Приходи - 21

– Гера! – Соня сдвинула брови, не собираясь вот так просто прощать парня. – Зачем ты приехал? Ни я, ни Даша в тебе не нуждаемся. Пожалуйста, уходи, вон уже идут папа и Марина. Я не хочу, чтобы они виделись с тобой.
– Даша... – проговорил Герман, делая вид, что не слышит её слов. – Дочка, значит. А я всё гадал, кто родится. Сонька, ну перестань сердиться. У меня были тяжёлые времена, вот я и сорвался. А с отцом твоим я помирюсь, сама увидишь. Пожалуйста, дай мне посмотреть на дочурку. Интересно даже, на кого похожа?
Подходя ближе, Алексей прищурился, пытаясь угадать, кто это стоит рядом с дочерью.
– Герман, конечно, – ответила на его вопрос Марина. – Кто же ещё? Ну а что такого, дядя Лёша? Герман - отец и имеет полное право видеть своего ребёнка.
– Пусть это решает Соня, – проговорил Алексей. Герман ему совсем не нравился. Но разве мог он учить жизни дочь после того, что натворил сам.
Прошлое калёными клещами рвало душу Алексея и порой так сильно хотелось выпить, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться. Всё-таки с водкой было легче смириться с тем, что уже ничего исправить нельзя. Но он обещал Соне, что больше не будет пить и пока держал своё слово.
Герман заглянул в лицо ребёнка:
– Ну-ка, ну-ка! Сейчас проверю. Точно моя?
Соня отшатнулась, и он засмеялся:
– Шучу-шучу, чего ты! Дай мне поддержать дочку. Всё-таки, так непривычно понимать и думать, что я теперь стал отцом. Можно сказать, главой семьи.
– Семьи? – переспросила Соня.
– А ты как хотела? Я же с серьёзными намерениями. Поженимся, будем жить вместе. Сонька, ты прости. Я за это время многое передумал и понял, что дороже тебя у меня никого нет. Разве что вот ещё дочка...
В это время к ним подошли Алексей и Марина.
– Ну что, дед, – весело обратился к отцу Сони Герман. – Принимай пополнение. Видишь, какую красавицу мы произвели на свет. В вашу породу девчушка пошла, тут уж как пить дать.
Алексей бросил на парня тяжёлый взгляд, Соня обеспокоенно посмотрела на обоих, и Марина поспешила прийти ей на помощь:
– Поехали-поехали домой! Дядя Паша в два счёта нас туда доставит. Его машина там, за углом. Стол накрыт, закуски стынут.
– Вот это дело! – обрадовался Герман. – Так чего же мы стоим?
***
– Приехала, королевна? – как всегда ворчливо проговорила Шура, встречая старшую сестру. – Всем места из-за тебя мало. Девчонку, значит, родила? А вот я бы мальчишек рожала. Или вообще никого. С этими детьми вечно только одни проблемы. А я для себя пожить хочу.
– Глупая ты, – спокойно, без досады ответила ей Соня. – Потому что маленькая. А вот подрастёшь, будешь совсем другими глазами на мир смотреть.
– Вот ещё! – фыркнула Шура. Она тайком бросила заинтересованный взгляд на Германа и подмигнула ему. – Решил, значит, снова прибиться к нашему берегу?
– А ты против? — усмехнулся Герман.
– Мне-то что? – пожала плечами она. – Живи...
***
Но Соня, едва застолье закончилось, сказала Герману, не желая вот так сразу прощать его:
– Спасибо, что проведал. А теперь можешь возвращаться к себе. Ты ещё успеваешь на последний рейс до города. Или, если хочешь, тебя отвезёт туда дядя Паша. Я попрошу его, и он не откажет.
– Сонька, ну зачем ты так? – с явной грустью в голосе проговорил Герман. – Я ведь уже попросил у тебя прощения. Хочешь, ещё раз попрошу? Мне не трудно, потому что я не представляю жизни без тебя и Дашутки. Позволь мне остаться с вами. Я всё буду делать для того, чтобы ты поняла, как вы нужны мне.
Глядя в глаза Сони, Герман лукавил, но она не заметила этого. Ей вдруг очень захотелось поверить ему, и, всё-таки, она проговорила строго:
– Хорошо, оставайся. Я посмотрю, насколько тебя хватит.
Герман с облегчением выдохнул:
– Надолго, Соня, навсегда. Я очень хочу быть с вами и докажу тебе это. Завтра же пойдём в сельсовет и подадим заявление. Должны же мы зарегистрировать свои отношения. В конце концов, у нас есть дочь...
***
На следующий день проведать Соню и малышку пришли Анфиса и Любаша. Алексей встретил их у порога:
– Здорово, тёща! – сказал он и бросил беглый взгляд на настороженно смотревшую на него девочку. – Проходите, Соня в доме.
– Спасибо, – кивнула ему Анфиса. – Сам-то как?
Алексей пожал плечами, не находя слов для ответа.
– Бабушка, Любаша! – обрадовалась гостям Соня. – Как хорошо, что вы пришли. Знакомьтесь, это моя Дашенька. Правда, она хорошенькая?
– Вся в маму, – кивнула Анфиса, принимая на руки спеленатое дитя. – Славная девчуля. Совсем как ты в детстве! Ну а где же наш счастливый папаша?
– Он собирался в город, может быть уже уехал, – спокойно пояснила Соня. – Ему надо вещи забрать, да и нам купить кое-что.
– А-а-а, – протянула Анфиса. – Это хорошо. Значит, увидимся в другой раз...
Пока Соня и бабушка разговаривали, Любаша, быстро осмотревшись, подошла к трельяжу и открыла небольшую музыкальную шкатулку. По комнате сразу же раздалось негромкое треньканье. Не помня себя от восторга, Люба принялась открывать и закрывать шкатулку. Соня повернулась к младшей сестре:
– Любаша, ничего там не трогай. Ещё поломаешь или разобьёшь!
– Не! – успокоила её девочка. И вдруг ахнула: – Ой, красивые какие! Я тоже такие хочу!
Соня увидела в её руках свои серьги с рубином, те самые, которые когда-то подарил ей Егор. Воспоминание больно кольнуло сердце и Соня, не сдержавшись, строго потребовала от сестры:
– Положи сейчас же! И больше не трогай!
Бросив на Соню обиженный взгляд, Люба убрала серьги на место, закрыла шкатулку, отошла и села на стул, дожидаясь, когда бабушка скажет, что они уже уходят.
Но Анфиса сегодня никуда не торопилась и на предложение старшей внучки выпить чаю, ответила согласием.
– Пойдёмте, – Соня показала на выход из комнаты. – За столом поговорим, пока Дашенька спит...
***
Только через полчаса, проводив бабушку и Любу до калитки, Соня вернулась к дочери и прилегла рядом с ней на диван, устало прикрыв глаза. Что ж, кажется, теперь её жизнь налаживалась. Она дома, у неё есть прекрасная дочка и скоро будет муж. Герман настаивал на том, чтобы они расписались и официально стали супругами. Соня вздохнула. Придётся согласиться хотя бы ради дочери. Конечно, она чувствовала обиду на него, но решила дать ему ещё один шанс. Мама ведь много раз прощала папу...
Соня вдруг подумала о Егоре. А если бы он вернулся? Тоска защемила сердце девушки, она поднялась и подошла к трельяжу, на котором стояла музыкальная шкатулка. В ней она хранила памятные для неё безделушки и серьги с рубином, дорогой подарок Егора.
Соня сняла их перед роддомом, а теперь снова решила надеть. Вот только серёг на атласной подушечке больше не было...
***
– Люба-а-а!!!
Соня не сдержала громкий крик.
Никто не мог взять драгоценное украшения, кроме бессовестной девчонки. Они ей так понравились, что она решила их попросту украсть. Соня выбежала из комнаты и бросилась искать отца. Он менял навесные петли на калитке в заднем дворе и окликнул Соню, которая, рыдая, бегала, разыскивая его по всему подворью.
– Что случилось? – прихрамывая, Алексей двинулся навстречу дочери.
– Люба украла мои серёжки! – плакала девушка.
– Дурная кровь! – неизвестно к чему сказал Алексей.
– Папа, а если она их потеряет? – Соня никак не могла успокоиться и не расслышала странные слова отца. – Пожалуйста, присмотри за Дашуткой, мне срочно нужно в Касьяновку!
Алексей на минуту задумался.
– Нет, дочь, – сказал он наконец. – Нянька из меня не очень. Расплачется Дашутка, что я делать буду? Шурки дома нету, убежала к подругам. А один я с малым дитём не справлюсь. Давай сделаем так. Ты оставайся дома с доченькой, а я пойду в Касьяновку и поговорю с тёщей. Она прижучит девчонку, и та отдаст то, что украла.
– Пап, ты только попроси дядю Пашу, чтобы он отвёз тебя, – всхлипнула Соня. – Так будет быстрее. Папочка, миленький, я очень волнуюсь.
***
Анфиса только вернулась домой и собиралась покормить Любашу.
– Эй, егоза! – окликнула она внучку. – Переодевайся и мой руки, я пока тебе поесть разогрею.
– Ладно, ба! – откликнулась откуда-то Любаша.
Голос девочки показался ей каким-то странным.
– Ты что это там делаешь? – спросила Анфиса, заметив, что девочка возится с чем-то в углу.
Любаша что-то живо спрятала и поднялась навстречу к бабушке, смущённо улыбаясь.
– Ничего не делаю, – сказала она. – Пойдём уже обедать, я есть хочу.
***
Они уже заканчивали обед, когда увидели, что возле их дома остановилась машина.
– Кто это к нам пожаловал? – удивилась Анфиса, не ожидавшая гостей, тем более на машине. А потом озадаченно смотрела, как по тропинке к дому приближается хромающий Алексей. Зять не был в её доме много лет и теперь, после смерти Людмилы, его появление тут было совсем неожиданным. Дома у них ничего случиться не могло, Анфиса только что вернулась оттуда и знала, что там всё в порядке. И вообще, Алексей не выглядел взволнованным. Но вот его решительный вид смутил пожилую женщину.
– Что стряслось? – вышла она к нему.
– Скажи Любке, чтобы она отдала Сонины серёжки, которые украла сегодня, – потребовал Алексей, безо всяких предисловий.
Анфиса так и ахнула.
– Да ты что такое говоришь? – всплеснула она руками. – С чего ты взял, что это Люба взяла их?
– Дурная кровь потому что в ней течёт, – спокойно ответил ей Алексей. – Или ты хочешь сказать, что ничего не знаешь об этом?
Растерянная Анфиса покачала головой.
– Зачем ты так, Алёша? К чему ворошить прошлое? Разве Люба в чём-то виновата?
– Виновата, – уверенно произнёс Алексей. – Пусть вернёт серьги, и я уйду.
– Подожди здесь, – попросила его Анфиса. Она вернулась к Любе и строго посмотрела на девочку: – Любаша, ты брала серёжки? Те, что видела у Сони.
Девочка округлила глаза:
– Нет! Соня же мне не разрешила. А без разрешения ничего брать нельзя, ты сама мне говорила об этом.
Анфиса пытливым взглядом смотрела на девочку, но та нисколько не смутилась и не отвела глаза в сторону.
– Что ты прятала в углу? – прищурилась бабушка, очевидно решившая выяснить всю правду.
– Ничего! – девочка явно забеспокоилась и это очень не понравилось Анфисе.
– Так, милая моя, а ну-ка показывай, что там у тебя.
Железный тон всегда такой сдержанной, но доброй бабули испугал девочку.
– А ты не будешь ругаться? – поникшим голосом спросила она.
– Показывай! – холодно произнесла Анфиса.
Девочка метнулась в уголок, где любила играть, немного повозилась там и, что-то зажав в кулачке, вернулась к бабушке.
– Ну?
Любаша всхлипнула от испуга и разжала ладонь.
Лицо Анфисы разгладилось и посветлело, а брови приподнялись кверху: Любаша держала на ладошке маленького слоника и чёрные с золотистым ободком чётки.
– Что это? – спросила внучку Анфиса. – Где ты это взяла?
– Я не украла, бабушка, это мне дядя Ваня дал. Только он сказал, чтобы об этом никто не знал, даже ты. Это он сам делает такие штуки из хлебного мякиша. А ещё он обещал научить меня делать такие же бусики. Смотри, как ими можно вертеть.
Соня взяла чётки и стала ловко крутить их между пальчиками.
– Этому тебя тоже дядя Ваня научил? – вздохнула Анфиса.
– Да, – кивнула Люба и попросила: – Только ты его не ругай. Он хороший!
– А где серьги? – Анфиса вернулась к тому, что её волновало сейчас больше всего. – Ты брала их?
– Нет, – покачала головой Любаша. – Я же знаю, что красть - это плохо...
***
– Я поговорила с Любой, – сказала Алексею Анфиса, выходя к нему во двор. – Она ничего не брала! Может быть, Соня просто куда-то положила их и забыла куда. А Любаша ни в чём не виновата.
– Ты что ей веришь?! – воскликнул Алексей. И вдруг, шагнув к девочке, выглядывавшей из-за бабкиного бока, схватил её за плечо и резко дёрнул к себе, не выпуская из рук:
– Признавайся, воровка! – принялся он трепать её как тряпичную куклу. – Где серьги моей дочери? Соня там плачет из-за тебя! Быстро отдавай то, что украла!
Любаша закричала, и Анфиса бросилась ей на помощь:
– Алексей, ты с ума сошёл! Я же тебе говорю, что она ничего не брала! Не трогай её!
– Отдавай, отдавай! – не успокаивался тот. – Я тебе покажу, как красть чужие вещи! Бессовестная воровка!
И вдруг замер, услышав хриплый, звенящий от ярости голос:
– А ну-ка, отпусти ребёнка!
Медленно, очень медленно Алексей повернулся к тому, кто произнес эти слова. Пальцы его разжались, и Люба тут же бросилась к Анфисе, прижимаясь к ней, в поисках защиты.
А Алексей, выпрямившись, стоял и смотрел в холодные, пылающие зелёным огнём глаза Ваньки Серого.