александр халтурин

«Э-э, вы чё нас жалеете? — спрашивает Хищник. — Это наш выбор. Я лично — доброволец. Это уже второй мой контракт, и я лично пойду до конца — я так сам для себя решил». — Вон посмотрите, они же никак не напьются. Только бутыль поставили, а её уже нет, — говорит старшая медсестра курского госпиталя, показывая на раненого, который, шумно глотая, пьёт из кулера. Он худой, сутулый, лицо тёмное — ещё не вымылся из кожи мазут. — А этот, Сашка, только из реанимации, а уже пятый раз еды попросил, — говорит санитарка. По коридору мимо проходят бойцы «Ахмата» — Медведь и Тыркач. Они шесть суток провели в трубе и, выйдя из неё под утро, напившись из лужи, пошли в атаку на позиции ВСУ. Это штурмовики. Их тяжёлая поступь не располагает к жалости, но у старшей сестры глаза наполняются слезами. «В Отечественную была Курская дуга, а у нас — курская труба», — говорят мне штурмовики. — Пошли, пошли наши трубочисты, — говорит санитарка. Женщины со слезами смотрят им вслед. Напившийся боец опускается на ку