Доротея Лейфер

Первый раз увидел Артёма Ткаченко не на премьере и не в длинных титрах, а в каком-то мимолётном эпизоде, который вообще не должен был ничего значить. Но камера скользнула по его лицу — и время будто споткнулось. Есть актёры, которые проходят через кадр как фоновые прохожие: вежливо, корректно, бесследно. А есть такие, кого достаточно увидеть однажды, и уже невозможно выбросить из памяти. Ткаченко — из тех, чьё присутствие не нуждается в крупных планах. Оно работает само по себе. У него редкая порода взгляда — прямого, не дрожащего, будто выведенного тонким пером на белой бумаге. И всякий раз, когда глаз цепляется за этот взгляд, возникает странное ощущение личного разговора. Как будто актёр убирает дистанцию, ломает стекло между кадром и зрителем и словно деликатно говорит: «Я здесь. Слушай внимательно». Не напором, не пафосом — внутренней тихой силой. Но за яркой внешней оболочкой всегда интересно искать подлинную историю — не парадную биографию, а маршрут, в котором человек обретает