Бабушка моей подруги из Сербии, когда бомбили Белград, пекла внукам на завтрак оладьи и делала с ними уроки. Занятия в школах отменили, но она все равно доставала тетради и учебники и заставляла малышей решать примеры и учить грамматику.
Ее зять, отец моей подруги, спрашивал ее: "мама, ну, зачем вы, ведь война". А она ему отвечала, что пока есть возможность, она будет печь оладьи и решать задачи. Так она создавала вокруг себя порядок.
Дочь другой моей подруги из Еревана во время войны в Армении, собрала все старые вязаные вещи, распустила их и вязала новые для отца и брата. И себе разноцветную юбку шестиклинку. Пока у нее была возможность она делала мир теплее и красивее.
Моя прабабушка
Утро Великой Субботы запахло куличами. Когда мы еще спали, мать хлопотала у печки. В комнате прибрано к Пасхе: на окнах висели снеговые занавески, и на образе «Двунадесятых праздников» с Воскресением Христовым в середине висело длинное, петушками вышитое полотенце. Было часов пять утра, и в комнате стоял необыкновенной нежности янтарный свет, никогда не виданный мною. Почему-то представилось, что таким светом залито Царство Небесное... Из янтарного он постепенно превращался в Золотистый, из золотистого в румяный, и наконец, на киотах икон заструились солнечные жилки, похожие на соломинки.
В. А. Никифоров-Волгин, «Жизнь жительствует»
Если хочется пить, то колодец копай.
Если холодно станет, то печь истопи.
Если голоден, то испеки каравай.
Если ты одинок, то чуть-чуть потерпи.
И потянутся путники по одному
И к воде, и к теплу, и к тебе самому.
Валентин Берестов