Польша оказалась в моменте «камо грядеши»

Станислав Стремидловский
Польша. Иллюстрация: REX
После распада восточного блока и вывода советских войск Польша оказалась в одной из самых выгодных для себя геополитических ситуаций. Перед ней была открыта дорога на Запад и не закрыты возможности на Востоке. Практически впервые Варшава не сталкивалась с агрессией со стороны Берлина, который видел её партнёром и полем для экономической деятельности в Европе. Польша, как бывшая социалистическая Польская Народная Республика, вполне могла и являлась субъектом работы с бывшими советскими республиками, включая Россию.
Однако, сбросив ярмо Варшавского договора и СЭВ, польское государство решило надеть на себя сбрую Европейского союза и НАТО. С одной стороны, это предполагало, что Варшава возьмёт ориентацию на интересы западноевропейских стран и США, чьи отношения с постсоветской Россией были тогда неоднозначны и склонялись к выработке некой общей линии, пиком чего стала реакция Москвы на террористический акт против американцев 9 сентября 2011 года. С другой стороны, это был шанс для Варшавы возглавить блок «третьей силы», группы стран, которая бы сдерживала как Запад, так и Восток.
Накануне вступления Польши в НАТО ряд польских политологов скептически относились к этому решению. При этом их возражения касались не столько вопросов усиления обороноспособности страны и её безопасности, сколько ограничения манёвренности Польши на восточном фланге. Будущее показало, что эти опасения оказались оправданными. Варшаву сковали, а её попытки создать некие фланговые союзные альянсы стали неуспешными. Пресловутый «Люблинский треугольник» между Польшей, Литвой и Украиной просуществовал всего несколько лет, так и оставшись виртуальным пространством. Старые трещины Речи Посполитой оказались более существенными перед «российской угрозой».
Отсюда вопрос, камо грядеши церковнославянское выражение, которое буквально переводится как «Куда идёшь?». прим. ред. Польша? Какой геополитический выбор предстоит сделать польскому государству, как актору восточной и западной политики, до сих пор не выбравшему твёрдую ориентацию? С точки зрения западной ориентации главным минусом для Варшавы является тот факт, что её в качестве актора не видит сам Запад. Исторически это показало бегство Карла Валуа в Париж, отказавшегося от польского престола ради царствования во Франции. Мюнхенский сговор и пакт Молотова – Риббентропа только подтвердил то, что Польша является субъектом в переговорном процессе между Россией и Западом, когда такой процесс имеет место быть.
В таком случае для Польши возникает проблема позиционирования себя в качестве субъекта геополитического пространства. На общемировой площадке западная ориентация для неё представляется тупиковым вариантом, поскольку Европа никогда не примет Польшу в качестве равноправного партнёра. Но такая же проблема есть у неё и в Востоком. Пока Польша считает себя главным восточноевропейским центром, своего рода христианской миссией в регионе, это будет препятствовать Варшаве проводить восточную политику в том ключе, в котором она бы хотела.
Учитывая, что в европейской политике Польша является лишним элементом, который в диалоге Франция – Германия – Россия служит зловредным звеном, единственным вариантом для Варшавы становится формирование геополитического пространства, который предполагает альянс США – Россия, в котором Польша относится к сфере российских интересов.