Баганыч Баган

В боевой жизни истребителя бывают мгновения, когда от смерти отделяет даже не шаг, а доля секунды, один неверный рефлекс. Именно в такой запредельной концентрации нервов и воли рождается истинное мастерство. Но то, что произошло жарким летом 1943 года, потрясло даже видавших виды асов знаменитого полка Покрышкина. Эта история — о невероятной дуэли в небе, о загадочных «белых призраках» Люфтваффе и о советском парне, который умел выжимать из крылатой машины больше, чем закладывали конструкторы. 13 июля 1943 года. Аэродром замер в тревожном ожидании. В небо ушла пара «охотников» — Александр Клубов и его ведомый Николай Карпов. Прошло почти пятьдесят минут тишины, прежде чем над точкой показался силуэт самолёта. Один. То, как он летел, заставило механиков и пилотов, стоявших на земле, похолодеть. «Аэрокобра» вела себя словно подбитая птица: истребитель судорожно ковылял в воздухе, то вдруг резко «клевал» носом, угрожая вот-вот сорваться в штопор и врезаться в грунт, то неожиданно выравн

В боевой жизни истребителя бывают мгновения, когда от смерти отделяет даже не шаг, а доля секунды, один неверный рефлекс. Именно в такой запредельной концентрации нервов и воли рождается истинное мастерство. Но то, что произошло жарким летом 1943 года, потрясло даже видавших виды асов знаменитого полка Покрышкина. Эта история — о невероятной дуэли в небе, о загадочных «белых призраках» Люфтваффе и о советском парне, который умел выжимать из крылатой машины больше, чем закладывали конструкторы. 13 июля 1943 года. Аэродром замер в тревожном ожидании. В небо ушла пара «охотников» — Александр Клубов и его ведомый Николай Карпов. Прошло почти пятьдесят минут тишины, прежде чем над точкой показался силуэт самолёта. Один. То, как он летел, заставило механиков и пилотов, стоявших на земле, похолодеть. «Аэрокобра» вела себя словно подбитая птица: истребитель судорожно ковылял в воздухе, то вдруг резко «клевал» носом, угрожая вот-вот сорваться в штопор и врезаться в грунт, то неожиданно выравн