Он выбирал только грустных

В приют я пришла в субботу. Не за котом — просто проходила мимо. Увидела табличку «День открытых дверей», решила заглянуть. Была свободная суббота, делать особо нечего.

Народу оказалось много. Семьи толпились у клеток с котятами, дети пищали от восторга, мамы делали селфи с пушистыми комочками. Шумно, весело. А я почему-то пошла в дальний угол, где было тише.

Там, в клетке номер семнадцать, сидел серый кот. Обычный дворовый, ничего особенного. Средних размеров, средней пушистости. На табличке было написано «Тихон, 5 лет, кастрирован, привит».

Он не спал, как большинство котов. Сидел и наблюдал. За людьми, за детьми, за всей этой суетой. И в глазах у него было что-то... взрослое. Понимающее.

— Этого красавчика никто не берёт уже полгода, — сказала подошедшая волонтёр. Марина, по бейджику. — Хороший кот, ласковый. Но капризный очень.

— В каком смысле капризный?

— Сам людей выбирает. Вон видите семью с двумя мальчишками? Они его третий раз смотрят. А он к ним даже не подходит. Сидит и отворачивается.

Я посмотрела на семью. Папа, мама, два паренька лет по десять. Счастливые, загорелые, в одинаковых спортивных куртках. Идеальная картинка.

— А к кому подходит?

— Ну вот неделю назад приходила одна женщина. Пожилая. Недавно мужа похоронила, как рассказывала. Так Тихон к ней сразу — лапы в сетку, мурчит, ластится. А она его не взяла. Сказала, не готова ещё.

Марина открыла клетку, чтобы поменять воду.

— Хотите потрогать? Может, к вам подойдёт.

Я присела, протянула руку. Тихон сначала принюхался. Долго. Потом медленно подошёл, ткнулся носом в ладонь. Я почесала ему за ухом — замурчал, прижался.

— Ого, — удивилась Марина. — Редко он так сразу доверяет.

— А сколько человек за полгода к нему подходило?

— Много. Но близко подпустил всего несколько. Помню точно — ту вдову, о которой говорила. Потом мужчину одного, он недавно сына в аварии потерял. Ещё девушку молодую, у неё мама умерла. И всё. Остальных — игнорирует.

Странно, конечно. Но тогда я не придала этому особого значения. Просто кот с характером. Бывает.

Домой я шла и думала о Тихоне. Что-то в нём зацепило. Может, эти умные глаза. Или то, как он осторожно, без суеты подошёл ко мне.

А ещё я думала о маме. Она лежала в больнице уже три месяца. Инсульт. Врачи особых надежд не давали, но и не теряли её. Ждали. И я ждала. Каждый день ездила к ней, сидела рядом, разговаривала. Она не отвечала, но я верила — слышит.

Работала я кое-как. В банке, кредитным менеджером. Коллеги знали о ситуации, относились с пониманием. Но всё равно — жизнь рассыпалась на части. Дом, больница, работа. И ни на что больше сил не было.

Через неделю я снова пошла в приют. Не планировала — просто оказалась рядом после работы.

Тихон сидел на том же месте. Увидел меня — встал, подошёл к решётке. Как будто ждал.

— А, вы снова, — обрадовалась Марина. — Решили забрать Тихона?

— Не знаю пока. Просто посмотреть.

Я открыла клетку, взяла кота на руки. Тяжёлый оказался, килограммов пять, наверное. Сразу устроился удобно, голову положил мне на плечо. Мурчал громко, ровно.

— Он к вам очень расположен, — заметила Марина. — Обычно на руки не просится.

В это время к соседней клетке подошёл мужчина. Лет пятидесяти, в тёмном пальто. Лицо усталое, глаза красные. Смотрел на котят, но как-то отстранённо.

Тихон вдруг поднял голову, посмотрел в его сторону. Замяукал. Не просто мяукнул — заговорил. Настойчиво, требовательно.

— Что с ним? — спросила я.

— Не знаю. Давайте посмотрим.

Я отнесла Тихона обратно в клетку. Он сразу подошёл к той стороне, где стоял мужчина. Встал на задние лапы, передними упёрся в сетку. Мяукал, смотрел прямо на него.

Мужчина обернулся, увидел кота.

— Что он хочет? — спросил тихо.

— Познакомиться с вами, видимо, — ответила Марина. — Хотите посмотреть на него поближе?

Мужчина подошёл, протянул руку. Тихон сразу ткнулся в неё носом, стал тереться щекой о пальцы. Мурчал так громко, что казалось — моторчик завёлся.

— Странно, — пробормотал мужчина. — Я же не собирался кота брать. Просто зашёл... не знаю зачем. Время убить.

— Бывает, — кивнула Марина. — А кот, похоже, решил за вас.

Мужчина стоял и гладил Тихона через решётку. И лицо у него постепенно менялось. Становилось мягче, живее.

— Жена недавно умерла, — сказал он вдруг. — Дома пусто очень. Думал, заведу кого-нибудь, но всё руки не доходили. А этот... он будто знает.

— Знает что?

— Что мне плохо.

Через час Тихон уехал домой с Михаилом Петровичем. Так звали того мужчину.

А я ехала домой и не могла выбросить из головы эту сцену. Как кот выбрал его. Именно его, из всех посетителей.

В больнице мама лежала с закрытыми глазами. Дышала ровно, аппараты показывали стабильные показатели. Но была ли она там, внутри этого неподвижного тела — никто не знал.

Я села рядом, взяла её руку. Холодная, безжизненная.

— Мам, я сегодня кота видела в приюте, — сказала я тихо. — Необычного. Он людей выбирает, грустных. Как будто понимает, кому помощь нужна.

Никакой реакции, конечно. Но говорить с ней стало легче. О коте, о приюте, о том, как животные чувствуют человеческую боль.

Через месяц Марина позвонила мне на работу.

— Помните Тихона, которого Михаил Петрович забрал?

— Конечно.

— Он звонил вчера. Рассказывает удивительные вещи. Говорит, кот к нему соседей приводит.

— То есть как?

— Ну, сидит Михаил Петрович дома, а Тихон вдруг на балкон выходит, мяукает громко. Соседка снизу слышит, поднимается узнать, что случилось. Заходит в гости, чай пьют, разговаривают. А у неё, оказывается, недавно мать умерла, совсем плохо ей было.

— Совпадение?

— Так я тоже думала. Но он рассказал ещё несколько случаев. Тихон то дверь царапать начнёт, то в коридоре мяукать. Заходят соседи, а у всех проблемы — кто-то болеет, кто-то потерю пережил. Михаил Петрович теперь шутит, что кот у него службу психологической помощи организовал.

Я слушала и думала: а может, не совпадение? Может, некоторые животные правда чувствуют что-то такое, чего мы не понимаем?

С мамой становилось хуже. Врачи говорили осторожно, но я видела в их глазах — готовьтесь к худшему. Я проводила в больнице всё свободное время. Читала ей вслух, рассказывала новости, включала её любимую музыку.

И всё чаще думала о том коте. О том, как он безошибочно находил людей, которым плохо.

Однажды вечером, возвращаясь из больницы, я снова зашла в приют. Просто так, без цели.

— О, вы к нам! — обрадовалась Марина. — Как дела? Как мама?

— Плохо, — ответила я честно. — Врачи уже ничего не обещают.

Марина сочувственно кивнула.

— У нас тут новенькие появились. Хотите посмотреть?

Мы пошли по рядам клеток. Котята, молодые коты, пожилые кошки. Все разные, все в поисках дома.

В клетке номер двадцать три сидела трёхцветная кошка. Пушистая, с белой грудкой и рыжими пятнами на мордочке. Красивая.

— Машка, — сказала Марина. — Месяц назад принесли. Хозяйка умерла, родственники не смогли оставить.

Я подошла поближе. Кошка подняла голову, посмотрела на меня. И вдруг встала, подошла к решётке. Протянула лапу, коснулась моей руки.

— Ой, — удивилась Марина. — Она обычно сидит в углу, ни на кого не реагирует.

Машка мяукнула тихо, жалобно. Как будто спрашивала: «Ты тоже грустишь?»

— Можно её потрогать?

Марина открыла клетку. Машка сразу пошла ко мне, стала тереться о ноги. Потом запрыгнула на колени, устроилась, замурчала.

— Удивительно, — пробормотала Марина. — За месяц она только к одному человеку подошла. К дедушке, который недавно внука потерял. Очень ласкалась к нему. Но он её не взял, сказал — старый уже для котов.

Я сидела с Машкой на коленях и чувствовала, как внутри что-то отогревается. Тепло её тела, тихое мурчание, мягкая шерсть под ладонью.

— Заберёте её? — спросила Марина.

Я хотела сказать «нет». Какой кот, когда мама умирает? Когда сил ни на что не хватает? Но Машка смотрела на меня своими зелёными глазами, и в них было столько понимания, что отказать стало невозможно.

— Заберу, — сказала я.

Дома Машка вела себя удивительно деликатно. Не носилась, не исследовала углы. Поела немного, попила, легла на диван. Ждала.

Когда я вечером села рядом и заплакала — впервые за много месяцев позволила себе — она пришла. Запрыгнула на колени, положила голову мне на грудь. Мурчала тихо, утешающе.

Так продолжалось каждый вечер. Днём я ездила в больницу, работала, занималась делами. А вечером — садилась на диван, и Машка сразу была рядом. Молчаливая поддержка, живое тепло.

Мама умерла через месяц. Тихо, во сне. Я была дома, когда позвонили из больницы.

Машка, видимо, почувствовала что-то. Весь день не отходила от меня. Лежала рядом, когда я звонила родственникам, организовывала похороны, плакала. Не мешала, не требовала внимания. Просто была рядом.

После похорон я три дня не вставала с дивана. Машка лежала со мной, уходила только к миске и лотку. Как будто караулила, чтобы я не сделала что-то глупое.

А потом началось странное.

Ко мне стали заходить соседи. Сначала тётя Клава из соседней квартиры — принесла суп, сказала, что видела, как я похудела. Потом Олег с четвёртого этажа — его жена недавно ушла от него, остался с двумя детьми. Потом ещё несколько человек.

И каждый раз Машка подходила к гостям. Не ко всем — только к тем, кому было плохо. Тёрлась о ноги, мурчала, иногда запрыгивала на колени. Люди гладили её и как-то успокаивались.

— У вас кошка-психолог, — пошутила тётя Клава. — Лучше любых лекарств действует.

— Она что, всех так встречает? — спросил Олег, когда Машка устроилась у него на коленях.

— Нет, — ответила я честно. — Только тех, кому трудно.

— Откуда она знает?

Я пожала плечами. Не знала. И не знаю до сих пор.

Прошёл год. Машка живёт со мной, стала частью жизни. Характер у неё особенный — с обычными, весёлыми людьми она вежливо-прохладна. А вот если кто-то приходит расстроенный — сразу преображается. Начинает ластиться, мурчать, утешать.

Недавно к нам зашла коллега по работе. Ирина, молодая, всегда жизнерадостная. Но в этот раз была какая-то потухшая. Машка тут же подошла к ней, запрыгнула на колени.

— Что-то случилось? — спросила я.

Ирина расплакалась. Оказалось, узнала, что беременна. А мужчина, с которым встречалась, исчез. Боялась рассказать родителям, не знала, что делать.

Машка лежала у неё на коленях и мурчала. А Ирина гладила её и потихоньку успокаивалась.

— Странно, — сказала она. — У меня дома тоже кот есть. Но он меня игнорирует. А ваша сразу почувствовала, что мне плохо.

— Она особенная, — ответила я.

И это правда. Не знаю, как они это делают — Тихон, Машка, наверняка многие другие. Чувствуют человеческую боль, приходят туда, где больнее всего. Не за лаской для себя, а чтобы поделиться теплом.

Недавно я стала волонтёром в том приюте. Работаю там по выходным, помогаю Марине. И теперь специально наблюдаю — есть ли ещё такие особенные животные.

Есть. Пёс Мишка, который подходит только к пожилым людям. Кошка Дуся, которая реагирует на детей с проблемами. Кот Барсик, который выбирает женщин после развода.

— Как вы думаете, почему так? — спросила я у Марины.

— Не знаю, — ответила она. — Может, они в прошлой жизни сами страдали, понимают. А может, у них просто сердце большое. Больше нашего.

Может быть. А может, дело не в размере сердца, а в умении слушать то, что мы не слышим. Горе, одиночество, отчаяние. Они чувствуют это и идут навстречу.

Не всегда их берут домой. Многие люди ещё не готовы к ответственности, к новой привязанности. Но даже несколько минут рядом с таким животным — это уже помощь. Напоминание о том, что в мире есть существа, которые умеют любить просто так. Без условий, без требований.

За чистую человеческую боль.

Сейчас Машка спит рядом со мной. Свернулась клубком, лапки поджала. Дышит ровно, иногда дёргает во сне ушами. Обычная кошка.

Но я знаю — стоит мне расстроиться, и она сразу проснётся. Подойдёт, ляжет рядом. Будет мурчать и согревать, пока не станет легче.

Потому что она выбрала меня. Не весёлую, не успешную, не идеальную. А грустную. Потерянную. Нуждающуюся в тепле.

И подарила себя. Целиком.

За это я ей благодарна каждый день.


Питомец и его мир 

#рассказы