Любовь Андрющенко (Кулишкина)

На съёмках «Песни года» всё, казалось, должно было быть как всегда. Свет, блёстки, сцена и красивые костюмы. Это праздник, где все улыбаются, будто в новогодней открытке. Я сама бывала на этих съёмках не раз. За кулисами пахнет лаками, духами, нервами и ожиданием. Там всегда немного суеты, немного лжи и немного магии. Но в этот раз воздух был другой. Натянутый, колючий, как перед грозой. Когда на площадке появился Ярослав Дронов, будто что-то сдвинулось. Сцена светилась, оркестр играл, а зал хлопал. Вроде всё по сценарию. Но между артистами, за кулисами, выросла невидимая стена. Не из света, не из декораций, а из нелюбви. Из внутреннего нежелания подходить ближе. Я видела подобное не раз: улыбки на камеру и каменные взгляды, когда свет гаснет. Только вот здесь это чувствовалось сильнее обычного. Казалось, весь глянец сползает, и остаётся голая ревность, страх и раздражение. За несколько дней до съёмок в списках начались странные перестановки. Одни звёзды «вдруг» не смогли приехать, др

Режиссер Никита Михалков не так давно произнес речь, которая прозвучала как диагноз целой эпохе. Это история не о политике. Это история о том, что происходит с нацией, когда у нее пытаются вырвать душу. Михалков начал с главного — с объяснения того, почему огромная держава вдруг рухнула за считаные дни. Причина, по его словам, была не в экономике и не в политических просчетах. "Когда война стала такой объединительной силой. <...> Когда война позволила первому секретарю ЦК, придя на завод, через пять минут разговаривать с токарем <...> о том, как воевали, кто где был в это время в 43-м, и так далее. Эти люди стали уходить. Вера была загнана под асфальт. Держать стало не на чем", — рассказывал режиссер на XIII Петербургском международном юридическом форуме. Фронтовики были живой связью с подвигом, с жертвой, с общей памятью. Они держали страну не директивами — они держали ее смыслом. Когда они начали уходить, этот смысл попытались заменить энтузиазмом: "Тогда стали возникать общие дела: