Стелла Тиняева

Морозный ветер гуляет по пустынным улицам Инты, в Коми, где заколоченные окна домов смотрят в никуда, словно слепые глаза. В Верхнем Тагиле на Урале ржавеют каркасы цехов, когда-то бившихся сердцем города. В старинных купеческих особняках Углича или Торжка поселилась тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц да редкими шагами последних жителей. Эти разрозненные картины, разбросанные по необъятной карте России, складываются в единую, тревожную мозаику – картину медленного угасания малых городов и сел. Именно этому процессу, который старший научный сотрудник Института социологии РАН Ася Воропаева в своем новом, августовском 2025 года исследовании метко называет "социальной ликвидацией", посвящен глубокий анализ. Ее работа убедительно доказывает: три десятилетия следования либеральной модели развития, с его священным принципом минимизации государственного вмешательства в социальную сферу, обернулись не эффективностью, а "перманентной и непрекращающейся оптимизацией". Под этим, казалось бы,

Морозный ветер гуляет по пустынным улицам Инты, в Коми, где заколоченные окна домов смотрят в никуда, словно слепые глаза. В Верхнем Тагиле на Урале ржавеют каркасы цехов, когда-то бившихся сердцем города. В старинных купеческих особняках Углича или Торжка поселилась тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц да редкими шагами последних жителей. Эти разрозненные картины, разбросанные по необъятной карте России, складываются в единую, тревожную мозаику – картину медленного угасания малых городов и сел. Именно этому процессу, который старший научный сотрудник Института социологии РАН Ася Воропаева в своем новом, августовском 2025 года исследовании метко называет "социальной ликвидацией", посвящен глубокий анализ. Ее работа убедительно доказывает: три десятилетия следования либеральной модели развития, с его священным принципом минимизации государственного вмешательства в социальную сферу, обернулись не эффективностью, а "перманентной и непрекращающейся оптимизацией". Под этим, казалось бы,