Давление по-американски

О том, как новые санкции США отразятся на Иране и мировой экономике
После 12-дневной войны США и Израиля против Ирана наступили затишье и неопределенность. Однако американский президент, очевидно, не намерен ослаблять тиски давления. В последний день июля Соединенные Штаты объявили о самых масштабных с 2018 года санкциях против иранской нефтяной индустрии. Под рестрикции, в частности, попали бизнесмен Хоссейн Шамхани и связанные с ним компании в Эмиратах Milavous Group Ltd., Ocean Leonid Investments Ltd. и Crios Shipping. Шамхани — сын старшего советника аятоллы, по информации американских властей, он использовал семейные связи для выстраивания международной сети по транспортировке нефти в обход американских ограничений.
Экономические меры, по словам замглавы казначейства США Майкла Фолкендера, должны решить сразу несколько задач: «ограничить основной источник доходов Ирана и оказать давление на режим, чтобы он прекратил свою ядерную угрозу, программу баллистических ракет и поддержку террористических группировок». Чиновник почти точно передал главные пункты стратегии Вашингтона в отношении Тегерана, не менявшиеся на протяжении последних двух десятилетий. Про самую главную цель, которая считается наиболее сложной, но решающей все три цели одновременно при своей реализации, Фолклендер говорит между строк. Зато об этом не стесняется напоминать Дональд Трамп. На следующий день после ударов по Ирану, которые были нанесены в ночь на 22 июня, он допустил regime change в ИРИ. Но смогут ли санкции привести к смене режима в республике или к уступкам с ее стороны по теме ядерной программы?
Если говорить о смене власти, то команда Трампа наверняка отдает себе отчет в том, насколько сложно достичь этого. Полвека жизни под санкциями не привели к революции и падению режима аятолл. Иран — далеко не законсервированная диктатура. Политическая система обладает гибкостью, что показывает постоянная борьба условных либералов и консерваторов. Возможности проводить реформы и либерализацию сохраняются. Они вовсю идут в более консервативной Саудовской Аравии, где женщины ходили полностью покрытыми до недавнего времени и не могли иметь водительское удостоверение. В Иране женщины чувствуют себя эмансипированными довольно давно. При этом фундамент исламской революции в лице аятоллы, совета стражей конституции и КСИР едва ли разрушится в момент, когда США и Израиль посылают ракеты в сторону Ирана. Потенциал «цветной революции» ограничен, причем не из-за Ирана, а из-за самих США, где Трамп сдавливает головы глобалистскому змею и лишает USAID финансирования.
Уничтожить иранскую триаду (баллистика, прокси и ядерная программа) через санкции тоже едва ли возможно. Как раз находясь под жесточайшими ограничениями США и ЕС, Тегеран успешно продвигал свою ядерную программу, создал высокоточные баллистические и гиперзвуковые ракеты, проявившие себя во время прошлогоднего и июньского размена с Израилем, а также довольно успешно выстраивал «Ось сопротивления». После декабрьского переворота в Дамаске и войны Израиля с ХАМАС и «Хезболлой» иранская креатура на Ближнем Востоке заметно ослабла, однако благодаря шиитскому фактору и сохранению влияния хуситов в Йемене будет сохранять потенциал к возрождению.
В ядерных переговорах Иран не пойдет на сворачивание своей вполне законной программы мирного атома, и требования США полностью отказаться от нее вводят переговоры в тупик. Еще до начала оманских переговоров иранцы требовали снятия санкций как гарантию серьезности намерений Америки, а когда минфин США вводит их в момент, когда Трамп призывает к возобновлению диалога, иранские сомнения в целесообразности дипломатии лишь множатся.
Самый, наверное, прагматичный вопрос — это насколько новые меры нанесут урон иранской экономике. Для имеющего большой опыт существования под санкциями Ирана их эффект на устойчивость режима и обозначенной «триады» будет скорее ограниченным, но всё же заметным. Принимая во внимание, что цель санкций — нефть, а Иран уже выстроил систему экспорта в Китай и Индию, эффект будет скорее кратковременным или незначительным. Следует учесть, что ИРИ торгует со многими партнерами либо по бартеру, либо в национальных валютах. В иранской сети обхода санкций участвуют ряд влиятельных игроков, в том числе и натовская Турция. Иран создал свой SWIFT c Россией. Кроме того, в рамках БРИКС, куда республика вошла, разработаны и разрабатываются различные цифровые платформы по осуществлению платежей и банковских переводов. При всей нелюбви к Ирану бороться со всем миром Трамп не сможет.
Любые санкции или ограниченные удары по Ирану вызывают колебания на мировых рынках. Любопытно, что последний скачок цен вызван даже не санкциями против Тегерана, а угрозами Трампа в отношении России. Если не произойдет чего-то катастрофического, наподобие полномасштабной войны США против Ирана с перекрытием Ормузского и Баб-эль-Мандебского проливов, нефть вряд ли взлетит выше $100 за баррель. На цены сегодня зачастую влияют решения ОПЕК+. Некоторые участники этой группы (Бразилия и ОАЭ) одновременно входят, как и Иран, в БРИКС. ОПЕК+ стабилизирует цены на нефть на определенном уровне с учетом интересов крупнейших потребителей, включая Китай и Индию. При этом постоянная напряженность между США и Ираном создает нижнюю планку для стоимости черного золота, и России она явно выгодна.
При этом военный сценарий вовсе не исчерпан. Прецедент атаки на Иран был создан Израилем, а операция Пентагона сняла табу на существовавшее почти полвека интервенцию в ИРИ. Вероятность повторения бомбардировок США зависит от прогресса на «ядерных переговорах». Иранская сторона в лице президента Масуда Пезешкиана дверь дипломатии не закрыла, но требует компенсации за нанесенный Пентагоном ущерб по ядерным объектам как условие для диалога. Кроме того, Ирану нужны гарантии от США, что подобные атаки не повторятся. Разумеется, никакую компенсацию США выплачивать не будут.
Автор — доктор политологии, старший преподаватель кафедры теории и истории журналистики филологического факультета РУДН, эксперт РСМД
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора