ОЛЕГ АЛЕКСАНДРОВ

Сначала подумал — обычный мох, но когда пригляделся внимательнее, понял: это же остатки старинного утеплителя! Двенадцать лет хожу по этим выборгским краям с детектором, и каждый раз удивляюсь, как много может рассказать даже самая невзрачная находка. Помню, как папа учил меня читать следы прошлого: "Сынок, не только монеты хранят историю. Порой кусок ткани расскажет больше, чем целый клад". И действительно, когда начинаешь копать вокруг старых финских усадеб возле хутора Тали, понимаешь — наши предшественники были настоящими мастерами выживания. Финские крестьяне на Карельском перешейке жили в суровом климате, где зима длилась почти полгода. Центральное отопление им и не снилось, а дрова стоили недешево — особенно хорошие, березовые. Поэтому каждый грамм тепла берегли как золото. Самым доступным утеплителем был обычный лесной мох — тот самый, что до сих пор ковром покрывает почву вокруг нашего ярви. Сфагнум особенно ценился: он не только держал тепло, но и обладал антисептическими

Привет, дорогие друзья! Сегодня, 5 августа, вечер выдался на удивление тёплым и тихим. И знаете, бывает такое настроение, когда не хочется ни шума металлоискателя, ни тяжёлой работы лопатой. Хочется просто сесть на скутер и поехать, куда глаза глядят. Так я и сделал. Открыл старую карту, ткнул пальцем в едва заметное пятнышко у хутора Тали, где раньше стоял одинокий фундамент, и в 17:30 тронулся в путь. Не за кладом, не за металлом, а просто так, для души. Я обошёл фундамент по кругу, прикидывая, где мог быть вход, где — хозяйственные постройки. И вдруг глаз зацепился за что-то совершенно неуместное среди этого царства забвения. В нескольких метрах от дома, на открытой полянке, полыхало яркое, розово-фиолетовое облако. Я подошёл ближе и обомлел. Передо мной была самая настоящая клумба. Идеально круглая, очерченная невысоким кольцом из камней — точь-в-точь как любили делать финны, ограждая свои посадки сирени или жасмина. А в этом каменном кольце буйствовали флоксы. Высокие, сильн

Месяц назад, 27 июня, наша кошка Сима родила 4 котят и ушла гулять, не проявляя интереса к потомству. Я не знал, что делать, но благодаря терпению и советам ветеринара мы смогли выходить малышей. Вот мой опыт, который может быть полезен другим. Сима родила легко, но через час ушла. Котята пищали, а она не реагировала. Я попытался подложить их к ней, но она отталкивала лапой. Температура котят была 35°C. Что я сделал: Что купил: Результат через 24 часа: Когда Сима спала, я подкладывал котят к ней. Как это работало: Результат: Дни 1–7: Дни 8–14: Сегодня (27 июля): Когда прислали фото котят у новых хозяев, понял: всё было не зря. Они растут, играют, и это — самая лучшая награда. А вы спасали котят? Поделитесь своим опытом в комментариях! Подписывайтесь на канал, чтобы узнать, как Сима снова забеременела и что в этот раз из этого выйдет я думаю что должно быть хорошо.

Ну что, друзья, снова здравствуйте из моего уголка в посёлке Красный Холм! Сегодня четвёртое августа, и я хочу рассказать вам историю не про металл и не про фарфор, а про сокровище иного рода. Про живое сокровище, которое я буквально спас от забвения год назад. Так вот, весной 2024 года, бродя по одному такому заброшенному хозяйству, я наткнулся на него. Среди бурьяна и крапивы, у самого развала старого каменного фундамента, ютился маленький, худенький кустик крыжовника. Ростом мне по колено, отросток сантиметров в пятьдесят, не больше. Видно было, что он из последних сил цепляется за жизнь. Сердце ёкнуло. Я понял, что не могу его там оставить. Аккуратно, стараясь не повредить ни один корешок, я выкопал этого «найдёныша», завернул в мокрую тряпку и привёз домой. Весной кинул под корень одну тачку хорошего, перепревшего навоза. Всё. Я и не ждал от него ничего в этом году, думал, пусть приживается, сил набирается. И вот я стою перед ним сегодня. Прошёл всего год. Этот полуметровый «з

Ну что, друзья, снова здравствуйте из моего деревенского уголка в Красном Холме! Сегодня на календаре 4 августа, а это значит, что осень уже не просто не за горами — она уже дышит в затылок. По утрам роса холоднее, вечера темнее, и в воздухе витает тот самый, ни с чем не сравнимый запах грядущей осени. И для любого деревенского жителя, у которого в доме стоит печка, это запах не романтики, а грядущей «дровяной лихорадки». В прошлом году, помню, сидел так же, чесал затылок, прикидывая, как бы урезать расходы, чтобы на зиму запастись. А рядом на лавочке сосед, дядя Витя, сидел, курил свою махорку. Он мужик старой закалки, всю жизнь в деревне. Послушал он мои стенания про цены на дрова, хмыкнул в усы и говорит: «Эх, молодёжь… Деньги платите за то, что под ногами валяется. Ты на лесопилку позвони, да не про дрова спрашивай, а про горбыль. Его тебе даром отдадут, только за доставку заплатишь». Я сначала отмахнулся. Горбыль? Эти обрезки с кривой корой? Да что с них толку? А дядя Витя хит

Ну что, друзья, готовы к третьей части нашего путешествия в прошлое, на хутор Тали? Если в прошлый раз мы с вами любовались осколками барского фарфора, то сегодня речь пойдёт о вещах куда более приземлённых и тяжёлых. О железе. О том самом чёрном металле, который звенел у меня под ногами так, что пришлось выключить детектор. После того, как я аккуратно собрал все ценные черепки с верхушки свалки, я понял: дальше без серьёзного шурфа не обойтись. Пришлось отложить в сторону изящные находки и взяться за дело по-мужски. Я решил углубиться всего на метр, просто чтобы понять масштаб бедствия. И, скажу я вам, масштаб меня поразил. Это было похоже на гнездо какого-то гигантского железного зверя. Первыми пошли кованые гвозди — сотни, если не тысячи. Изогнутые, толстые, сделанные на совесть. Потом — подковы. Большие, для рабочих лошадей, и маленькие, изящные, видимо, для выездных. Каждая — как привет из того времени, когда конь был главной тягловой силой. А потом лопата ударилась обо что-т