Марина Телегина-Штурм

Мне пятьдесят три года. Цифра, которая когда-то в юности казалась далёким, почти мифическим рубежом глубокой старости, теперь просто констатация факта. Факта прожитой жизни, в которой было всё: бурная юность, замужество по большой любви, двое детей, шумный дом, полный гостей, и… тихое, постепенное отдаление, закончившееся тихим же, без скандалов, разводом. Дети выросли, разъехались, у каждого своя орбита, свои заботы. Сын в другом городе строит карьеру, дочь растит свою маленькую семью на другом конце страны. Звонят регулярно, приезжают по праздникам, но их жизнь там, а моя — здесь. После развода я долго приходила в себя. Не от горя, нет. От шума. Казалось, что двадцать пять лет брака — это постоянный фоновый гул: голоса, шаги, требования, вопросы, совместные планы, компромиссы, чужие привычки, вплетённые в твой быт. И когда этот гум внезапно прекратился, наступила оглушительная, почти физически ощутимая тишина. Сначала она пугала. Потом стала лекарством. А потом превратилась в привы