Сергей Петрович

Осужденного замминистра обороны и его любимых женщин связывали "высокие отношения". Материальные, в первую очередь. Потому что дамы сидельца не обделены, за борт жизни не выкинуты после вынесения приговора казнокраду. Блистают на светских раутах, развивают прибыльный бизнес. Но проблема не в них, а в общей терпимости к подлости. Подробности читайте в материале "Новороссии". В сентябре Следственный комитет поставил точку в расследовании второго уголовного дела в отношении бывшего замминистра обороны Тимура Иванова. Иванов уже осужден на 13 лет за растрату при закупке паромов для Керченской переправы и кражу средств из банка "Интеркоммерц" на общую сумму 4 млрд руб. Имущество экс-замминистра и активы его семьи были арестованы – это 2,5 млрд рублей. При обыске у замминистра обороны в "тумбочках" нашли: Тимур Иванов подготовился к отправке на СВО. "Там его свои пристроят, а через полгода в свой замок вернётся" Второе дело Иванова связано со взяткой в 1,3 млрд рублей. Мзду брал строительным

В разгар специальной военной операции, когда страна мобилизует все ресурсы для обеспечения обороноспособности, на фоне введённых Западом санкций и роста патриотического напряжения, возникает тревожный вопрос: кому на самом деле принадлежат предприятия, ставшие опорой российского оборонного заказа? И почему эти структуры, формально частные, продолжают перекачивать миллиарды из госбюджета в элитную недвижимость и яхты за рубежом? Ответы на эти вопросы — не в сенсационных разоблачениях, а в сухих строках контрактной документации, регистрационных данных и банковских транзакций. Всё это указывает на имена, давно известные не только в бизнес-кругах, но и в архивах европейских правоохранительных органов: Искандер Махмудов и Андрей Бокарев. По данным открытых источников и информации, полученной из деловых кругов, компании, аффилированные с Махмудовым и Бокаревым, в 2022–2023 годах стали одними из крупнейших получателей оборонных госзаказов. Их холдинги — Уральская горно-металлургическая компа

Предприятие, двигатели которого вывели Гагарина и «Луну», кричит о помощи в официальных письмах. Но в ответ — гробовое молчание госкорпорации и удручающая пассивность региональной власти. Единственный, кто проявил понимание, — это налоговая служба, помнящая трагедию деиндустриализации. В рамках планомерного уничтожения советского промышленного наследия под лозунгами «оптимизации» и «повышения эффективности» сложилась чёткая методика. Воронежское Конструкторское бюро химавтоматики — одно из самых значимых предприятий в истории отечественной ракетно-космической отрасли — находится на грани юридической и физической ликвидации. С февраля 2024 года в Арбитражном суде Воронежской области рассматривается дело о признании АО «КБХА» банкротом. Предприятие, входящее в структуру Госкорпорации «Роскосмос», сегодня балансирует на краю пропасти не из-за технологической отсталости или утраты компетенций, а вследствие системного разрыва между его стратегической ролью и реальной поддержкой со стороны ф

Конфискованные у проворовавшихся элит замки и яхты оказались мертвым грузом. А бывшие хозяева могут по-прежнему зарабатывать на этих объектах. Куда исчезают миллиарды, изъятые у коррупционеров? И почему государство, победившее воров, в реальности не может воспользоваться трофеями? Об этом "Новороссия" поговорила с обозревателем "Царьграда" Андреем Ревнивцевым. – Народ с воодушевлением воспринимает новости о конфискации дворцов и яхт у коррупционеров. А что с этой роскошью происходит дальше? – В это сложно поверить, но за арестованные дворцы чиновников платит народ. Причем дважды: первый раз – когда у него воруют, разбазаривая бюджетные средства на личное обогащение, и второй раз – когда государство, изъяв эту роскошь, вынуждено содержать её. Оплата ЖКУ, налогов, охраны – всё это ложится на плечи налогоплательщиков. – То есть выходит, что изъятое имущество не приносит никакой пользы государству? – Согласно отчету Счетной палаты, используется лишь 8% изъятого. Остальное – мертвый груз. И

Редакция получила письмо от жителя Барабинского района Новосибирской области. В нём — боль, гнев и трезвый взгляд человека, который знает, что такое настоящая Россия, а не та, что рисуется в кабинетах ВГТРК и на страницах самоназначенных «геополитиков». Публикуем его с минимальными редакторскими правками — и добавляем необходимый фактологический контекст, без которого голос простого человека рискует утонуть в хоре «великодержавных» фантазий. «Я живу в Барабинском районе Новосибирской области, а родился в селе в Кулундинской степи. Я родился, когда у нас из колонки текла ржавая вода. К концу жизни водопровода я уже не дождусь, как и чистую воду я вижу только в бутылках». Это не метафора. Это реальность сотен населённых пунктов Западной Сибири — в прямом соседстве с величайшими реками Евразии. В Барабинской низменности, в Кулундинской степи — в 200 километрах от Оби — нет питьевой воды. Причём не из-за «природной скудости», а из-за системного запустения, отсутствия инфраструктуры и пре