Надежда Акимова

В ресторане играли скрипки, аппетитно пахло уткой по-пекински и чуть-чуть дорогим одеколоном. Но Женя, сидя напротив своего жениха Германа Больма, чувствовала себя как на кастинге для спектакля, в котором играть она не имеет ни малейшего желания. Он наливал ей вино и говорил о Лондоне, куда можно бы поехать после свадьбы, о доме на озере и новом автомобиле. Она же молча кивала в ответ и вспоминала, как в Бомбее ее учили правильно есть руками — правой, разумеется, только пальцами. Без вилок, ложек и прочей без суеты. Просто и понятно. В какой-то момент она вытащила из сумочки золотое кольцо с крупным бриллиантом, положила его на стол между бокалом и хлебной тарелкой и посмотрела на мужчину. — Герман, — сказала она спокойно. — Я не выйду за тебя замуж. Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки. — Потому что я банкир? Или ты встретила другого? — Нет, просто мыслями я там. — Она кивнула в сторону окна, будто в его отражении можно было разглядеть Индию, такую далекую и близкую одновременно.

Эта статья о красивой и стойкой женщине - герое Великой Отечественной, талантливой поэтессе, чьи пронзительные строки о войне стали символом целого поколения - логическое продолжение недавнего материала о Герое Советского Союза Борисе Васильевиче Кравцове. Так случилось, что они учились в одном классе московской средней школы №131, вместе отмечали выпускной 21 июня 1941-го и строили планы. Но всё разрушила война. Я родом не из детства — из войны. И потому, наверное, дороже, Чем ты, ценю я радость тишины И каждый новый день, что мною прожит. Не рассказать историю Юлии Друниной я просто не мог: в ней столько мужества и отваги, боли и страдания, столько искренней любви, несмотря на пережитое. Но стоило только сесть за компьютер, как возникла одна практически неразрешимая проблема: биографию Юлии Владимировны невозможно вместить в формат статьи на Дзене. О ней надо снимать кино. Лирическую историю мужественной женщины. Драму одного человека. Драму эпохи. Рассказать невозможно. Но я все же