Семейные трудности-10. Заключение.

Ирина Ас

Иван проснулся от головной боли. Голова гудела, будто с похмелья. Мужчина тяжело оторвал ее от кухонного стола и понял, что так и спал, сидя на стуле, уронив голову на сложенные на столе руки.
Долго сидел тут ночью, планировал, как с утра начнёт узнавать о юридических формальностях отказа от детей. Сидел и сам не заметил, как уснул. Проснулся с ощущением, будто это он пил, и бутылки, валяющиеся на полу, стоящие на подоконнике его.

При утреннем свете квартира выглядела ещё хуже. До Ольгиной ещё, конечно, было далеко, но она уже приблизилась к тому, что застал Ваня у бывшей жены. Естественно, дети и не подумали убраться. Странно, что они вообще были дома, спали в своей комнате. Люся за ширмой и туда Ваня заглянул мельком, чтобы только убедиться, что дочь дома. Зато Антон раскинулся на диване. Во сне лицо сына было умиротворенным. Вечно насупленные брови расправились, губы не кривились в язвительной ухмылке.
Иван замер возле сына. Смотрел в лицо и понимал, что лицо родное. Сейчас, в этом повзрослевшем, огрубевшем подростке мужчина отлично видел своего маленького Антошу.

Что за глупости ему вечером лезли в голову? Такое можно подумать только от отчаяния! Никогда он не сдаст своих детей в детский дом. Пусть делают, что хотят, пусть разгромят всю квартиру, но он будет бороться за них и пытаться достучаться добротой.
Мужчина кивнул своим мыслям. Да, только добротой! Наказаниями и криками он ничего от этих детей не добьется. Криков они в своей жизни слышали предостаточно от родной мамы.

Иван тронул сына за плечо.

— Вставай, вам в школу пора собираться.

— Школа? Какая школа? — лениво приоткрыл глаза подросток. — А что, мы в школу пойдем? И ничего за то, что вчера было? Ты ничего не сделаешь?

— Сделаю! Конечно же, сделаю. Сегодня вечером буду убираться и очень мне хочется, чтобы вы ко мне присоединились.

Пока Антон с Люсей одевались, Иван пожарил им яичницу, вскипятил чайник и ушел. Молча ушел на работу. Убраться в квартире хотелось прямо сейчас, но если так будет продолжаться его на самом деле скоро уволят. Прогуливать больше нельзя.

Вернувшись вечером, мужчина ни капельки не удивился не застав дома ни Антона, ни Люсю. Присоединяться к уборке у них желания не было. Они вернутся поздно, если вообще вернутся.
Хорошо бы вернулись, иначе вновь предстоит бессонная ночь.

Мужчина собрал весь мусор в огромный черный пакет, вымыл все поверхности и набрал воду мытья для полов, когда в квартиру влетела Люся. Она не вошла, а именно влетела, с громким криком:

— Папа, папа, там Антона бьют!

На этот раз слово «папа» звучало в устах дочери вполне искренне, как и ее испуг, он был настоящим. Иван не стал спрашивать, кто бьет, за что бьет, он просто понесся вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Запыхавшаяся Люся бежала следом, на ходу пытаясь что-то объяснить:

— Он им почти ничего не сказал. Они пьяные... набросились.

Драка происходила во дворе, недалеко от подъезда. Четыре пьяных мужика мутузили Антона. Иван сильно сомневался, что они набросились на подростка просто так, ни с того, ни с сего. Но разве это сейчас имело значение?
С криком: «Не трожьте моего сына!», Иван врезался в толпу, начал оттаскивать здоровенного мужика от Антона.

— А, это твой сын? Ты такого отморозка воспитал? Ну, значит, тоже заслужил.

Двое мужиков переключились на Ивана, а он, не обращая внимания на сыпавшиеся на него удары, оттаскивал кого-то от Антона и кричал:

— Беги, Антон, беги!

Антон отполз на четвереньках, но не убегал. Смотрел, как бьют его отца. Когда Ивана сбили с ног и начали пинать ногами, Люся пронзительно завизжала:

— Помогите, да помогите же кто-нибудь. Вызывайте полицию.

Этот крик немного отрезвил нападавших пьяных мужиков. Они пнули Ивана еще по разу и ретировались, а мужчина остался лежаться на земле. Вызывать пришлось не полицию, а скорую, потому что Иван был без сознания.
Скорая приехала и Люся нырнула вслед за носилками с отцом.

— Это мой папа, я с ним поеду.

Антону тоже хотелось, но он постеснялся. Поднялся в квартиру, неприкаянно прошёл по комнатам. Отец успел тут убрать, только полы не вымыл. Неожиданно сам для себя Антон засучил рукава.

Люся приехала домой поздно. Вошла, хмуро глянула на брата.

— Его госпитализировали с сотрясением мозга и трещиной в ребре.

— Нормально всё будет? — Антон отводил от сестры глаза.

— Посмотри на меня! Слышишь, посмотри! — пискляво вскрикнула Люся. — Ты вообще понял, что произошло? Когда он услышал, что тебя бьют, он побежал, не спросив за что тебя бьют, что случилось. Нет, он просто бежал! А когда его начали пинать, он кричал, чтобы ты убегал. Он отвлек их на себя, чтобы тебе не досталось. Антон, ты понял это?

— Да понял, я понял.

— А кто мне говорил, что мы ему не нужны? Что он избавится от нас рано или поздно и лучше не привыкать к хорошей жизни? После вчерашнего представления, по-моему, избавился бы любой, а он пожарил нам яичницу. Ты говорил, что он забрал нас, чтобы не платить алименты. А он выкупал золото из ломбарда, а после этого купил тебе спортивный костюм. Ты считаешь, он стал лучше жить после того, как нас забрал?

— Хватит уже, Люсь, хватит. Да, возможно, я в нем ошибался. Ошибался, признаю.

Ивана не стали долго держать в больнице. Выпустили через день.
Мужчина возвращался домой с тяжелым сердцем. Боялся застать картину еще похлеще той, что была два дня назад. Наверное, дети опять позвали друзей, разгромили квартиру.

А в квартире было чисто и почти тихо. Телевизор работал, но не на всю громкость, как обычно. Люся встретила отца в прихожей и немного смущенно сказала, что она варила суп.

— Ну, как варила, пыталась. Попробуешь, пап?

Суп был пересоленным, картошка в нем разварилась, и, в общем, он больше походил на невкусную кашу. Но Иван ел. Ел и хвалил, с удивлением поглядывая на своих детей. Антон хлебал суп, не поднимая голову от тарелки. Внешне в нем ничего не поменялось. Зато Люся внезапно стала походить на девочку своего возраста. Она перекрасила зеленоватые волосы в темный цвет. Этот цвет был более естественным, а глаза девочки были без намека на косметику. В домашнем халате Люся выглядела, как обыкновенная девочка-подросток. Хорошая, домашняя девочка...

На кухне стояла напряженная тишина, только звякали ложки об тарелки. Они ели, как чужие, не зная о чем разговаривать. Иван прокашлялся и, в сотый, наверное, раз попытался построить со своими детьми диалог.

— Как дела в школе? Привыкли?

Люся сразу подняла голову, намереваясь ответить, но быстрее это сделал Антон.

— Да, привыкли. Нормально тут. Нам больше нравится. Учителя более адекватные. Никогда не думал, что буду что-то понимать в химии, но здесь такая училка, что я начал врубаться.

Иван забыл про еду. Он замер с ложкой в руках, слушая голос сына и боясь неловким движением порвать ту тоненькую, тонюсенькую ниточку, что только что протянулась между ними.

Прошла неделя.

Светлана вела Андрюшу из детского садика. Мальчик канючил, что скучает по папе, что хочет домой. Женщина молчала. Она сама скучала по мужу, но нечего было ей сказать маленькому сыну, кроме того, что папа придет в выходные. Приближаясь к дому, Света заторопилась. Пошел мелкий дождик, грозящий перерасти в ливень.
Возле калитки женщина увидела две нахохлившиеся фигуры. Люся стояла сгорбив плечи, а рядом сидел на корточках Антон. Увидев Светлану, пацан поднялся. Глядя в сторону, сказал:

— Здравствуйте, можно поговорить?

— Поговорить? А ты умеешь разговаривать? — съехидничала Света, потом внезапно испугалась. — Что-то случилось? Что-то с Иваном?

— С папой все нормально, — сказала Люся.

Света внимательно посмотрела на девочку, не узнавая ее. Оказывается, может девочка выглядеть нормально, если не красится и не носит вульгарные шмотки.

— Ладно, заходите уже в дом, а то мы промокнем сейчас.

Мама Светы, сразу поняв, кто эти дети, встретила их радушно.

— О, ты, наверное, Антон, а ты Люся. Есть хотите? Я сейчас вас кормить буду.

— Не надо нас кормить, мы поговорить хотели.

— Мама, слышишь, что тебе сказали? Не надо никого кормить. Иди корми Андрюшу.

Света завела подростков комнату, прикрыла дверь.

— Короче это, мы больше так не будем, — уставившись в пол, без подготовки бросил Антон. — Мы виноваты, но больше так не будем.

— Как, так? Вас папа послал? — Света уже догадывалась, зачем пришли дети, но ей хотелось конкретики. — Как так? Вы даже не понимаете ненормальность своего поведения.

— Все мы понимаем,— заговорила Люся.— И папа даже не знает, что мы здесь. Вот, вы лучше скажите, вы почему ушли? Мы вам не нравились, и вы могли настоять, чтобы папа выгнал нас. Почему вы этого не сделали?

— Я не сделала?!!— горько рассмеялась Света.— Да я вашего папу чуть не на коленях умоляла, ультиматум ему поставила — либо я, либо вы. Он выбрал вас. В принципе, это неудивительно. Я изначально знала, что так произойдет. Вы можете на голову ему нагадить, что вы и делаете, но он от вас не откажется. К тому же, он чувствует свою вину перед вами.

— Ну вот, вот! Я же говорила! — Люся торжествующе посмотрела на брата. —Да ты и сам уже это понял. Тетя Света, мы себя так специально вели. Когда папа приехал за нами, Антон сказал, что мы ему не нужны и лучше к хорошему не привыкать. Всё равно он нас выкинет, рано или поздно. С каждым разом мы делали всё хуже и хуже. Думали, уже после кражи золота папа нас прогонит. Потом специально стали не приходить ночевать.

— Люся, ты пьешь алкоголь! — вскрикнула Света, — В твоем-то возрасте!

— Вы думаете, мне нравится? Да я специально перед квартирой выпила залпом. Я не хочу быть такой, как мама, и не буду. Говорю же, это все Антон. Это он заставил меня так себя вести. Но я больше не буду, правда. Мы поняли, что папа не хочет от нас избавиться, что он другой, не такой, как мама. Возвращайтесь, пожалуйста, ему без вас плохо.

Света чувствовала, как теплеет у нее в груди. Появлялись у нее сомнения, когда подростки особо наглели, что они делают это слишком вызывающе, как будто напоказ.

— А если я вернусь, — сделала она вид, что задумалась, — что тогда? Я снова буду за вами убираться, выгребать, а вы плевать в потолок?

— Нет, мы будем убираться, правда, будем, — кивнул Антон.

— Только научите нас, — поддержала брата Люся. — Мы не умеем. Мама к этому не приучала. Но мы будем стараться. Может быть, не сразу, но научимся, я обещаю.

— И это ещё, — почесал затылок Антон, — насчёт Андрея. Я не давал ему курить, я специально сигарету сунул, слыша, как вы приближаетесь. Я же не совсем отморозок, пацану всего пять! А он прикольный шкет.

— Вот и ладненько, — заглянула в комнату подслушивающая у двери мама Светланы. — И, кстати, Свет, мы тут с отцом подумали — у вас теперь семья большая, вам в квартире тесновато. Может, поменяемся? Мы в вашу квартиру, а вы в дом. Пора уже вернуться в семью, хватит рыдать по ночам.

Через месяц наступили школьные каникулы. Антон устроился на лето курьером. Семья хотела подкопить денег, чтобы в августе поехать на море.
Просто им не было, случались и ссоры. Но теперь это действительно была семья, а в семье все можно решить общением!

КОНЕЦ.

НАЧАЛО ТУТ...