23 июня 1960 года скорым поездом из Ленинграда в столицу Казахской ССР приехал 20-летний Иосиф Бродский. Бродский был тогда еще почти никому не известным поэтом. Слава пришла к нему немного позже. В Ленинграде о Бродском заговорили в начале 1960-х годов, а первая его книга "Стихотворения и поэмы" вышла за границей через пять лет после алматинской экспедиции, в 1965 году. А пока Бродский – просто молодой поэт. Стихи, по его словам, он начал писать в восемнадцать лет (однако существует несколько стихотворений, датированных одним-двумя годами ранее). Уезжай, уезжай, уезжай, так немного себе остается, в теплой чашке смертей помешай эту горечь и голод, и солнце. Что с ней станет, с любовью к тебе, ничего, все дольешь, не устанешь, ничего не оставишь судьбе, слишком хочется пить в Казахстане, – написал Бродский в 1961 году после своей экспедиции в Казахстан, которая вдохновила поэта на написание стихов, песен и рассказов. Горы, горы мои. Навсегда белый свет, белый снег, белый свет, до последнего часа в душе, в ходе мёртвых имён, вечных белых вершин над долинами минувших лет, словно тысячи рек на свиданьи у вечных времён. Словно тысячи рек умолкают на миг, умолкают на миг, на мгновение вдруг, я запомню себя, там, в горах, посреди ослепительных стен, там, внизу, человек, это я говорю в моих письмах на Юг: добрый день, моя смерть, добрый день, добрый день, добрый день.

Этими строчками заканчивается стихотворение Бродского "В письме на Юг" (1961), посвящённое спутнику по путешествию Гинзбургу-Воскову. Георгий Исаакович Гинзбург-Восков, или Гаррик для своих – один из ближайших и самых малоизвестных друзей Бродского. Летом 1960 года друзья отправились в поход на Тянь-Шань. Они преодолели почти 5 000 километров: на поездах и автобусах, большую часть – пешком.

"Была холодная ночь и красивейшая долина! Здесь Иосиф цветными карандашами нарисовал склон горы, покрытый тянь-шаньскими елями. Наш путь пересекал горные ручьи и речки. И Иосиф подтверждал этимологию своей фамилии, храбро переходя вброд бурные потоки, а также впоследствии бродя по миру и бродя идеями, как бродит сусло… …Долина реки Чилик представляла собой вначале каменистое ущелье, потом расширилась. Вода журчала по камням. Иосиф шел сзади и что-то неизменно бормотал… …Садимся отдыхать, привалившись к рюкзакам. И тут Иосиф говорит: "Хочу мяса!" Я не очень представлял, что мы будем есть. Но я знал, что лучше не говорить о еде, когда ее нет. Ну, да что взять с этого странного юноши, покорившего меня неодолимым притяжением наших душ…", – пишет Восков в воспоминаниях. " …Казахская семья пригласила гостей отведать национальную кухню, – пишет В.Н.Проскурин. – ..памятная юрта, вечно занятая жена, два быстроногих мальчика. В тот день Иосиф сделал два рисунка детей. Произведения творчества тут же поместили на войлочную стену. Хозяева разделали барана, сварили в большом казане и пригласили гостей к столу. Апашка предложила вилки, но Иосиф сказал: "Не надо!" – засучил рукава и принялся есть с большим энтузиазмом… Дружелюбным признанием таланта стал сухой сырный курт (по горсти каждому в карманы штормовки) и кусок ароматного мяса на дорогу. Поблагодарив щедрого хозяина, питерцы оставили чабану фонарик и топорик".

"Из города Джамбул поездом отправились в сторону Чимкента и  Ташкента -- вспоминает Восков.

В Ташкенте мы провели ночь на станции в ожидании утреннего поезда. <...> Вскорости появился Иосиф, взъерошенный. Оказалось, что он забрался на стройку, влез на кран и заснул. А поутру пришли рабочие-строители и согнали его, сонного, вниз…".   …Как завершилось памятное путешествие Бродского и Воскова по Казахстану и Средней Азии?

Ленинградцы спустились через Таласский Алатау к городу Джамбулу (сегодня – Тараз), и дальше на поезде, через Шымкент, Ташкент, Самарканд, Красноводск (ныне Туркменбаши). На последние деньги купили билет и отправились путешествовать баржей по Каспийскому морю…   Я стою один успокоясь, я презрительно щурю глаз. Мне Каспийское море по пояс, нипочём… Уверяю вас. Нас не так на земле качало, нас мотало кругом во мгле, Качка в море берёт начало, а кончается на земле…