☦ ИРИНА САФОНОВА

Когда увидишь, что кто-нибудь упал в яму, не давай ему руки твоей, а протяни ему посох"

Как понимать правильно эти слова? Откройте всю тему, дорогие мои!🙏

Про границы помощи — В церковной благотворительности многие сталкиваются с просителями, чьи проблемы никогда не кончаются: сгорел дом-помогли-заболел ребенок-помогли-бросил без средств муж-помогли и т.п. и т.д. Вот такой человек «33 несчастья». И не обманщик, у него реально горит, болеет, не хватает. А помогатель-то верующий, помнит слова Христа: просящему у тебя дай и от занявшего у тебя не отвращайся. И если просят у тебя одежду, отдай и нижнюю рубашку, и если просят пройти одно поприще, иди два. И разрывается между словами Бога и ограниченностью ресурсов. — В «Руководстве к духовной жизни» преподобного Варсонофия Великого и Иоанна Пророка описана такая ситуация. Преподобного Варсонофия спросили ученики: «Что нужно делать, когда человек упал в яму и просит вас помочь ему?» На это он ответил: «Никогда не давай ему руку. Протяни ему посох. Если человек хочет вылезти из ямы, он ухватится за посох и ты его вытянешь. А если вместо того, чтобы вылезать, он начнет тянуть посох к себе – ты просто его отпустишь. Если же вместо посоха ты протянешь ему руку, он стянет тебя вниз». Мне кажется, что этот совет очень точно определяет меру помощи. Если мы понимаем, что человек умирает с голоду или будет ходить полуголый, то имеет смысл помочь ему и с едой, и с одеждой, с тем, что ему реально необходимо. Но если человек начинает просить то, без чего вполне можно обойтись, и мы начинаем понимать, что он «хорошо устроился», то «хорошо устраивать» его мы не считаем себя обязанными. Необходимо не дать ему погибнуть. А потом отойти и предоставить ему возможность заняться собственной жизнью. Рядом с нашим храмом время от времени появляются люди, которые просят милостыню. Мы стараемся вникнуть в обстоятельства их жизни, помочь одеждой, продуктами, в некоторых случаях – документами, если у человека они утеряны. Но кто-то из этих людей, несмотря на оказанную помощь, все равно пытается собирать деньги у прихожан. Среди них встречаются и такие, которые металлические деньги кидают в сторону, мол, «принимаю только бумажные». Как только человек начинает так поступать, мы просим его уйти от стен храма. Потому что становится понятно, что этот человек не испытывает крайней нужды, а просто пользуется добросердечностью людей, которые готовы помогать. — Сегодня среди наших просителей очень много психологически неадекватных людей, и они действительно скорей помрут, чем смогут взять посох, они не способны выживать сами, не способны помочь своим детям, — в этом их психологическое нездоровье. Часто это дети алкоголиков, выросшие в тяжких условиях. Чтобы они могли «заниматься собственной жизнью», нужно с ними самими долго заниматься, а на это нет ни сил, ни ресурсов. То есть между помогающим и просителем изначально нет равенства, что вот ты ему объяснил – и он все понял. — Второй совет у Варсонофия Великого, который в свое время меня просто поразил, был такой. Один пустынник обратился к нему за советом: «Ко мне приходит брат и просит у меня различные вещи. — Эти вещи необходимы тебе для рукоделия? — Да, необходимы. — А они у тебя есть в избытке? — Нет, всего по одному. — Тогда можешь смело ему сказать, что у тебя нет этих вещей. — Как же нет, когда они есть? — Да, они есть для тебя, а для него у тебя их нет». Когда я прочел это рассуждение святого отца, человека абсолютно нестяжательного, я понял, что есть границы помощи, определенные здравым смыслом и целесообразностью. Если люди не слушают увещаний, из проблемы перетекают в проблему, создают одну патовую ситуацию за другой, мы не сможем им помочь, не сможем взять на себя решение всех вопросов их жизни. Мы, даже если очень захотим, не сможем прожить их жизнь за них. Мы можем помощь, оказываемую им, определенным образом формализовать. Поддерживать необходимым, — продуктами, медикаментами, лечением, но в остальном предоставить самим себе. Это и будет в данном случае означать «протянуть посох». Но иногда мы видим, что человек, например, раз за разом проигрывает собственные деньги, имея возможность ничего не делать, благодаря тому, что мы привозим продукты. В какой-то момент мы можем прекратить и эту помощь, сохраняя ее лишь в объеме, необходимом его детям или больным родственникам. — Как увидеть, почувствовать границу, когда сделал, что мог? На практике это почему-то ооочень трудно. — В постоянную орбиту нашей приходской жизни входит один человек. Он не наш прихожанин, но так повелось, что мы давно ему помогаем. У него нет ног – и прихожане постоянно покупали ему продукты, домашнюю технику, помогали справиться с лечением, с бытовыми проблемами. В какой-то момент он сказал: «Мне не нравится моя коляска, купите мне другую». Ему купили другую коляску – а он продолжал ездить на такси, объяснял это так: «Мне и эта не нравится, купите мне третью!» И наши прихожане, которые его давно знают и много раз ему помогали, проголосовали против того, чтобы покупать ему третью коляску. И я не стал их переубеждать. Потому что понимаю, что третью коляску постигнет судьба первых двух. Человек занимается какими-то фантазиями и не будет на ней ездить. У нас есть силы на необходимое, а исполнять чужую блажь – сил нет. И дело не только в том, что наш ресурс ограничен и кого-то другого мы оставим без помощи. Дело еще в том, что мы помогаем за счет тех средств, которые нам кто-то жертвует. Частные лица, предприниматели, предприятия. Они передают эти средства под нашу ответственность. И когда мы их отдаем тому, кто этим злоупотребляет (даже по своему психологическому нездоровью), мы поступаем не совсем добросовестно по отношению к ним. «Заниматься бизнесом благотворительная организация может и должна» — А благотворительная организация может ли сама зарабатывать деньги? — Заниматься бизнесом в хорошем смысле благотворительная организация может и должна. Потому что те средства, которые привлекаются со стороны, в любом случае носят непостоянный характер. У жертвователей меняются обстоятельства, настроение. И те средства, на которые привыкла рассчитывать организация, в которых нуждаются ее подопечные, в какой-то момент исчезают. Это оказывает влияние на всю сложившуюся работу. Конечно, хорошо, чтобы у любой такой организации была своя база. Если можно создать такую структуру, которая сама бы себя содержала, это было бы очень хорошо. Но это непростая работа. Можно, например, создать кризисный центр для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Можно им дать крышу над головой, еду. Но дальше им надо как-то жить. Можно, например, научить их шить. Но где они найдут себе работу и найдут ли? А вот если у этого центра есть, например, своя линия по производству одежды, то это сделать будет гораздо проще. Весь вопрос в том, что является главной движущей силой, мотивацией такого бизнеса: желание помогать людям и им служить ради Христа, или желание славы, чести, материального достатка… Это должно быть главным критерием для людей, которые занимаются благотворительностью. — А если у человека нет желания славы и денег, но и осознанного желания служить ради Христа нет, как ему быть? Ведь приходя в благотворительность, люди имеют очень разную мотивацию, разные обстоятельства жизни. — Да, для кого-то это может быть желание уйти от себя самого, от своих проблем… Но я бы никого не стал за это осуждать. Из существующих способов ухода от самого себя этот далеко не худший. Важно это честно признать, не самообманываться «высокими целями». Тогда ценность такого рода служения сохраняется. И даже если человек приходит с ощущением собственного превосходства (может быть, подспудного) над другими людьми… Это личные проблемы человека, а люди, которые получают помощь благодаря ему, все равно будут благодарны. Все равно дело будет хорошим. В житии Петра Африканского, бывшего мытаря, описано, как он пришел к покаянию. Он был очень жадным. И однажды нищие поспорили, смогут ли они получить от него хоть что-то. Со злости святой Петр запустил в просящего нищего черствым хлебом. Это было его первое подаяние — и это стало началом его пути к покаянию. Это был маленький-маленький повод, чтобы что-то доброе проникло в сердце этого человека. Даже не совсем правильная мотивация не упраздняет до конца тех правильных дел, которые человек совершает. — Говорят, ценно отданное от полноты души, с радостью. А если от пустоты? Если нечем поделиться, но человек идет заглушить свою боль? — А благодать Божия всегда найдет, к чему привиться. По статистике, 30% граждан Германии вовлечены в волонтерскую деятельность. Я не думаю, что все эти люди идут служить ради Христа. Я думаю, кто-то таким образом бежит от себя, кто-то борется с одиночеством, кто-то пытается справиться с внутренними проблемами. А в результате – кто-то получает и помощь, и радость. То есть рождается что-то большее, чем предполагалось, из-за того, что страдающий, одинокий человек идет к другим людям и отдает им часть своего времени, своих усилий. Господь ведь сначала создает человека, а потом уже вдыхает в него Жизнь. Надо сначала создать то, во что можно было бы вдохнуть Жизнь. А Господь Сам ее вдохнет. «Особые ситуации не должны становиться в постоянные» — Как помогающему понять меру той помощи, которую он может оказать? Определить границы возможностей? — У преподобного Исаака Сирина есть рассуждение в отношении молитвенного правила и любого делания. Он говорит, что умеренному деланию нет цены, а за неумеренным деланием следует исступление и оставление любого делания. А Феофан Затворник говорит о молитвенном правиле приблизительно так: «Положи количество поклонов, которое тебе нужно, чтобы утомиться, а потом отними от него определенное количество и из оставшегося сделай молитвенное правило. Чтобы правило твое было необременительным. Тогда ты сможешь выполнять его каждый день». Мне кажется, этот принцип можно распространить на многие стороны нашей деятельности. Если наша деятельность будет носить необременительный для нас характер, тогда мы справимся с ней. Конечно, бывают чрезвычайные, особые ситуации. Но они и должны быть особыми, а не постоянными. Потому что человек может долго делать полезную работу, если не надорвется. А если надорвется – то он вынужден будет все оставить. И, конечно, надо ориентироваться на тех людей, которые находятся рядом – на родных и близких. Не терпят ли они ущерба от того, что делаем мы. Если они терпят ущерб – это неправильно. Ведь каждый из нас должен, в первую очередь, заботиться о тех, кто рядом. А потом уже – о ком-то другом. Игумен Нектарий Морозов)+ +++ В буквальном смысле, при попытке помочь упавшему человеку, следует соблюдать осторожность, чтобы он не утащил вас за собой. Поэтому правильным является протянуть посох (или другой инструмент) вместо руки, а затем помогать в зависимости от его поведения.

Я ПОМОГУ, ТЫ ТОЛЬКО ВОЗЗОВИ!

ОТКРОЙТЕ ВСЮ ТЕМУ, ДОРОГИЕ МОИ!🙏❤️

Дитя Мое! Когда бывает трудно, Когда нет сил ни есть, ни спать, ни жить, Когда молитва кажется занудной, Дитя Мое, тем более молись! Хоть шепотом, Я все равно услышу. Твой шепот для Меня, как зов трубы. Я знаю все, Я каждый шаг твой вижу, Я помогу, ты только воззови. На ниточке висит освобожденье, От горьких слез, от тяжести в груди, От разочарований, от сомнений. Молчанием его не оборви. Молчание твое набат беззвучный. Слышнее грома эта тишина. Ты так своим несовершенством мучим, Так давит на тебя твоя вина... Так тяжело! Я чувствую как больно, Израненное сердце так болит. Дитя Мое! Остановись! Довольно! Отдай! Весь груз твой Мне принадлежит! Так тяжела, так непосильна ноша. Я от нее тебя освободил! Я отдал то, что мне всего дороже – Я Сына отдал, чтобы ты ожил... Он так страдал от жажды и от боли, От голода, презрения, стыда, Был мучим на кресте не для того ли, Чтоб ты, мой дорогой, так не страдал. Я не хочу ни болей, ни болезней, Я не желаю, чтобы ты страдал! Ты для меня смеющийся полезней. Любовь и радость- Божий идеал. Любовь и радость- это сила Бога! Она к тебе приблизит Небеса... Дитя Мое! Молитва - есть дорога К Совету милосердного Отца! Автор неизвестен)+

НЕ НАДО СЕБЯ ИСТЕЗАТЬ!

ОТКРОЙТЕ ВСЮ ТЕМУ, ДОРОГИЕ МОИ!

Есть такой изысканный вид христианского самоистязания, когда мы предъявляем себе претензии и требования, которые впору ждать от людей совершенных. Если внимательно читать святых отцов, бросается в глаза различия, которые делали старцы, давая советы совершенным делателям и людям новоначальным. Выходит так, что очень часто в большинстве случаев к старцам обращались именно новоначальные. В классическом монашеском тексте, в наставлениях аввы Дорофея есть переписка со старцами Варсонофием и Иоанном. Мы видим там вещи иногда просто скандальные. Например, обращается монах к старцу и спрашивает его: «Я, конечно же, как и положено монаху, раздал все свое имение, но одно поместье оставил, потому что я очень немощный». И мы думаем, как это так, это же древнее монашество, там все было по-настоящему, не то, что у нас сейчас: какие-то пенсии, социальные пособия и разного рода подушки безопасности, которыми мы обкладываемся в нашей даже христианской жизни, и монашеской в том числе. Но мы видим, что старец отвечает этому иноку очень благожелательно и говорит: «Ты правильно сделал, что оставил себе это поместье, потому что ты еще немощный и несовершенный». То есть старцы различали возраст нашей духовной зрелости. Она оказывается отлична очень от тех состояний, которые мы от себя ожидаем. Почему это важно понять, усвоить и даже осмыслить, проанализировать? Потому что мы открываем Евангелие, и там говорится о том, что нужно подставить щеку, нужно любить врагов. А ты оглядываешься вокруг и понимаешь, что щеку ты никак не подставишь. Что касается любви к врагам, самое большее, на что ты способен, это скрепя сердцем, промолчать в ответ. Внутри все кипит, конечно, хочется крови и расправ, но ты сдерживаешься. И люди очень сильно переживают о том, что раз они христиане, то должны любить врагов своих, а у них не получается. Все дело в том, что мы пока еще стоим на своей ступени обучения. Вспомните преподобного Серафима Саровского, когда он по-настоящему приобрел евангельское благодатное незлобие. Я подчеркиваю эти моменты, потому что это не человеческое свойство, неприродное. Невозможно человеку, опираясь только на свои человеческие силы, иметь такую любовь к своим врагам, которую имел преподобный Серафим Саровский. Это дар Духа Святого. Это то, что тебе дано, то, что ты способен был усвоить. И он усвоил это не раньше, чем несколько десятков лет провел в жесточайшем затворе, в постнической жизни, в терпении страданий, болезней, скорбей, нищеты, голодая, молясь днями и ночами на камушке. Только спустя много-много десятилетий он приобрел то самое евангельское незлобие и любовь к ближним, которую нам завещал Господь. Вот это по-настоящему христианин. Вообще христиан на самом деле очень мало. Может их можно пересчитать по пальцам одной руки из нашего христианского поколения. Все остальные – сочувствующие. Или люди, которые проходят обучение еще на самых ранних ступенях. И истязать себя, мучить, требуя плодов совершенства, плодов Духа Святого, это неразумно. То же самое, что подойти к ученику музыкальной школы, мальчику с папочкой, и сказать: «Давай-ка ты сыграй мне Сибелиуса, я очень люблю «Ель». Вот тебе партитура, сыграй, а я послушаю». Мальчик будет хлопать ресницами и говорить: «Я еще не могу. Я не умею. Тут столько всяких бемолей» - «Ты ноты знаешь? Играй» - «Я ноты знаю, но я еще не настолько освоил технику работы с инструментами, я еще не настолько погружен в эту тему». То же самое мы можем сказать и о нашем христианском образовании. Церковь — это школа, в которой мы очень долго учимся. Это не 10 лет средней школы, не 5 лет университета. Это десятилетия роста в ту меру, которую Господь мне дает. Не надо забывать, что дар Духа Святого – это все-таки дар, который я способен усвоить и освоить. Может быть, совсем чуть-чуть я могу освоить. Нас Господь призывает к совершенству, мы должны к нему стремиться, безусловно. Но с трезвостью и скромностью понимая, что я всего лишь новоначальный. И это новоначалие может длиться десятилетиями. Поэтому, друзья мои, не надо себя истязать. Не надо себя мучить сложными партитурами, до которых мы еще пока не доросли. Давайте будем мыслить о себе скромнее, почаще над собой смеяться и помнить, что мы всего лишь дети Божьи, Господь за нами присматривает и не будет с нас спрашивать того урока, до которого мы еще не доросли, к которому мы еще не готовы. Но стараться все-таки идти путем Евангелия, помня, что норма и мера человечности есть как раз мера евангельская, мера любви к своим врагам, всепрощения и того евангельского незлобия, которое совсем мало людей на этом белом свете являли. Но для нас это ориентир, это такой маяк, к которому мы должны стремиться. Ни в коем случае не истязаем себя попусту, тем более, что и Господь, скорее всего, с нас этого, наверное, и не спросит, а спросит только тот урок, который был задан в соответствии с нашей мерой, с нашим возрастом Христовым. Архимандрит Савва ( Мажуко)+