиональным наследником. Меня зацепило именно это: как человек успевает прожить несколько жизней — сначала кинематографическую, потом театральную, потом эмигрантскую, потом тихую, почти домашнюю. И всё это — не легенда, не выдумка, не

Анастасия Вертинская стала звездой в 16 лет и к 20 годам уже устала от славы. Она протестовала, когда ей говорили: «Ты дочка Вертинского» или восхищались ее красотой. Она хотела, чтобы ею восхищались как актрисой. Начало звездной карьеры Анастасия Вертинская родилась уже после того, как ее знаменитый отец, шансонье Александр Вертинский с семьей переехал из Китая в Москву – 19 декабря 1944 года. Несмотря на то, что росла Настя в артистической семье – и отец, и мать Лидия Вертинская снимались в кино, а ее старшая сестра-погодок Марианна с детства хотела стать актрисой, девочка не хотела идти по стопам родителей. Анастасия мечтала стать балериной, но в балетную школу ее не взяли, посчитав слишком высокой. Тогда она решила, что будет переводчиком, поэтому начала заниматься языками (что в будущем ей пригодилось) и готовилась к поступлению на филфак. Но жизнь распорядилась иначе. Девочку с большими раскосыми глазами и какой-то неземной красотой режиссеры не заметить не могли. В 1960 году м