Татьяна Стеценко

Открываешь старый школьный атлас и ловишь себя на мысли, что попадаешь в параллельную реальность. У городов — другие имена, у рек — другие очертания, а на вокзалах висели таблички, которые сегодня выглядят почти фантастически. Переименовывали всех, кто хоть немного подходил под идеологию времени. Иногда переименовывали города надолго и всерьёз. Иногда на пару лет. Иногда так быстро, что город не успевал привыкнуть к новому имени. Я собрала несколько примеров. Места, где названия жили как люди: менялись, исчезали, возвращались. Стоит произнести «Сталинград» и воображение сразу рисует не улицы, а страницы учебников. Это город, который существует в двух реальностях: официальной и эмоциональной. Он начинался как Царицын. Потом стал Сталинградом — именем, которое уже невозможно отделить от страниц истории. В 1961 году город тихо переименовали в Волгоград. Но старое имя всё равно живёт. Его не вытеснить, как не вытеснить память, которую несут фотографии и рассказы людей, переживших те дни.

Все знают Эверест. Это как знать, что небо синее, а вода мокрая. Но мало кто слышал про гору, которая всего на 234 метра ниже, зато в разы опаснее. Чогори, она же К2, она же «дикая гора». Статистика там такая, что хочется спросить альпинистов: ребят, оно того стоит? Цифры говорят сами за себя. На 2018 год уровень смертности на К2 составлял 23 процента. Почти каждый четвертый, кто пытается ее покорить, не возвращается. Для сравнения: на Эвересте этот показатель около 4 процентов. И речь не о том, что люди там неопытные. Нет, на К2 идут профи. Те, кто уже прошел огонь и воду других восьмитысячников. Гора находится на границе Пакистана и Китая, в горной системе Каракорум. Высота — 8614 метров. Китайская сторона настолько опасна, что практически никто туда не лезет. Все маршруты проложены с пакистанской стороны, и даже там условия — те еще. Интересный момент: К2 открыли в 1856 году, а покорили только через 98 лет. Почти столетие! Для сравнения, Эверест взяли в 1953-м, всего через несколько

Добраться до Уэлена — уже испытание. Карта показывает, что это одно из последних поселений на самом востоке России, но лишь вертолёт способен доставить туда людей и грузы. Казалось бы, XXI век давно раздвинул границы возможного, однако здесь, на галечной косе между лагуной и Беринговым проливом, привычные удобства исчезают так же быстро, как летний снег на тундре. Уэлен не притворяется гостеприимным — он просто существует в своём темпе, в условиях, где каждый день напоминает, насколько хрупкой бывает связь человека с землёй. И возникает вопрос: как устроена жизнь там, где даже интернет работает так, как будто вы вернулись в прошлое? Район, к которому относится Уэлен, — один из самых труднодоступных на Чукотке. Шесть поселков принимают гостей только по воздуху. Доехать по дороге попросту невозможно: их нет. Село вытянуто вдоль узкой косы. С одной стороны — воды лагуны, с другой — море. Неподалёку находится мыс Дежнёва — крайняя восточная точка Евразии. Для тех, кто впервые слышит назван