Предыдущая публикация
"Стихи его то глуше, то звончей.
То с карканьем сливаются вороньим".
И. Бродский.
"- Еврейская птица ворона ,
зачем тебе сыра кусок?
Чтоб каркать во время урона,
терзая продрогший лесок?
- Нет! Чуждый ольхе или вербе,
чье главное свойство -- длина,
сыр с месяцем схож на ущербе.
Я в профиль его влюблена.
- Точней, ты скорее астро'ном,
ворона, чем жертва лисы.
Но профиль, присущий воронам,
пожалуй не меньшей красы.
- Я просто мечтала о браке,
пока не столкнулась с лисой,
пытаясь помножить во мраке
свой профиль на сыр со слезой".
И. Бродский.
В первых же строках --подтверждение автобиографичности образа вороны - Бродский называет её
"еврейской птицей".
Это каламбур, связанный с картавостью поэта.
Ведь существует стереотип о том, что евреи картавят.Животный мир у Бродского представлен очень подробно.
А к птицам он вообще питает особое пристрастие.
Воро'ны в фауне Бродского занимают особое место.
Интуитивное ощущение подсказывает, что они встречаются чаще других птиц.
А то, насколько важную смысловую роль они играют, совершенно очевидно.
Воро'ны- спутницы смерти :
"Над розовым шпилем банка
Воро'на вилась, крича".
( "Холмы" 1962 г. - о жестоком и бессмысленном убийстве.)
***
Как символ естественности, едва ли не поэзии, среди серости мира:
" Подобье птиц, душа его чиста,
а светский путь, хотя, должно быть, грешен,
естественней вороньего гнезда
над серою толпой пустых скворешен".
("Большая элегия Джону Донну", 1963)
***
" Знать, в холодную пору, мертвые рощи, рта вам
не выбирать, и скажите спасибо нам, картавым! "
("Воронья песня", 1964)
" Стихи его то глуше, то звончей,
то с карканьем сливаются вороньим ".
("Дом тучами придавлен до земли", 1964)
***
Свидетельницы чего-то важного: любовного свидания,
("Развивая Крылова", 1964, "Псковский реестр" - оба стихотворения с посвящением М.Б.):
"Кусты и
деревья, кроны,
холмы, монастыри,
кресты, воро'ны".
***
Своеобразный символ родины:
"И потому пронзительное "карр!"
звучит для нас как песня патриота ".
("Отрывок", 1967)
***
И ,конечно, в традиционном облике - как символ мрака и смерти:
"В министерстве обороны
гулко каркают воро'ны ".
("Представление", 1980)
Интересно,что во'рон (который, как известно, совсем другая птица, а вовсе не мужская разновидность воро'ны) встречается у Бродского очень редко и такой смыслообразующей роли не играет.'‘Там он лежит, на склоне.
Ветер повсюду снует.
В каждой дубовой кроне
сотня ворон поет.’'
'‘Где он лежит, не слышу.
Листва шуршит на ветру.
Что ты сказал про крышу,
слов я не разберу."
'‘В кронах, сказал я,
темные птицы крича
Слетают с небесных тронов
сотни его внучат".
"Но разве он был вороной: ветер смеется во тьму.
Что ты сказал о коронах,
слов твоих не пойму.’'
"Прятал свои усилья
он в темноте ночной.
Все, что он сделал: крылья
птице черной одной.’'
"Ветер мешает мне, ветер.
Уйми его, Боже, уйми".
"Что же он делал на свете,
если он был с людьми."
"Листьев задумчивый лепет,
а он лежит не дыша.
Видишь облако в небе,
это его душа.’'
"Теперь я тебя понимаю:
ушел, улетел он в ночь.
Теперь он лежит, обнимая
корни дубовых рощ.’'
‘'Крышу я делаю, крышу
из густой дубовой листвы.
Лежит он озера тише,
ниже всякой травы.
Его я венчаю мглою
Корона ему под стать.’'
‘'Как ему там под землею.’'
"Так, что уже не встать.
Там он лежит с короной,
там я его забыл.’'
- Неужто он был вороной ?
- Птицей, птицей он был ! "
И. Бродский
Восхитительные акварельные воро'ны от Сары Йомен.
Следующая публикация
Комментарии 4
Построение фраз напоминает английский синтаксис, что связано с увлечением Бродского английской поэзией.
Стихотворение представляет собой диалог человека с Богом. Бог слушает слова героя, но этому мешает ветер.
Стихотворение
Бродского
погружает в атмосферу размышлений о жизни и смерти, о природе и человеческом.....
"Птицей, птицей он был."
1962г
Итак, перед нами диалог, и прежде всего надо выяснить, кто его участники. Это раскрывает строчка «Уйми его, Боже, уйми». Очевидно, что здесь человек разговаривает с Богом. Человек слушает Его слова, но этому мешает ветер: слышно очень плохо.
Когда Бог говорит: «В каждой дубовой кроне / сотня ворон поёт». Человек же спрашивает: «Что ты сказал про крышу? / Слов я не разберу». Итак, перед нами ситуация нарушения коммуникации. Бог повторяет: «В кронах, сказал я, в кронах / тёмные птицы кричат». Человек опять плохо слышит и снова переспрашивает: «Что ты сказал о коронах? / Слов твоих не пойму».
Очевидно, здесь говорится о чьей-то смерти, причём последние слова Бога: «Птицей, птицей он был» — свидетельствуют о том, что речь идёт о поэте, поскольку, как известно, в творчестве Бродского птица — постоянная метафора, указывающая на поэта. Ясно, что в данном стихотворении речь идёт о смерти какого-то выдающегося стих...Ещё"Неужто он был вороной."
"Птицей, птицей он был."
1962г
Итак, перед нами диалог, и прежде всего надо выяснить, кто его участники. Это раскрывает строчка «Уйми его, Боже, уйми». Очевидно, что здесь человек разговаривает с Богом. Человек слушает Его слова, но этому мешает ветер: слышно очень плохо.
Когда Бог говорит: «В каждой дубовой кроне / сотня ворон поёт». Человек же спрашивает: «Что ты сказал про крышу? / Слов я не разберу». Итак, перед нами ситуация нарушения коммуникации. Бог повторяет: «В кронах, сказал я, в кронах / тёмные птицы кричат». Человек опять плохо слышит и снова переспрашивает: «Что ты сказал о коронах? / Слов твоих не пойму».
Очевидно, здесь говорится о чьей-то смерти, причём последние слова Бога: «Птицей, птицей он был» — свидетельствуют о том, что речь идёт о поэте, поскольку, как известно, в творчестве Бродского птица — постоянная метафора, указывающая на поэта. Ясно, что в данном стихотворении речь идёт о смерти какого-то выдающегося стихотворца. По всей вероятности, речь здесь идёт об Эдгаре По, авторе знаменитого стихотворения «Ворон», породившего массу подражаний и вариаций.
Далее Бог говорит: «Крышу я делаю, крышу». Иначе говоря, Он произносит то самое слово, которое человек услышал, казалось бы, неправильно («Что ты сказал про крышу?»), а значит, якобы «неверно услышанное» оказывается иной гранью слов Бога, воспринятых как логоцентрическое целое. Другое слово, которое человек также услышал неправильно, — «короны», в то время как Бог говорил о древесных кронах: «Что ты сказал о коронах?» — спрашивает человек. Но позже Бог говорит и о короне: «Его я венчаю мглою. / Корона ему под стать». А затем ниже: «Там он лежит с короной. / Там я его забыл». Человеку только кажется, что он услышал что-то не так. Здесь несомненные признаки видéния, старинного, средневекового жанра, и человек — это, конечно, визионер. Одновременно перед нами и жанр баллады. Баллады с видéниями совмещаются достаточно часто, это вполне обычная ситуация в поэзии.
Итак, в стихотворении «Диалог» нам может показаться (если мы бы не знали о религиозных взглядах Бродского), что его написал поэт глубоко верующий. Автор с удовольствием создаёт подобного рода иллюзию, как бы примеряя на себя этот актант: что бы было, если б у меня была такая вера?
Павел Спиваковский: Агностическая метафизика Иосифа Бродского. Антиномия веры и неверия
*** ПАБЛО ПИКАССО
Пабло Пикассо .
и мистика ,
и быль .
и боль ,
и на все - разрыв .
и сильно
поднятые плечи ,
словно были крылья ,
а может они и есть .
Черная ворона :
как зыбкость из тумана ,
и когда она вдруг
станет
Белой .
не понятой - отверженной ,
и страшно - одинокой .
Лицо женщины -
не маска ;
а та самая -
беззащитная открытость ;
хрупкость разбитого
стекла ;
когда иллюзия
сполна познались ;
когда Душа
через многие беды -
переползла ;
пересилила - смогла ;
осталось - только
незаживающие раны ;
и мираж на стенке
рядом с собой ,
и с нами :
закат - темнеет - все ;
а Женщина
и Черная ворона
светят ;
у обоих - Крылья
Солнечного
Цвета
они растут
прямо
из души