,,Команде на корабле – форма номер 3, первый срок!

». Часть 2
Кораблям и экипажам морских частей погранвойск посвящается...
Подвиг командира и экипажа ПСКР «Бдительный»
Эта ода — «мотоциклам», они же «велосипеды»... Ода пограничным сторожевым кораблям 2 ранга пр. 1124П…
В народе они получили эти весёлые названия за космический рёв турбин, особенно на полном ходу, скорость и прекрасные маневренные качества. Эти корабли были ещё и красивы, а хорош на воде только красивый корабль. Этот проект шёл на замену старым флотским тральщикам пр. 264А, строили их для МЧПВ тихоокеанского ТВД на судостроительных заводах в Хабаровске (именно этот завод строил пр. 1124П с ЗРК «Оса») и в Комсомольске-на-Амуре (тут уже — без ЗРК и другой комплектацией вооружения).
Мы, первая бригада, посмеивались над этими нежными корабликами, обзывали их «одноразовыми», "стеклянными", но ценили за огневую мощь и скорость. Ведь именно скорости нам для службы не хватало – супостат имел более быстроходные рыболовные шхуны и траулеры, а бегать за боевыми кораблями США с нашими скоростями было вообще смешно...
Кстати, про «одноразовый» – ну шутка: бытовало мнение, что пр. 1124 рассчитан на 30 минут боя... М-да...
И вот в мае 1987 года они показали себя во всей красе...
Надо сказать, что морская граница — это тебе не колючая проволока и вспаханная контрольно-следовая полоса. И в качестве служебной собаки — не Джульбарс, а вполне себе пару тысяч тонн стали и несколько десятков суровых ребят...
Сама линия границы проходит на расстоянии 12 морских миль от крайних точек береговой линии. Однако в морском международном праве есть еще и понятие заливов.
Исторические заливы, согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, могут быть объявлены внутренними водами страны. Такие исторические заливы были и у США, и у СССР. Однако американцы и тогда ещё это право нашей страны пытались оспорить, и не только с трибуны, начиная с конца 1960-х годов. В 1980-е годы на тихоокеанском ТВД попытки застолбить за собой право не считать наши заливы внутренними водами СССР американцы предпринимали в заливе Петра Великого и Авачинском заливе. Разумеется, мы это пресекали, выходя по обстановке. Мало что изменилось и теперь.
Основная опасность, конечно, была для наших ракетных подводных лодок – они практически были бы заблокированы противником в базе без возможности выйти на рубежи развертывания и пуска, и хоть к тому времени пуск можно уже было выполнить даже от причала, радости это не добавляло. При этом американцы нагло утверждали, что Мексиканский залив – внутреннее море США, а русские обойдутся и 12-мильными территориальными водами, и без всяких внутренних морей.
И вот 21 мая 1987 года наши средства разведки засекли американский атомный крейсер УРО «Арканзас» с ракетами «Томагавк» на борту ... где? … Правильно, в Авачинском заливе! Он там нагло ходил-похаживал и демонстрировал, что плевать хотел на все писки МИДа и прочие негромкие вопли СССР. И под сурдинку, конечно, занимался разведкой и гидроакустической съемкой возможного района боевых действий...
Но СССР тогда мог не только попискивать про озабоченности, но и врезать. И врезал.
На выдворение из территориальных вод корабля-нарушителя был по тревоге брошен наш «мотоцикл» — ПСКР пр. 1124П «Бдительный», готовились к выходу и ПСКР «Дзержинский» пр. 11351П. Флотом также были подняты по тревоге и направлены к месту нарушения дежурные силы, но основная тяжесть противостояния легла на наш «Бдительный».
На кораблях этого проекта, служивших в 1-й дипскр, имелось практически полное флотское вооружение, в том числе и ЗРК «Оса», торпеды и глубинные бомбы, и реактивные бомбометы РБУ-6000, и, конечно же, корабельная артиллерия. Эти ПВО, ПЛО, ЗРК не были бутафорией, постоянно отрабатывалось их использование на учениях в рамках морчастей ПВ и совместно с флотом.
Корабли дивизии базировались в бухте Соленое Озеро Авачинской губы, самой большой бухты в мире, — она могла вместить весь флот мира, как утверждают справочники. Сама бухта Соленое Озеро была небольшая, и кораблей, даже с учётом находящихся на службе и в ремонте, в бухте было много. Стояли тесно, швартовые тумбы на причалах были плотно обвязаны швартовыми с разных кораблей, иногда правила хорошей морской практики нарушались, и швартовы перепутывали друг друга. На съёмку со швартовых требовалось время. Пока распутаешь свои и чужие «веревки» на тумбах, да ещё в сопровождении подробного солёного рассказа швартовных команд о происхождении папы, мамы и всех родственников до 10 колена тех швартовных команд, кто наворотил эти узлы…
ПСКР «Бдительный» в этот день был ошвартован в 1-й бригаде первым бортом к пирсу. Стоял отличный солнечный день, был выходной, экипаж немного размяг, офицеры в основном были по домам. И тут командира срочно вызвали в штаб дивизии. Там он получил приказ вызвать офицеров на борт, ему поставили боевую задачу и вручили приказ немедленно выйти в море в Авачинский залив для прекращения нарушения государственной границы СССР американским кораблём.
Командир галопом понёсся на корабль, за ним и остальные офицеры корабля, вызванные из дома по оповещению оперативного дежурного (а этот процесс в дивизии был отработан хорошо — квартиры офицеров были в 10-минутной доступности соединения). На ходу, через весь пирс, он заорал: «Боевая тревога»! На корабле загремели колокола громкого боя, экипаж, как ошпаренный, разбегался по боевым постам. Механики «мотоцикл» завели, сначала пыхнул дым и взвыли дизеля, быстро готовили турбину. Боцман доложил: «Швартовы запутаны чужими верёвками...» С ГКП — короткий приказ: «Руби на фиг!» И боцман рубанул швартовы топором.
Корабль, освободившись от швартовых, как борзая прыгнул от пирса и понёсся на выход из базы и Авачинской губы. Запросили разрешение на выход из бухты у оперативного дежурного ОВРа (охрана водного района), тот начал мямлить: «Ждать разрешения, рейд закрыт» (потом стало ясно, почему – в бухту заходил с автономки атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения пр.667БРДМ). Командир ПСКР «Бдительный» капитан 3 ранга Калошин Владимир Николаевич заорал на всю Авачинскую губу на 16 канале дежурной УКВ: «Да мне…», добавил про что-то с прибором на оперативного и «Выхожу по обстановке!». Через минуту командир «дал по газам», ещё на створе бухты дал средний ход, потом полный, а когда повернул на створ выхода из Авачинской губы 163,5 градуса – дал самый полный…
Это уже был перебор – такая лихость недопустима, скорость на створах не более 9 узлов, «Бдительный» же шёл самым полным ходом... Страшно же… Максимальная скорость этого корабля 35 узлов, и в узкости ему на полном ходу пришлось расходиться с РПКСН проекта 667БРДМ, в просторечии – «горбатым», за массивный горб ракетных шахт за рубкой. Командир «горбатого» обалдевшими глазами и покручивая пальцем у виска смотрел на самоубийцу-пограничника и потенциального автора ядерного взрыва, который несется как сумасшедший по фарватеру…
Когда такой «мотоцикл» несётся на самом полном ходу, то море взрезается форштевнем, как ножом, разрезанная волна высоко поднимается вверх и отваливается по борту, сзади появляется белый бурун. Всё это выглядит настолько красиво, что забываешь обо всём на свете! Так и шёл «Бдительный», даже не шёл, а летел в тот день по боевой тревоге.
Ещё одно небольшое отступление...
Мне за всю службу только дважды лично пришлось давать сигнал «Боевая тревога». Ежедневные учебные тревоги были рутиной, от тренировок по борьбе за живучесть (БЖ) до приготовления корабля для прохода узкости, спуска катера на воду и прочих разных корабельных мероприятий... Учебная тревога подавалась звонком — колоколами громкого боя и состояла из трех коротких и одного длинного сигнала, длящегося примерно 15–20 секунд. Экипаж разбегался по боевым постам, обычно уже одетым — это требовалось для предотвращения травматизма. В течение 5–6 минут поступали доклады со всех боевых постов о готовности, а значит, техника включалась, приводилась в немедленную готовность к использованию, на артустановках проводилась подготовка к подаче снарядов, но снаряды не подавали. Главный двигатель прогревался и готовился к полной нагрузке.
Боевая тревога ... мда ...
Первый раз, когда мне пришлось нажать на рычаг колоколов громкого боя и держать его мучительно тянувшиеся 30 секунд, реакция экипажа показала, что понимание боя и готовность к нему не погасли в рутине обыденной службы. Из коек и кубриков люди были буквально выброшены «Боевой тревогой». Моряки неслись на боевые посты босиком, в трусах, с робой и обувью в руках и под мышкой. Гремели запираемые двери и люки, дробью бились балясины трапов. Доклады о готовности сыпались на ГКП непрерывно, двигатели вывели на режим за 2 минуты, хотя по регламенту требовалось 15... Комендоры летели пулей к барбетам АК-230, ленты с боекомплектом, как в карточном фокусе, заправились в орудийные замки, пневматика перезарядок сухо отщелкала подачу первых снарядов в казенник. Напряжение было таким, что тронь — и всё взорвется, как атомная бомба. В ушах немного звенело, в таком состоянии экипаж готов на всё. Вот что такое «Боевая тревога»...
Тем временем американский крейсер «Арканзас» углубился в наши территориальные воды на 6 миль и нагло шуровал вдоль границы внутри территориальных вод, явно демонстрируя, что ему плевать на международное морское право и советский флот. ПСКР «Бдительный» быстро вышел к этому нахалу, светом и флагами стал подавать сигналы о нарушении территориальных вод и требовании их покинуть.
Наш корабль подставил борт крейсеру первый раз, тот отвернул и опять пёр по внутренним водам СССР. Пограничник снова подставил борт – история повторилась. Доложили на КП дивизии обстановку и отсутствие реакции корабля-нарушителя.
На крейсере делали вид, что ничего не видят и не слышат, на палубе и мостике никто не появился. Супостат продолжал нагло топтать нашу землю, то бишь воды… Потом по МСС американцы нагло флагами набрали что-то типа «Малыш, не дергайся, следи за моими действиями», то есть банально послали на все деньги…
На «Бдительном» на ГКП вывели громкую связь из радиорубки с поста ЗАС. Как вспоминают участники, в динамиках раздался голос командира дивизии: «Володя, Москва дала добро на ВСЁ. Делай, что хочешь, но чтобы через 20 минут его в наших водах не было!» …
… Атомный крейсер УРО «Арканзас» с «Томагавками» на борту и маленький шустрый пограничник с торпедами, ЗРК и двумя пушками и водоизмещением почти в 10 раз меньшим…
Так таран стал единственным и последним выходом. Дальше было то, что могло быть только в советском и российском флоте.
... Время щёлкало... Корабль идёт полным ходом параллельным курсом с нарушителем, не позволяя ему дальше вклиниваться в территориальные воды СССР.
Командир пошептался со старпомом, оба спустились вниз, в каюты. Через пару минут командир корабля капитан 3-го ранга Владимир Калошин и старпом, оба в парадной форме, при медалях и орденах, поднялись на мостик.
Старпом как-то буднично и спокойно объявил по трансляции: «Форма одежды на корабле номер три, 1-й срок».
На корабле по БОЕВОЙ тревоге объявлена форма одежды 1-й срок, то бишь парадная. Экипаж всё понял.
Это был простой пограничный корабль. В мирное время. Простой командир. Простой экипаж. Просто. Исполняли. Долг.
На мостике отдали приказ набрать и поднять флаги по МСС: «Приказываю покинуть территориальные воды СССР, иначе по вам будет применено оружие». ПСКР отвалил от крейсера, развернулся через левый борт и пошёл на встречных на таран. Замполит врубил на верхнюю палубу и по отсекам Гимн Советского Союза...
На стеньге подняли флаг, означающий «Погибаю, но не сдаюсь». Дистанция стремительно сокращалась, ПСКР шёл полным ходом в лобовую, на таран американского крейсера.
Нервы натянулись, как струна, даже у каждой гайки и заклёпки, а не только у экипажа…
И американец не выдержал напряжения, отвернул в открытое море. Разошлись правыми бортами на дистанции меньше 2 кабельтовых.
На ПСКР «Бдительный» на крыло мостика вышли командир, замполит и старпом. На американце забегали, на мостик высыпали янки. Они, американцы, отдали честь пограничному кораблю.
Наш командир честь посрамлённому супостату не отдал, до побеления костяшек пальцев сжал руками леер. Янки ушли в открытое море и еще несколько дней там болтались. Неделю их пас наш «Бдительный» и дежурные силы флота, потом ПСКР вернулся домой.
По возвращению в базу экипаж встречали с оркестром, комдив каждому моряку пожал руку, а через 2 месяца командир корабля ушёл в академию вне конкурса.
Справка: ПСКР «Бдительный» пр. 1124 спущен на воду 18.04.1981 года на Хабаровском судостроительном заводе, введен в строй 25.09.1981 года, списан в 1998 году. Участвовал также в поисковой операции 1983 года на месте гибели южнокорейского «Боинга».
Командир ПСКР «Бдительный» — капитан 3 ранга Калошин Владимир Николаевич (умер в 2021 году), старший помощник капитан-лейтенант Божинский, заместитель командира по политической части капитан 3 ранга Голованов, командир БЧ-5 Ивандюков, читал знаки МСС командир БЧ-3 Савельев, первым обнаружил «Арканзас» сигнальщик Юра с Кривого Рога, боцман Коваленко. Приношу свои извинения, если в фамилиях и воинских званиях есть ошибки, ведь часть источников противоречивы, а некоторых участников уже нет в живых...
P.S. Через час подтянулся флотский СКР пр. 1135, он дымил, как самовар. Американец, как свидетельствуют акустики, шлепал себе тихонько под реактором, только винты были слышны немного, а от нашего пр. 1135 шел грохот на весь океан. Через некоторое время появилась наша морская авиация и развлекалась, отрабатывая заходы и атаки. Как потом стало понятно, авиация прикрывала вывод или возвращение нашей подлодки, создавая помехи супостату.
«Арканзас» и потом не раз нарушал границу в Авачинском заливе и не только, но в дальнейшем требования пограничных кораблей со скрипом, но выполнял, желания проверить нас на вшивость у берегов Камчатки у янки больше не появлялось...
Случай этот был описан в американской прессе, но без подробностей.
Дополню, что 21 мая 1987 года в этой операции приняли участие корабли 1-й дипскр КПСКР «Дзержинский», ПСКР «Бдительный», ПСКР «Решительный», а также корабли Камчатской флотилии ВМФ СССР, в частности, МПК-143 и МПК-145, то есть - это практически бенефис проекта 1124 во всех их изводах.
Василий Островский