Не плюй - 8

Прошло четыре года.
Люба с сыном так и остались жить в квартире матери с тех самых пор, как лейтенант милиции Владимир привёз девушку обратно. Люба несколько дней приходила в себя после услышанного от соседа о «подвигах» мужа.
Странная штука — жизнь: молодая девушка встретила парня, влюбилась, вышла замуж, родила ребёнка и за всё это получила огромную отдачу, которая за четыре года осела в душе Любы настоящим жизненным уроком. Только за что она заслужила этот урок? Когда-то добродушная, спокойная, улыбчивая Люба стала другой — замкнутой, недоступной и настороженной. В двадцать три года она обрела характер сорокалетней дамы, которую жизнь била почём зря. Несправедливо. Ей ещё жить и жить, а она уже надела маску равнодушия к семейному благополучию, счастью и чувству любви. Единственная радость для Любы — это её сын, маленький Костик.
— Да что ж за невезуха такая! — Нюра не давала покоя своей дочери. — У всех дети как дети, а тут…
Люба молча собиралась на работу, не обращая внимания на вопли матери.
— Костенька, надевай ботиночки, опаздываем в садик, — вынула из обувной полки обувь.
— Мозно, я возьму масынку в сад? — Костя нёс из комнаты маленькую игрушечную машинку, чтобы показать другу.
— Конечно, бери.
— Пусть дома оставит! — выглянула из кухни Нюра. — Одну уже украли и эту унесут!
— Не уклали, — Костя натягивал ботиночек на правую ножку, упёршись спиной в стену. — Я её Митьке дал поиглать.
— Бестолочь! — бабушка выхватила из рук внука игрушку. — Такой же, как и ты! Ничего не слышит!
— Отдай, — Люба подняла глаза на мать. — Хватит доставать Костика. Это его игрушка, пусть что хочет, то и делает.
— Ну, да, весь в мать! Ты тоже, что хотела, то и делала! И что в итоге получилось? Где ты сейчас? У разбитого корыта! Не умеешь воспитывать — не берись!
— Я сказала, отдай! — не выдержав постоянных упрёков матери, Люба схватила её за руку. — И не смей больше цепляться к моему сыну!
Нюра опешила. Она бросила машинку на тумбочку и ушла в свою комнату.
— Пойдём, Костик, нам пора, — взяв сына за руку, Люба открыла дверь.
Нюра включила телевизор и прилегла на диван.
— Дура беспечная… — бубнила себе под нос женщина, переключая каналы на пульте. — Надо было тебя отцу отдать, а не надеяться на его алименты и на твою помощь…
Люба вела сына в сад и раздумывала о будущем. Жить с матерью просто невыносимо. Нужно что-то решать. Зарплата, конечно, не ахти. Если бы найти подработку какую, но где? Работы в городе нет для молодой женщины без высшего образования. Надо было хотя бы ПТУ закончить, но время ушло. Жалеть теперь бессмысленно. Вот Костик подрастёт, возможно, получится поступить на какие-нибудь курсы. А что! В кафетерии, где работает Люба, одна девушка закончила курсы бух. учёта, а другая поступила в колледж на заочку. Правда, у них и мужья есть, и бабушки помогают. А у Любы нет средств, чтобы оплатить учёбу. Мать грызёт ежедневно. Ноет и ноет, достала уже. Люба потихоньку начала срываться. Жалко Костика. Он видит ссоры и ругань, а это неправильно.
— Люб, обслужи мой столик, — официантка Марина принесла поднос с грязной посудой. — Я, кажется, заболеваю, что-то меня в жар бросает.
— Хорошо, — Люба взяла блокнот и вышла в зал.
За столом расположилась семья: мама, папа и маленькая семилетняя девочка.
— Добрый день, — Люба подошла к клиентам, собираясь записывать пожелания. — Вы уже определились? Что будете заказывать?
— А можно мне молочный коктейль? — симпатичная девочка захлопала длинными ресницами.
— Подожди, для начала нужно что-нибудь перекусить, — мама девочки изучала меню. — Что Вы можете посоветовать из детского?
Женщина подняла голову и широко улыбнулась.
— Люба?
— Что? — Люба уставилась на клиентку.
— Люба, это ты? — женщина поднялась со стула.
— Надя… — полушёпотом произнесла Люба и опустила руки.
Надежда медленно поднялась со стула и приобняла свою знакомую.
— Я так рада тебя видеть! Не думала, что встречу тебя ещё раз в своей жизни! Ты здесь работаешь?
— Да, — Люба уронила ручку от волнения.
— Возьмите, — муж Нади поднял и протянул ручку.
— Спасибо, — Люба взглянула в глаза мужчине и немного смутилась.
— Это Олег, — Надежда показала глазами на мужа и перевела взгляд на дочь. — Ну, а Верочку ты знаешь…
— Какая большая уже стала, — Люба рассматривала девчушку с любопытством.
— Посиди с нами, — Надя вернулась на своё место.
— Не могу, я на работе.
— Тогда принимай заказ, а я к тебе вечером зайду, — с лица Нади не сходила улыбка.
Отработав смену, Люба собралась уходить домой, как к ней, как и обещала, пришла Надежда.
— Давай прогуляемся, — предложила Надя.
Люба кивнула головой, и женщины зашагали вдоль тротуара.
Тепло.
Осенний ветерок обдувал лица прохожих и разносил желтые опавшие листья по асфальту. Неважно, что осень не только на улице, но и в душе. Неважно, что вокруг всё серое и тусклое. Люба шла рядом со своей знакомой, и почему-то ей было легко и спокойно.
— Ты давно переехала? — поинтересовалась Надя.
— Если не считать жизнь в посёлке, то я здесь с самого рождения, — Люба смотрела себе под ноги.
— Так ты родом отсюда? — остановилась Надя. — А мы покатались за эти годы по близлежащим посёлкам и городам. В итоге решили здесь обосноваться. Вот, год уж как…
— А на какой улице? — Люба подняла глаза.
— Краснопутиловской…
— Дом?
— Третий… А почему ты спрашиваешь? — Надежда недоумевала.
— Этого не может быть! — воскликнула Люба и обняла собеседницу. — Я тоже в этом доме живу!
— Вот это да-а, — протянула Надя. — Судьба нас свела во второй раз и не случайно…
— А этаж? — Люба прищурила глаза.
— Пер-вый, — Надя тоже сощурилась.
— А я на седьмом! — гордо ответила Люба и взяла женщину под руку.
— Я просто в шоке, — Надя зашагала, постукивая каблуками по асфальту. — Вера в школу пошла, я пока дома, а муж…
— Надь, а ты о Володе что-нибудь знаешь? — Люба шагала рядом и смотрела вдаль.
— Это ты про какого? — неожиданный вопрос ввёл женщину в ступор.
— Ну, тот, что твой однокурсник или одноклассник, — Люба подняла голову кверху, вспоминая, кто кем приходится.
— А-а, Вовка? Переехал он. Мы у него квартиру купили…
— То-то я думаю, почему его не видно последние пару лет.
— Беда у него… Люб, такой парень хороший…
— Что случилось? — Люба округлила глаза.
— Брат у него… В общем… У него есть близнец Владик. Блин, как в кино, ей-богу… Плохой-хороший…
— Не понимаю.
— Вовка никогда никому не рассказывает об этом, но… — Надя повернулась к соседке. — Люба, с братишкой ему не повезло. Наркоман он… Вот Вовка с ним возился-возился, по клиникам таскал… даже в Москву. Подлечили дурака, а он через полгода по новой… Ой…
— Даже не верится, что у Володи есть такой брат…
— Был.
— Как?
— Передоз. Володька почему переехал — чтобы брата спасти. Если бы я знала… Да что теперь. Он все деньги, вырученные за продажу квартиры, вбухал в здоровье брата-идиота неблагодарного. Квартира была его собственная, досталась там от кого-то. Теперь Вова живёт в съёмной, чёрт знает где.
— А как же работа?
— А что с ней станет? Встаёт спозаранку и ездит на маршрутке.
— Надь, а почему у него семьи нет?
— Ой, Люба, это уже другая история, — Надежда развернулась и медленным шагом двинулась вперёд.
Люба вопрошающе смотрела на Надю. Она не из-за любопытства расспрашивала женщину о Владимире. Поначалу ей хотелось удостовериться, что у Вовы всё хорошо, а когда Надя раскрыла карты — Люба испытала одновременно и гордость, и сочувствие. Ей стало жаль бывшего соседа чисто по-человечески. Такой положительный, отзывчивый, заботливый. Расстался со своим жильём, чтобы помочь родному брату выкарабкаться из той паутины, в которой он запутался по собственной воле. Многие ли способны на такой подвиг? Нет, конечно. Тем более сейчас, в тяжёлые времена, когда каждый сам за себя, пытается выжить любыми путями. Вот и брат Владимира не думал о последствиях, не думал о Володе, как о спасителе. Ему было абсолютно наплевать, что чувствует родная кровь, когда помощь не идёт во благо. Владислав думал только о себе. А думал ли? Затуманенные мозги не могут работать в нужном направлении. Для такого человека не существует ни будущего, ни настоящего. И ему всё равно, насколько сильно болит душа у близких людей за жизнь и здоровье родного человека.
Наверное, поэтому Володя не смог завести семью. Он все силы отдавал на спасение Владислава.
— Из-за брата не женился? — Люба сделала выводы.
— Можно сказать и так… Тоже мутная история. Я бы сама этому Владику голову свернула. Нет, ну, даже не верится: два брата-близнеца, а до такой степени разные… Не поверила бы, если б услышала, но я-то сама всё видела…
— Что ты видела?
— Ты знаешь, было такое ощущение, что одного из братьев подменили. Хотя, глупо так говорить, они же как две капли… Их все путали… Но одно различие было, — Надя вздохнула и заулыбалась. — Отличались тем, что у Влада было пятно тёмное на тыльной стороне ладони, а у Володьки не было. Так Владислав в основном держал руки в карманах, чтобы никто не понял подвоха.
— Какого подвоха?
— Ну, а теперь мы подошли к вопросу о семье… — Надя замедлила шаг, подходя к скамейке. — Давай присядем.
Женщины удобно устроились на скамье, Надежда достала из сумочки упаковку жвачек.
— Будешь? — предложила Любе одну пластинку. — Так вот, всё банально и просто. Учились мы в колледже, в одной группе.
— И братья тоже?
— Да, раньше они были не разлей вода, — Надя сложила пополам сладкую полоску жевательной резинки и положила её в рот. — В нашей группе девчонок было больше, чем мальчишек. Ну, и влюбились ребята в одну кокетку.
— Неожиданно…
— Сплошь и рядом, ничего удивительного. Но девушка та, Ирина, выбрала Володю. Ну, и началась среди братьев борьба. А мы с Вовкой были друзьями, вернее, до сих пор дружим. Как-то приехал ко мне. Смотрю, на ногах не стоит, а он и говорит: Ирка, тварь последняя, переспала с Владом.
— Ну, ничего себе! — Люба всплеснула руками от удивления.
— Не знаю, как и что там получилось, но Иринка проходу Вове не давала. Прощения просила, истерики закатывала прямо в колледже. Володька её послал, бросил учёбу и поступил в МВД. Отвернулся от брата. Не простил их обоих. А когда узнал, что Владик на иглу подсел — видимо, что-то в нём щёлкнуло, пытался вытащить брата из этого дерьма, но всё безрезультатно.
— Значит, брат ему так насолил, что Вова не верит теперь женщинам?
— Я тоже так думаю. Хотя… Ну, не сошёлся же мир на одной Ирке? Я как-то пробовала с Володей поговорить об этом, но он быстро меняет тему. Я не стала больше теребить ему душу…
— До меня только сейчас дошло: когда я сидела с твоей Верочкой, бабушка ваша приходила. Вовка тогда Владом назвался… А вот бабушка его и выдала…
— Володя прикрывался именем брата, чтобы найти тех, кто посадил на эту дрянь Владислава…
— Понятно.
После часового разговора женщины решили, что пора идти по домам.
— Засиделись мы с тобой, Надюш, — Люба взглянула на часы.
— Действительно, пора и честь знать, — Надя поднялась со скамьи. — Ну что, соседка-подруга, пойдём.
Любе очень понравилось, что Надя назвала её подругой. Оставив насиженное место, соседки двинулись в сторону дома.
— Всего доброго, — Люба прощалась с Надей на лестничной площадке первого этажа.
— Пока, Люб, — Надежда открывала дверь своей квартиры. — Ты заходи. Правда, я завтра уезжаю на весь день. Давай послезавтра?
— Хорошо, — Люба поставила правую ногу на ступеньку. — Спасибо тебе.
— Да было б за что.
Любе пришлось подниматься на седьмой этаж пешком. Лифт опять сломался. Когда починят — неизвестно. Частые поломки подъёмной конструкции нарушали привычный ритм жизни. Особенно тяжело приходилось людям пенсионного возраста.
— Ну, ничего, — девушка держалась за перила. — Зато полезно для здоровья.
Открыв дверь квартиры своим ключом, Люба услышала, как мать разговаривает с её сыном на повышенных тонах.
— Ах, ты ж зараза такая! — Нюра отчитывала внука. — Тебе кто разрешил это брать? Я кому сказала: нельзя? Ты когда слушаться начнёшь?
Люба, снимая уличную обувь, услышала шлепки. Костик заплакал.
— Ещё раз тронешь… — влетела в комнату Люба с разъярённым видом.
— Ещё одно слово — и вылетите оба! — Нюра бросила на пол фломастеры и, гордо подняв голову, удалилась в свою комнату.
— Как же ты надоела со своими угрозами! Господи! Да когда же это закончится? — закричала Люба, упав на кровать. — Сколько ж можно уже?
— Ишь ты, — выглянула из-за двери Нюра. — Как заговорила… Не нравится, тогда что ты здесь делаешь? В твоём возрасте нормальные люди уже семью имеют и живут отдельно. Помогают матери, а не вешают на неё своих детей!
— Когда это я на тебя вешала? — Люба подняла голову.
— Из сада забери, накорми… — Нюра подошла к дочери, сунув карманы в халат. — Присмотри, когда на работе. Память-то у тебя короткая…
— Я же… — Люба выпрямилась. — Я же деньги зарабатываю для нас, для всех… На весь день никогда сына тебе не оставляла… Ты же с ним была всего часа три, когда ему и года не было…
— И что? Другие, вон, как-то сами справляются! А ты, видите ли, не можешь!
— Посидела с ним несколько раз, и всё? Поломалась вся?
— Знаешь, что, дорогуша, тебе уже не десять лет, так что выпутывайся сама, а с меня хватит! Хочешь, бери его на работу с собой, хочешь…
— Спасибо, мама… — прошептала Люба, бросив взгляд на сына.
— Спасибо… — повторила Нюрка, состроив умное лицо. — Спасибо надо было говорить, когда я тебя от Мишки отговаривала! Я как сердцем чувствовала, что он не от мира сего! Предостерегала! Ругала! А ты что? Слушала мать? Внимала? А теперь что? Вдова! В двадцать три года! Вдова! Никому не нужная! Подобрала уголовника, притащила в мой дом!…
— Да сколько ж можно о нём вспоминать? — Люба вскочила с кровати. — Нет Мишки! Запомни ты это уже наконец! Нет его!
— Ага, о мёртвых либо хорошо, либо… — Нюрка язвила, как могла. — Столько времени потеряла! А сейчас бы встретила какого-нибудь при деньгах и жила б, как у Христа за пазухой! Матери бы помогала…
— Да ты только о себе и думаешь! — не выдержала Люба и закричала на всю квартиру. — Деньги одни на уме! Никакой жалости ни ко мне, ни к внуку!
— Вот именно! Если бы не загуляла с уголовником — не было б сейчас никакого внука!
Костик стоял посреди комнаты и смотрел на кричащих друг на друга бабушку и маму. Из-за громких криков мальчик сразу успокоился, перестал плакать. Он наблюдал за женщинами испуганными глазёнками и не понимал, почему родные люди так сильно ругаются.
— Что ты такое говоришь, мама? Как ты можешь?
— Я? Могу! Потому что вырастила тебя одна, поэтому имею полное право в собственном доме говорить то, что хочу! — Нюра поставила руки на бока. — Да были бы мозги, в крайнем случае, сдала б его в детдом! А теперь мучайся! Вырастит такой же, как батя свой, — уголовник!