В ее жизни, стихах есть какая-то магия, тайна, загадка – она сама давно уже стала легендой, пишет Т. Калиберова, слишком яркая незаурядность, «неповторяемая неповторимость» подарена Лариссе Андерсен судьбой. Все меньше красивых женщин, Все меньше стихов и песен, И мир, разлукой увенчан, Стал душен, печален, тесен… Ах, только ты, Ларисса – Какой-то отсвет старинный… Так написал о Лариссе поэт Василий Логинов. Она была дамой сердца многих талантливых мужчин. Что же это за женщина? Ларисса Андерсен – представитель эмигрантских литературных кругов Китая 20–40-х годов прошлого столетия, поэтесса, танцовщица и просто интересная личность. Она была знакома со многими признанными поэтами и писателями 20 века. Кстати, о Лариссе Андерсен я впервые прочитала в антологии отечественной поэзии ХХ века «Строфы века», которую составил Евтушенко. Он очень тщательно подходил к подбору авторов, входящих в эту книгу, многих удивив своим выбором. В этом сборнике он не мог ни вспомнить о Лариссе Андерсен, женщине, которая его поразила не только своим талантом, но и красотой.

Она была на редкость красива и изящна. Синие глаза с длинными ресницами- стрелами, шикарные темные с медным отливом вьющиеся волосы, точеная фигура и поразительная грация. Ларисса не только писала стихи и прозу, она прекрасно танцевала (ее учительницей была Л.К. Дроздова, известный хореограф, причисленная в свое время к российскому императорскому двору), хорошо рисовала и тонко чувствовала мир. Ларисса Андерсен родилась в 1911 году в семье царского офицера, дворянина, потомка скандинавов в Хабаровске. Мать – дочь польского помещика. Она была третьим ребенком, но обе ее сестры умерли еще в младенчестве. Родители эмигрировали в Китай в 1922 году незадолго до входа Красной армии в город. Семья долгое время бедствовала, ютясь в холодном сыром подвале трущобного района Харбина. Ларисса, как могла, вносила, свою лепту в бюджет семьи. Она рисовала портреты известных американских актеров, расписывала коробки для кондитерских. На всё это был неплохой спрос. Девочка вела дневник и записывала свои впечатления. Она любила сочинять сказки и одушевлять деревья и цветы, представляя, как они танцуют.Ларисса рано начала писать стихи, первые публикации были, когда ей еще не было 15 лет.

Она вошла в литературный кружок «Чураевка». Молодые поэты были сразу покорены красотой и талантом девушки. Вокруг нее всегда царила атмосфера влюбленности и восхищения. Ларисса стала первой юношеской любовью многих молодых людей.Вот неполный список имен, которыми ее величали – «Сольвейг», «Горний Ангел», «Джиоконда», «Печальный цветок». Разве можно было не влюбиться в эту необыкновенную девушку, искреннюю, возвышенную и так тонко чувствующую.Всеобщее обожание преследовало ее всегда.

Ветер весенний поет По большим и пустынным дорогам… Солнце, протаявший лед — Это так много, так много! Как мне об этом сказать? Как бы пропеть мне об этом? Надо, чтоб стали глаза Брызгами яркого света. Разве глаза у людей Могут казаться такими? Белое платье надеть? Выдумать новое имя? И закричать, зазвенеть Ветру, дороге и полю… Слов человеческих нет Этому счастью и боли! В 1934 году Ларисса познакомилась с Николаем Константиновичем Рерихом, который посетил Харбин. Ее представили ему, как подающую большие надежды художницу. А он заметил, что в этой девушке много света.

«Харбин был особенным городом. Это сочетание провинциального уюта с культурными возможностями, я оценила позднее, когда из него уехала… В Харбине было все, что надо для молодежи: спорт, купания, яхты. Зимою коньки, салазки, переезды через реку по льду на специальных двухместных санках, которые китайцы отталкивали шестом. На другом берегу ждали маленькие теплые рестораны с пельменями или с пирожками. А университетские балы и маскарады! А еще драма, опера, оперетта, концерты, библиотеки! Как много здесь в связи с бегством из России находилось высокообразованных людей: профессоров, писателей, художников. И все это было доступно. Именно там, в эмиграции, особенно среди молодежи, бесклассовое общество получилось само собой…».

В начале 30-х годов Ларисса Андерсен переехала в Шанхай, «вернее убежала, как от болезни или от наважденья, отмахиваясь и от переживаний, и от писем влюбленных в нее кружковцев». Двое из них покончили жизнь самоубийством. Ходят разговоры, что именно из-за нее, не выдержав разлуки со своей Сольвейг. До конца жизни она винила себя в такой страшной развязке. Вот и я стою у порога, Истекает мне данный срок, Я надеюсь найти дорогу На скрещенье твоих дорог, Чтобы легкой, бесплотной тенью, Я к тебе подойти смогла. Попросить у тебя прощенья: Не сумела спасти от зла.

Первые годы жизни в Шанхае были очень трудными для девушки. Она зарабатывала деньги не только танцами, выступая в ночных кабаре и в большом дансинг-холле, она выступала в показе мод французского салона, была лицом рекламы духов и печаталась на обложках журналов. Всё это были разовые заработки, но благодаря случаю (заболела танцовщица балетной труппы) ее пригласили в театр.

«Танцы в моей жизни были самой жизнью, – говорит Л. Андерсен. – Техника может заслуживать самой высокой похвалы, но при этом она мертва, если нет огня, жара души». «Ларисса – вся огонь, вся истома», взрывалась хвалебными статьями пресса. Лучше всего ей удаются зажигательные танцы, как, например, гавайская румба.

Она гастролирует и в 1940 году становится самой высокооплачиваемой танцовщицей. Ларисса сама придумывает танцы, продумывает детали костюмов. Ее выступления шли с аншлагом. Но стихи уже стали частью ее жизни. Она продолжает писать. В Шанхае в 1940 году, вышел первый и единственный тоненький сборник ее стихов «По земным лугам», а в 1946 году несколько лучших стихотворений Л. Андерсен вошли в сборник русских поэтов Китая «Остров». Этот сборник позже назовут «Островом Лариссы» Александр Вертинский был большим поклонником таланта и красоты Лариссы Андерсен. Строки из стихотворения Лариссы «Осень» он выделил сразу, когда слушал стихи местных шанхайских поэтов. Осень шуршит по чужим садам, Зябнет у чьих-то ржавых заборов… Только одна, в пустоте простора Ежится, кутаясь в дым, звезда. Только одна в пустоте простора… Стихотворение было грустное, так как недавно умерла мама Лариссы, оно заканчивалось так: …В доме, наверно, пылает печь, Кресло такое, что можно лечь. Очень радушное в доме кресло, Счастье с ногами в него залезло. Счастье в мохнатом, теплом халате… Там добрая мама и белая скатерть, И чай с молоком. Ларисса предполагала, что это стихотворение отозвалось в сердце Вертинского, так как он устал от всех скитаний вдали от Родины и мечтал об уюте дома. Его душа отозвалось на эти строки да и красота девушки мало кого могла оставить равнодушным. Он сравнивал ее с «прекрасным и странным, печальным цветком» и был покорен. «Если бы Господь Бог не дал Вам Ваших печальных глаз и Вашей Внешности – конечно, я бы никогда в жизни не обратил на Вас такого внимания и не наделал бы столько ошибок, сколько я наделал! – грустно восклицал Вертинский в одном из писем к Лариссе, …Важно, что Вы – печальная девочка с изумительными глазами и руками, с тонкими бедрами и фигурой отрока – пишите такие стихи!»

«Вы мой пленник и гость, светло-серая дикая птица, Вы летели на Север. Я вас подобрал на снегу С перебитым крылом и слезой на замерзшей реснице. Я вас поднял, согрел и теперь до весны берегу…» Они были созвучны по духу, поэзия их близка по тональности и музыкальности. Появились разговоры об их романе, эта легенда преследовала Лариссу Николаевну до самой смерти, хоть она доказывала ее несостоятельность. Возможно, Вертинский и был влюблен в нее, но безответно.

Это ей посвящены строки «Ненужного письма» Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями. Нам обоим пора от любви отдохнуть, Потому что уже никакими словами, Никакими слезами ее не вернуть. Будем плакать, смеяться, ловить мандаринов, В белой узенькой лодке уйдем за маяк, На закате, когда будет вечер малинов, Будем книги читать о далеких краях. Мы в горячих камнях черепаху поймаем, Я Вам маленьких крабов в руках принесу. А любовь похороним, любовь закопаем – В прошлогодние листья, в зеленом лесу. И когда тонкий месяц начнет серебриться И лиловое море уйдет за косу, Вам покажется белой серебряной птицей Адмиральская яхта на желтом мысу. Будем слушать, как плачут фаготы и трубы В танцевальном оркестре, в большом казино. А за Ваши печальные, детские губы Будем пить по ночам золотое вино. А любовь мы не будем тревожить словами, Это мертвое пламя уже не раздуть, Потому что, увы, никакими слезами, Никакими стихами ее не вернуть. Вертинский отмечает, что стихи Лариссы тихи и пронизаны нежной и покорной печалью. В ответ на ее строки …Тихой поступью ходят ангелы по степным тропам. Если будем сидеть тихонечко, Подойдут и к нам… Вертинский добавляет “И они подходят к ней. И даже очень близко. Потому что подлинная поэзия происхождения божественного.” Ларисса посвятила А. Вертинскому стихотворение «Печальное вино» Это было давным-давно, Мы сидели, пили вино. Не шумели, не пели, нет — Угасал предвечерний свет. И такая цвела весна, Что пьянила и без вина. Темнота подошла тайком, Голубея лунным цветком, И укрыла краем крыла, А печаль все росла, росла, Оставляя на много лет Догорающий тихий след. И, я знаю, никто из нас Не забыл тот прощальный час, Что когда-то сгорел дотла… Так прекрасна печаль была, Так звенела в ночной тиши, Так светилась на дне души. «Эти рифмы настояны на печали, извечной спутнице судьбы скитальца…» В 1956 году Ларисса Андерсен покинула Китай. Она вышла замуж за француза Мориса Шеза, представителя крупнейшей судоходной компании, который влюбился в нее с первого взгляда. Благодаря работе мужа началась волна переездов-путешествий. В Индии Ларисса занималась йогой с учителем Индры Дэви, ее первой наставницы. Ларисса глубоко интересовалась агни-йогой, теософией, сказочным Востоком. В Харбине она познакомилась с Николаем Константиновичем Рерихом, а в Индии познакомилась с его сыном Святославом и его женой. Вела большую переписку с патриархом Кириллом Болгарским.

Она активно и жадно жила – продолжала рисовать, брала уроки вождения автомобиля, осваивала новые индийские танцы, писала. Затем был Индокитай, где Ларисса преподавала йогу, а деньги отдавала в приют слепых девочек и беспризорных мальчиков. Калейдоскоп мест мелькал – Африка, Сайгон, Индия… Но самым любимым местом оказался Таити. “Только в заводи молчанья может счастье бросить якорь, Только тихими глазами можно видеть глубину. Знак молчанья — как присяга, как печать, лежит на всяком, Кто свернул тропинкой тайной в заповедную страну. В молчаливый час рассвета, озаренный солнцем ранним, Там, где синие лагуны спят в оправе синих гор, Так бросаются с обрыва в синеву летящим камнем, Замирая, саланганы и вонзаются в простор. И ни слов, ни размышлений. Как сказать об этом счастье? Разве можно в миг полета размышлять — куда летишь? Это может быть молитва. Это может быть — причастье, Чтобы сердце сохранило эту утреннюю тишь.”

Белоснежные пляжи, бирюзовая вода, купание в прозрачной воде лагуны по утрам, живопись, общество интересных людей. Именно здесь она познакомилась с Евтушенко, который потом напишет, что встреча с ней ошеломила его. Мало того, что набрел в Таити (!) на русскую поэтессу, но к тому же на поэтессу редкостно красивую, в прошлом еще и известную танцовщицу. В это время она увлеклась прозой, ее заметки и очерки публикуются в русских эмигрантских журналах и газетах. Из дальних стран семья Шезов прибыла в Париж в 1970 году, на новое место службы Мориса. Она вновь «заболела» стихами, Муза была рядом с ней и Ларисса стала писать, но, главным образом, для себя. Через год муж вышел на пенсию, и они перебрались «навсегда» в его родовое поместье Шезов в верховье Луары. Это волшебно красивые места, которые Ларисса полюбила сразу. Она с улыбкой вспоминает свою первую встречу со свекровью: – Что это за девочка влезла на наше дерево? – Это моя жена. Лариссе было уже за 40. Она ездила верхом, занималась садом, преподавала йогу, ухаживала за кошками, которых в доме было, порой, больше 10. Иногда стихи «… подступали как слезы / как молоко у кормилицы», часто стихи приходили ночью.

«Я думаю, – как-то заметила Ларисса, – что стихи – это как молитва у монахов: если молиться постоянно – то и выходит, а если нет – наступает «сухость» души. И стихи не звучат. А как хорошо, когда они звучат! Словно вот тут-то оно и есть то, для чего живешь…». Я иду в этой жизни, спокойно толкаясь с другими… Устаю, опираюсь на чье-то чужое плечо, Нахожу и теряю какое-то близкое имя… …похоронив мужа, Ларисса осталась жить в поместье одна.

В этом старом доме Так скрипят полы … В этом старом доме Так темны углы… Так шуршит и шепчет Ночью тишина… В этом старом доме Я живу одна. Но она продолжает вкусно жить. «Удовольствий у нее много: стихи, кошки, сигарета после утреннего кофе, прогулка по старой теннистой аллее в своем парке, чай с горячим красным вином и медом на ночь, маски для лица из шампанского с луком, мороженное, стихи, опять стихи… Для меня, приехавщей к Лариссе впервые, было удивительно увидеть все еще красивую женщину (94 года, господа!), чуть богемную в том смысле, что для нее разговоры о впечатлениях важнее разговоров предметных. Она очень хорошо рассказывает, но еще лучше умеет слушать. При этом ее глаза мягко сияют дореволюционной добротой и вниманием к собеседнику.» – вспоминает Татьяна Масс

В час, когда замирает земное согретое лоно, И звенит тишина, и проходит вечерний Христос, Усыпляет ягнят, постилает покровы по склонам, Разливает в степи благовонное миро берез И возносит луну, как икону… В 2007 году году (еще при жизни поэтессы) в издательстве «Русский путь» была издана книга стихов, прозы и воспоминаний Лариссы Андерсен «Одна на мосту». Стихотворение «Одна на мосту» появилось после поездки в Россию в 1971 году. Лариса Николаевна сожалела, что эти строки не увидят на Родине. Но судьба распорядилась иначе.Книга все-таки вышла.

На том берегу – хуторок на поляне И дедушкин тополь пред ним на посту… Я помню, я вижу сквозь – слезы, в тумане, Но всё ж я ушла и стою на мосту. А мост этот шаток, а мост этот зыбок – От берега деда на берег иной. Там встретят меня без цветов, без улыбок И молча ворота захлопнут за мной. Там дрогнут и хмурятся темные ели, И, ежась от ветра, мигает звезда… Там стынут улыбки и стонут метели, Нет, я не дойду, не дойду никогда! Я буду стоять, озираясь с тоскою, На сторону эту, на сторону ту… Над пастью обрыва с проклятой рекою. Одна. На мосту.

29 марта 2012 года, в госпитале старинного французского городка Ле-Пюи (Верхняя Луара), на 102 году жизни тихо скончалась одна из самых ярких поэтесс «русского Китая» Ларисса Николаевна Андерсен. “Последний лепесток с восточной ветви русской эмиграции отлетел”. #личности #РусскаяПоэзия #ИнтересныеФакты