Валентина Шпеняк (Волоскова)

Мы привыкли считать, что похвала — это добро. «Ты молодец!», «Какая умница!», «Отлично справился!» — эти фразы кажутся безобидными, но исследования последних десятилетий показывают: постоянная оценочная похвала может работать против развития внутренней мотивации. 🧩 Что показывают исследования с детьми Психологи Кэрол Двек, Кадзуо Ямамото и другие заметили, что дети, которых хвалят за ум или результат, чаще избегают сложных задач — ведь ошибка грозит потерять статус «молодца». А те, кого поддерживают через внимание к процессу — «Ты старался», «Ты использовал много цветов», — остаются любопытными и устойчивыми к неудачам. Это так называемая описательная похвала: она не оценивает ребёнка, а помогает ему осознать свои действия. Она развивает внутреннего наблюдателя и переносит внимание с внешней оценки на внутреннее ощущение процесса. 🇯🇵 Как это работает в Японии В японской педагогике и семейной культуре почти не принято прямое «молодец». Учитель или родитель скорее говорит: «Ты аккура

Все, что мое - твое. Это принцип истинной любви, дружбы и супружества. Все, чем обладает один человек, принадлежит также и другому. По доброй воле; без принуждения и закона. Все общее. Все, что моё - твоё. Наше. Деньги, дом, еда, тепло, - все, чем можно делиться. Все, что ценно. Универсумы жизни. Но и беды, проблемы, тревоги, враги - тоже общие. Принцип тот же. Все, что мое - твое. И нет нужды просить помощи, потому что проблема имманентно принадлежит обоим. Касается всех. И справляются с ней вместе, с этой общей проблемой. Борются с чудовищем совместно. Или держат друг друга над бездной. Один упадет - и второй тоже. Поэтому выстоять надо вместе! Если делят, считают, хитрят, выбирают кусочек получше, дают часть, остальное приберегают для себя - это не истинная любовь и дружба. Это другие отношения. Их можно строить, прорабатывать, апгрейдить, обсуждать с посторонними публично, это другие отношения. Отблеск истинной любви и настоящей дружбы. Многие взрослые люди проживают жизнь без исти

Не очень уже молодая женщина тащила большой пакет, с трудом поднималась по ступенькам; ноги болели. В пакете печальное лежит. Некоторые понимают, что означает содержимое пакета. Средства гигиены, лекарства, протертая еда в контейнерах. Женщина у себя дома готовила, так удобнее. Быстрее. Шла она к бывшему мужу. Вот странная штука - жизнь. Расстались двадцать лет назад. Даже побольше. А теперь она носит лекарства и еду бывшему. Который столько нервов измотал. Столько переживаний принес. Плохо жили. Потом разошлись. И еще продолжали ссориться, - делили квартиру. Алименты на сына не платил вовремя, то там работал, то здесь. Да вообще почти не платил. Потом все потерял. Комната осталась в общежитии. Туда женщина и шла. Она недалеко жила. Окраинный рабочий район, блочные пятиэтажки, здесь родились и выросли. А потом вот, познакомились. И по горячей любви поженились. Тогда муж был хорош собой, так хорош! На Есенина похож. Веселый, разговорчивый, на гитаре играл. И работал стропальщиком, неп

Олеся зашла в больницу, снимая с плеча тяжелую сумку с памперсами и влажными салфетками, которые купила по дороге. Воздух в отделении для отказников был густой, пропитанный запахом детской присыпки, антисептика и чем-то еще неуловимо горьким — запахом тоски. «Ну, ты новенькая?» — раздался у нее за спиной хриплый голос. Олеся обернулась. К ней подкатывала на стуле на колесиках пожилая медсестра с лицом, на котором будто навсегда отпечаталось усталое равнодушие. Ее звали Таисией Петровной, и выглядела она так, словно видела все горести мира и давно уже ничему не удивлялась. «Волонтер? Правила тут простые: покормить, перепеленать, поиграть немного. И всё. Никаких нежностей.» «А что не так с нежностями?» — спросила Олеся, оглядывая ряды белых кроваток, из которых доносилось сопение, хныканье и плач. «Привыкают, — флегматично ответила Таисия Петровна. — Потом орут без конца, на руки хотят. А кому они тут нужны? Особенно вот этот.» Медсестра мотнула головой в сторону дальней кроватки, ст

Когда Иван женился на Аксинье свекровь сразу же поладила с невесткой. Эта девушка давно приглянулась ей, еще когда Ваня учился в школе и на танцы бегал с ней. - Вань, ты влюбился что ль, крутишься перед зеркалом, как красна девица, - смеялась мать. – Невесту-то хоть покажи нам с отцом. - Влюбился, мам. Все-то ты замечаешь, все-то ты знаешь, успеете, покажу, - ухмыляясь, убегал сын. - Вот бы такую девушку, как Аксинья нашему сыну, - говорила она мужу за ужином. - Это какая Аксинья? - Так Федора внучка, он ее и воспитывает один, знаешь ведь. Не избалованная девчонка, вежливая и приветливая, а уж красавица. Не терпелось матери узнать, что за девушка метит ей в снохи. А когда Ваня пришел с Аксиньей к ним на чай, мать так и села, очень удивилась. - Сынок, - ты что ли мысли мои прочитал. Я очень хотела тебе в жены Аксиньюшку. Давно присмотрела. Ишь, как в воду глядела, - радовалась она, а молодые переглядывались и смеялись. Была свадьба деревенская. Не богатая, как у всех, главное молодые по