Семейные трудности-9.

За стенкой работал телевизор, громко переговаривались Люся с Антоном. Иван лежал с широко раскрытыми глазами, смотрел в темноту. Рядом всхлипывала жена.
Света начала плакать сразу, как только они легли на большую супружескую кровать. Эту кровать Ваня перенес в детскую на следующий день после появления в квартире старших детей. В итоге, она заняла большую часть комнаты. Оставался узкий проход и кровать Андрюши. В платяном шкафу умещались только вещи ребенка. Остальное Света распихала, как смогла. Даже пространство под кроватями пошло в ход. Не комната, а маленький склад, в котором можно только спать, потому что не развернешься.

Зато Люсе с Антоном просторно и комфортно в большой комнате. Как всегда, они не спешат укладываться, шумят, смеются. Иногда смех выглядит натянутым, и Ваня понимает, что дети делают это специально. Им, может, и смеяться не хочется, но они ржут, как кони. Чтобы обозначить свое присутствие, дать понять, что не собираются подчиняться правилам. И это после того, что случилось...

Светино состояние, когда она обнаружила Андрюшу с сигаретой, было близко к истерике. Она кричала, обзывалась и Ваня жену понимал. Хоть и неприятно было от того, как она называет Антона с Люсей. Снова пытался он все сгладить, говорил, что не так страшно. Антон просто пошутил и не собирался приучать Андрюшу к сигаретам.
Но мужчина и сам видел, как Андрей заговорщически поглядывает на старшего брата. Он потянулся к Антону, перестал бояться и хочет подражать. Вот это было действительно страшно.

Света расплакалась после того, как легли спать. В темноте Иван протянул к жене руку и наткнулся на камень. Она окаменела под его рукой, потом дернулась, смахивая с себя ладонь мужа. Резко села.

— Ваня, ты сам понимаешь, что так дальше продолжаться не может?

— Я все понимаю, но что я могу сделать? Твое предложение, избавиться от них, просто смешно. Куда я их дену? Ольга не собирается принимать их назад. Ну, не в детдом же, в конце-то концов.

— А почему нет? — на полном серьезе спросила Светлана. — Почему не в детдом? Им там самое место. Они там прямо ко двору придутся.

— Я надеюсь, ты не серьезно это говоришь.

— Очень даже серьезно. Куда уж серьезней! Ваня, видит Бог, я пыталась. Смирилась с тем, что мы втроем будем ютиться в крошечной детской. Смирилась, что твои дети каждый день загаживают квартиру. Я превратилась в домработницу. Целыми днями стираю, готовлю и убираюсь за твоими детьми. Я со всем смирилась и думала дать им время, думала они адаптируются, привыкнут и хотя бы попытаются стать нормальными. Но нет, сегодня твой Антон шагнул через край! Теперь я четко вижу, как на ладони, что если они останутся с нами, они сделают Андрюшу таким же, как сами. А этого я позволить не могу. Ваня, я люблю тебя, ты мой муж, но сын мне дороже. Тебе придется выбирать — либо они, либо мы с Андрюшей.

— Свет, ну перестань, перестань, пожалуйста.

Иван снова попытался погладить жену, и вновь она не позволила ему это сделать.

— Ты не смягчишь меня! Это не всплеск эмоций, это осознанное решение. У тебя есть неделя. Слышишь, неделя! Если через неделю они остаются тут, ухожу я. Забираю Андрюшу и ухожу.

Света высказалась, легла, отодвинувшись от мужа подальше, дернула на себя одеяло.

Утром она ни единым словом не вспомнила ночной разговор, будто и не было его. Но Иван понимал — жена ждет. Только непонятно, чего она ждет. Не в детдом же он сдаст Антона и Люсю в самом-то деле? Света столько лет с ним прожила, неужели не понимает, что он никогда подобного не сделает?

Мужчина и раньше старался помогать жене с домашними делами. Теперь же принялся делать это ещё активней. Полностью взял на себя мытьё посуды, уборку кухни, протирал полы. Конечно же, пытался привлечь к этому Антона с Люсей, чем вызвал у них ехидные ухмылки.

Иван жил считая дни. Света общалась с ним, как всегда, и мужчина уже надеялся, что она смягчилась, что не уйдет. Тем более, за эту неделю ничего особо страшного не произошло.

Светлана ушла.
Собрала свои вещи, вещи Андрея, пока муж был на работе, а Антон с Люсей в школе. Мужчина вернулся и застал в квартире необычную тишину. Тишина была тем более странной, потому что Антон с Люсей были дома. Они не включали телевизор, сами не галдели.
Когда отец вернулся, Люся вышла в прихожую и посмотрела на него шальными глазами.

— Тут это, кажется, жена твоя ушла.

У Ивана опустились плечи. Он понял, что то, чего так боялся, случилось.

— Представляешь, ваша комната пуста. Вещей нет. Ни вещей, ни игрушек. Вы что, разводитесь?

— Нет, ни в коем случае. Я сейчас поеду к ней и попробую вернуть.

Иван уже успел разуться и чуть не выскочил в подъезд в носках, настолько торопился. А вслед ему донесся вопрос дочери:

— А кормить-то нас кто будет? Она ничего не приготовила!

Иван знал, где искать жену. Конечно же, у её родителей! Куда ещё Свете пойти? Тёща с тестём живут в просторном частном дом, там места хватает.
Тёща к Ивану всегда хорошо относилась и сочувственно посмотрела, когда он вошёл в дом. А навстречу папе уже несся радостно Андрюша.

— Папа! А мама сказала, что мы теперь тут жить будем. Ты тоже сюда переедешь, да? Мы же будем жить вместе?

— Андрей, отстань от папы. Иди на кухню, там бабушка пирожков напекла. А нам с папой нужно поговорить.

Света завела Ивана в комнату и он видел, что она уже разложила свои вещи. Значит, серьёзно настроена.

— Свет, что ты ерундой занимаешься? Я не смогу без вас. Андрюша и мой сын тоже.

— Я помню об этом. Да, помню, — кивнула жена. — Я не буду уподобляться твоей бывшей и запрещать тебе с ним видеться. Ни в коем случае! Ты можешь встречаться с ребенком в любое время. Единственное условие — чтобы он не соприкасался с твоими старшими детьми. Будете видеться либо здесь, либо забирай его в город. Но не води к Антону с Люсей. При соблюдении этого условия я не буду ограничивать ваше общение.

— Свет, ну что ты творишь?

— Я творю? Я?!! Я же русским языком тебе сказала, чтобы ты выбирал. Почему то думала, что мы тебе ближе, чем два чужих неблагополучных подростка. Они уже выросли, сформировались, и отцом тебя не считают. Ты для них не авторитет, и никогда им не будешь. Впрочем, что я опять об этом? Ты свой выбор сделал. Иди к Андрею, там мама пирожки с капустой испекла, твои любимые. Знала, что прибежишь. Иди ешь, а мне дай спокойно обустроиться.

Через какое-то время Иван вышел из дома с промасленным свёртком. В свёртке пирожки. Мама Света сунула зятю перед уходом.

— На, покормишь там своих. Не переживай, всё образуется. Я на твоей стороне. Где это видано, родных детей в детдом? Ты их как-нибудь усмири, а я уж на Светку надавлю.

Свёрток с тёплыми пирожками согревал руки мужчины и согревал душу. Раз теща верит в благополучный исход, значит, всё должно быть нормально.

Иван подошёл к своей квартире, думая, что кто-то из соседей затеял гулянку. Но громкая музыка доносилась из его квартиры. Настолько громкая, что мужчина слышал её, поднимаясь в лифте. Вошёл и не поверил ни своим ушам, ни глазам.

К тому времени, как он вернулся, на улице стемнело, и в квартире тоже не включали свет. Здесь царил полумрак, разбавленный непонятно откуда взявшейся светомузыкой. А на кухне горела свеча. Подростки, человек, наверное, десять — пятнадцать, сновали по квартире, занимаясь не самыми лицеприятными вещами. Кто-то пил из бутылки пиво, кто-то танцевал, а на диване в большой комнате целовалась какая-то парочка.
В первую секунду Иван подумал, что это Люся, и хотел ударить подростка, тронувшего его несовершеннолетнюю дочь. Но тут он понял, что это другая девушка, а Люся извивается в центре комнаты, танцуя неприятный, если не сказать вульгарный танец.
Иван включил свет, и подростки протестующие завопили. Громче всех, кричал Антон, куришься прямо в комнате.

— Э, выруби, не мешай нам отдыхать. Ты чего припёрся, ты же к жене поехал.

— А ну-ка, быстро пошли все вон отсюда, — не узнавая собственного голоса, заорал мужчина. — Вон, я сказал! Сколько вам лет, что вы здесь бухаете и курите?

Иван схватил ближайшего к нему подростка, вытолкнул в прихожую. Остальные потянулись к выходу сами, бурча, что вечеринка не удалась.

Через несколько минут в квартире остался только Иван со своими детьми. Он тяжело дышал и смотрел на детей исподлобья.

— Вы что творите? Во что квартиру превратили? Это же вам не притон. Люся, тебе сколько лет, ты почему себе такое позволяешь? Хватит уже, хватит!

Иван орал, но чувствовал, что вот-вот и может расплакаться от бессилия. Люся закатила ярко накрашенные глаза.

— Опять ты со своими нравоучениями. Я, пожалуй, пойду отсюда.

— Никуда ты не пойдешь, — перегородил выход из комнаты Иван. — Во-первых, на улице уже почти ночь. Во-вторых, вы с Антоном сейчас будете здесь убирать. Убирать и проветривать.

— Неее, что-то я не хочу. Я что, похожа на уборщицу?

Люся плюхнулась на диван прямо в обуви. Иван посмотрел на пол и понял, что здесь все ходили в обуви. Натащили грязи, испачкали круглый ковер, лежащий посередине комнаты.

— И кто, по-вашему, все это должен убирать?

Иван очень старался взять себя в руки и говорить спокойно.

— Ну, не знаю, — продолжала кривляться Люся. — Может, жена твоя придёт и уберёт. Вы ведь с ней ещё не развелись.

— Да что же это, что же, — тяжело задышал мужчина, переводя взгляд на ухмыляющегося сына. — Антон, зачем вы это делаете?

— А что мы такого делаем? — пожал плечами парнишка. — Ты привёз нас сюда, сказал, что это наш дом. Вот мы и живём, как у себя дома. Мы что, не можем пригласить гостей? Или это всё-таки не наш дом? Ответь, когда ты собираешься нас выставить отсюда?

— Никогда. Я не собираюсь этого делать.

— Ну, в таком случае мы у себя дома, — ухмыльнулся Антон. — Значит, делаем, что хотим.

Словно пьяный Иван прошёл на кухню. Спотыкнулся об брошенную бутылку, потушил догоравшую на столе свечу. Понял, что все еще держит в руке сверток с пирожками. Швырнул его на столешницу. Надо будет завтра скормить собакам по пути на работу. Не этим же монстрам отдавать!

Он впервые подумал так о детях. Монстры! Как еще их назвать? Эти два наглых существа в комнате не могут быть его детьми! Той маленькой принцессой Люсей и восторженным Антоном. Это чужие, агрессивные подростки с дурными манерами.
Света права — она и Андрюша его семья. А он позволил им уйти, и это неправильно. Больше всего на свете Иван хотел жить, как раньше. Хотел отмотать время назад и не взять трубку от Оли.
Так жить невозможно, а бывшая жена детей не примет. Куда их теперь? В детдом? Значит, в детдом!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ... 

НАЧАЛО ТУТ...