Алла Борискина

Оззи помер. Красиво помер, не отнять - отыграл прощальный концерт и через две недели сделал ручкой.  Лежу теперь, понимаешь, вспоминаю, как жизнь назад, ещё при историческом материализме пьяный в дрова сосед по комнате в общаге вернулся в 4 утра. Зима, холод собачий, ветер на Эгершельде завывает, как в аэродинамической трубе. Даже не оттаяв, он невежливо растолкал меня и попросил разрешения "поставить Оззи". Душа у него просит, видите ли.  Разрешил, чо. Видно же, что не блажь, что надо человеку.  Чорд, никогда не думал, что на шестом десятке буду лежать на диване, слушать дождь за окном и грустить по помершему мышежору. Вот правильно все-таки кто-то сказал, что мы не по ушедшему горюем, а по себе без него. Без мышежора мир не полон. И вообще - мой привычный мир чо-та сьеживается, как кожа Оноре де. Беда. Как есть беда.  Пойти, накатить, что ли, помянуть старика? Уж пару стопок он точно заслужил. Лёгкой дороги тебе туда, Оззи.  Бывай, мышежор.