Наталья Фильчагова(Гостева)

Странная какая-то у меня была первая любовь. Не такая, как в кино или в книгах. Не было в ней ни прогулок под луной, ни поцелуев у подъезда, ни за ручку держаться, стесняясь. А была какая-то тихая, невысказанная война с самим собой и с целым миром, который в моих шестнадцать лет крутился вокруг одной-единственной девчонки по имени Катя. Катя. Она была на два года старше, и эта разница в то время казалась пропастью. Для меня, городского пацана, приезжавшего на лето к бабушке, она была воплощением всего деревенского, настоящего и потому невероятно притягательного. У нее были светлые, почти льняные волосы, заплетенные в толстую косу, и глаза цвета июльского неба, большие и такие ясные, что, казалось, в них можно было увидеть все ее незамысловатые, чистые мысли. А мысли эти, увы, были вовсе не обо мне. Любовный узел в нашей деревне под названием Заречье был завязан туго и безжалостно. Я, Сережа, был безнадежно влюблен в Катю. Катя, в свою очередь, с ума сходила по моему же лучшему другу

Женщина ехала в плацкартном вагоне. Давно это было.  Вагон был битком набит, нечисто, воздух тяжелый, люди едут с Севера. Своеобразные люди. Кто-то стонет во сне, кто-то ругается невнятно, почти все храпят как хрипят... Но женщина моментально уснула. Провалилась в сон.  Без белья, - проводница услаждала себя напитками, нервы лечила горячительным. Давно махнула рукой на порядок и чистоту. Не баре, доедут. А Валентина вообще села в поезд поздним вечером. Измотанная дорогой, уставшая. Она ехала к сестре в маленький городок. Больше некуда было ехать.  И у сестры не рады будут ей. Это понятно. Там двое детишек, тяжелый труд на комбинате, крохотная квартирка, изработанный муж сестры... Но некуда больше было ехать. Валентина поработала на вахте, потеряла остатки здоровья и надежды на лучшее. Из имущества - старый чемодан. Родительский дом в деревне продан давно, деньги поделили и потратили. Да какие там деньги...  Валентина попросила проводницу разбудить ранним утром. Стоянка поезда в гор