Анна сидела на диване, прижимая к себе кружку с чаем, и смотрела на Марусю. Кошка уютно свернулась калачиком рядом, изредка приоткрывая жёлтые глаза, словно спрашивая: «Что случилось, хозяйка?»

Если бы Маруся умела говорить, Анна рассказала бы ей всё — и про две полоски на тесте, и про счастье, распирающее грудь, и про разговор со свекровью, после которого их уютный мирок оказался под угрозой.
— Убирайте свою кошку из дома, — безапелляционно заявила Галина Петровна, едва узнав о беременности невестки. — С животными и ребёнком под одной крышей — ни-ни!

Анна всегда знала, что отношения со свекровью — это тонкий лёд. Но не думала, что он проломится так скоро.

— Дима, я не могу, — Анна нервно заправила прядь волос за ухо. — Маруся со мной уже пять лет. Она часть нашей семьи!

Дмитрий устало провёл рукой по лицу. Он сидел на краю кровати, глядя то на жену, то в пол, словно ответ на семейный конфликт мог материализоваться между половицами.

— Анют, ну ты же понимаешь маму. Она волнуется. В её время считалось, что кошки могут навредить младенцам.

— В её время и компьютеры считались дьявольскими машинами! — вспыхнула Анна. — Но она же как-то научилась в «Одноклассниках» сидеть!

Дмитрий поморщился. Он ненавидел оказываться между двух огней.

— Давай не будем горячиться, ладно? — он попытался обнять жену, но она отстранилась. — Тебе нельзя нервничать. Может, поговорим об этом позже?

— Когда позже? Когда твоя мама придёт с переноской и заберёт Марусю?

Маруся, словно почувствовав, что речь идёт о ней, запрыгнула на кровать и тихонько мяукнула.

— Вот видишь, даже кошка понимает, что мы ссоримся, — вздохнул Дмитрий.

Анна прижала Марусю к себе, зарываясь носом в мягкий мех. От кошки пахло домом, безопасностью и спокойствием — всем, чего сейчас так не хватало.

Галина Петровна была из тех женщин, чьи советы звучали как приказы. «Тебе нужно отдохнуть» означало «Ложись и лежи, пока я не разрешу встать». «Я приготовила супчик» подразумевало «Съешь его немедленно, независимо от того, голодна ты или нет».

После новости о беременности невестки частота визитов Галины Петровны увеличилась в геометрической прогрессии. Она приходила с пакетами еды, журналами для будущих мам и — неизменно — с новыми аргументами против кошки.

— Кошачья шерсть — это аллергены! — возвещала она, демонстративно смахивая несуществующие волоски с дивана.

— У меня нет аллергии, и у Димы тоже, — спокойно отвечала Анна, считая про себя до десяти.

— Токсоплазмоз! — торжествующе выдавала свекровь, словно вытаскивала из рукава козырного туза. — А ты знаешь, что кошки переносят токсоплазмоз? Это опасно для беременных!

— Знаю, — кивала Анна. — Поэтому Дима теперь чистит лоток. И Маруся никогда не выходит на улицу, она домашняя.

— А когда ребёнок родится? Кошки любят спать в кроватках! Могут легко задушить младенца!

Анна закрывала глаза, мысленно считая до двадцати на этот раз.

— Мы купим специальную сетку на кроватку. И вообще, современные исследования показывают...

— Современные исследования! — перебивала Галина Петровна, всплескивая руками. — А здравый смысл тебе что подсказывает? С животными грязь, микробы, опасность! Я вырастила сына без всяких кошек, и ничего!

«Ага, и вырастила сына, который боится тебе перечить», — думала Анна, но вслух этого, конечно, не говорила.

Когда свекровь уходила, в квартире словно становилось больше воздуха. Анна могла наконец выдохнуть. Маруся обычно выбиралась из своего укрытия — она научилась исчезать, едва заслышав звонок в дверь — и запрыгивала хозяйке на колени, утешающе мурлыча.

— Прости, девочка, — шептала Анна, гладя тёплую пушистую спинку. — Никуда я тебя не отдам. Мы справимся.

Беременность шла своим чередом. Живот рос, заставляя Анну менять гардероб и походку. Дома теперь лежали книги с именами, а телефон пестрил закладками на сайты для будущих мам.

Но с каждым днём напряжение нарастало. Галина Петровна, словно почуяв, что время на её стороне, усилила натиск.

— Анечка, милая, — начинала она мягко, взяв новую тактику. — Ну ты пойми, тебе же с ребёнком возиться, а тут ещё животное. Сил не хватит! Да и опасно это. Вон соседка моя рассказывала...

И дальше следовала очередная страшилка, которую Анна слушала вполуха, мысленно составляя список покупок для детской.

Дмитрий, верный своей политике невмешательства, отмалчивался. Или хуже — неловко пытался сгладить острые углы:

— Мам, ну мы ещё подумаем, хорошо? У нас есть время.

Анна после таких фраз одаривала мужа таким взглядом, что он предпочитал срочно вспомнить о неотложных делах в другой комнате.

Однажды вечером, когда Галина Петровна в очередной раз ушла, оставив после себя шлейф из советов и притаившуюся под кроватью Марусю, Анна не выдержала.

— Дима, надо поговорить, — сказала она твёрдо, усаживаясь напротив мужа.

Тот оторвался от ноутбука, в глазах мелькнула тревога.

— Что-то с малышом?

— С малышом всё в порядке. Но не будет в порядке со мной, если твоя мама продолжит давить.

Дмитрий вздохнул, закрыл ноутбук.

— Анют, ну что я могу сделать? Ты же её знаешь.

— Знаю. И ты знаешь. И именно поэтому ты должен поговорить с ней, — Анна подчеркнула слово «ты», постукивая пальцем по столу. — Это твоя мама, твоя ответственность. Я не буду отдавать Марусю только потому, что у твоей мамы предрассудки. Точка.

— А если она права? — неуверенно спросил Дмитрий. — Насчёт опасности?

Анна закатила глаза.

— Дим, мы уже сто раз обсуждали. Я консультировалась с врачом. Прочитала кучу исследований. Маруся стерилизована, привита, никогда не выходит на улицу. Она чистоплотнее некоторых людей! — она сделала глубокий вдох, успокаиваясь. — Я понимаю, что твоя мама волнуется. Но она не может указывать, как нам жить и с кем.

Дмитрий молчал, рассматривая свои руки. Наконец поднял глаза.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

Анна удивлённо моргнула. Она приготовилась к долгому спору, но такая быстрая капитуляция выбила из колеи.

— Правда?

— Да, — он криво улыбнулся. — В конце концов, теперь у меня тоже семья. И ты права — мне пора научиться расставлять границы.

Анна почувствовала, как глаза защипало от слёз. Эти чёртовы гормоны! Она шмыгнула носом и крепко обняла мужа.

— Спасибо.

Маруся, словно почувствовав перемену настроения, вышла из своего укрытия и запрыгнула к ним на диван, устраиваясь между хозяевами.

— Видишь, даже кошка одобряет, — усмехнулся Дмитрий, почёсывая Марусю за ухом.

Разговор с матерью Дмитрий откладывал почти неделю. То работа, то усталость, то просто не подходящее настроение. Но после того, как Галина Петровна принесла адрес «замечательного питомника, где с радостью примут вашу кошечку», терпение Анны лопнуло.

— Сегодня, — сказала она мужу безапелляционным тоном, когда за свекровью закрылась дверь. — Либо ты позвонишь ей и всё объяснишь, либо в следующий раз я сама выскажу ей всё, что думаю. Со всеми подробностями.

Дмитрий знал, что когда жена говорит таким тоном, спорить бесполезно. К тому же, справедливости ради, она действительно терпела уже слишком долго.

Он запустил руку в волосы, нервно взъерошивая их.

— Ладно. Я позвоню.

Анна скептически приподняла бровь.

— Прямо сейчас.

— Прямо сейчас, — повторил он, доставая телефон.

Разговор вышел нелёгким. Анна слышала только половину — реплики мужа, которые начались с неуверенного «Мам, нам надо поговорить» и постепенно переросли в твёрдое «Это наше окончательное решение».

Когда Дмитрий закончил разговор, его лицо напоминало поле боя: смесь облегчения и усталости.

— Ну? — нетерпеливо спросила Анна.

— Ну, — он упал в кресло. — Она обиделась. Сказала, что мы не ценим её заботу и опыт. Что она только о внуке волнуется. И что, когда ребёнок родится и начнутся проблемы с кошкой, она даже напоминать не будет, что предупреждала.

— И это всё?

— Ещё сказала, что не будет приходить к нам, пока кошка в доме, — он посмотрел на Анну виновато. — Я не хотел такого исхода.

Анна села рядом, взяла его за руку.

— Дим, ты же знаешь свою маму. Она дуется, но ненадолго. Как только ребёнок родится, никакие кошки её не остановят.

— Надеюсь, — вздохнул он. — Но сейчас она правда расстроена.

— Она перебесится, — уверенно сказала Анна. — А что важнее — мы отстояли нашу семью. Всю нашу семью, — она погладила живот, а потом Марусю, которая тут же запрыгнула на колени.

Галина Петровна держала слово ровно две недели и три дня. А потом позвонила.

— Анечка, у меня тут пирог получился, — в голосе ни тени недавней обиды. — Я занесу, можно?

Анна переглянулась с мужем. Тот пожал плечами: мол, я же говорил, это ненадолго.

— Конечно, Галина Петровна, — ответила Анна. — Приходите.

Свекровь явилась при полном параде: новая блузка, причёска, яркая помада. И с двумя пакетами: в одном пирог, в другом — очередная порция журналов, баночек и брошюр для беременных.

Кошку она демонстративно не замечала, хотя Маруся, как назло, крутилась под ногами, выпрашивая внимание.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — заботливо спрашивала Галина Петровна, окидывая невестку оценивающим взглядом. — Не тошнит? Спина не болит?

— Всё хорошо, спасибо, — Анна была вежлива, но настороженна. — Как у вас дела?

— Ой, у меня всё по-старому, — отмахнулась свекровь. — А вот у вас скоро столько перемен! Я тут почитала новую статью про обустройство детской.

И понеслось. Галина Петровна рассказывала, советовала, предлагала, восклицала. Привычный поток, от которого у Анны обычно начинала болеть голова.

Всё шло по накатанной, пока Маруся не запрыгнула на диван и не устроилась рядом со свекровью. Та осеклась на полуслове, с опаской покосившись на кошку.

— Она не кусается, — улыбнулась Анна.

— Я знаю, — фыркнула Галина Петровна. — Просто она линяет, а на мне чёрное.

Она осторожно подвинулась, освобождая место между собой и подлокотником. Маруся, словно назло, придвинулась ближе.

— Нет уж, нет! — свекровь встала, отряхивая юбку. — Пойду-ка я лучше чайку налью!

Бегство было тактическим и временным. Но Анна отметила про себя: оказывается, свекровь просто боится кошек. Это многое объясняло.

Отношения с Галиной Петровной стали напоминать странный танец. Она приходила, говорила обо всём, кроме кошки, старательно обходила Марусю и так же старательно делала вид, что животное в доме — незначительная деталь, о которой скоро все забудут.

А потом пришло время рожать.

Малыш появился на свет в сентябрьский полдень — крикливый, розовый, с пушком тёмных волос, таких же, как у Дмитрия. Назвали Мишей.

Первые дни дома были похожи на кадры из сюрреалистического фильма. Анна плохо помнила, кто и когда приходил, что говорил, что делал. Всё заслоняли главные вопросы: поел ли малыш, сухой ли, почему плачет, как успокоить?

Галина Петровна, надо отдать ей должное, оказалась незаменимой помощницей. Она приходила, готовила, стирала, давала Анне поспать лишний час. И — удивительное дело — почти не ворчала. Видимо, радость от появления внука перевешивала даже присутствие ненавистной кошки.

Маруся, словно чувствуя перемены, вела себя идеально. Она не лезла в кроватку, не трогала детские вещи, даже обходила стороной коляску. Но внимательно наблюдала за новым человечком, иногда садясь неподалёку и щуря свои жёлтые глаза.

— Смотри-ка, она как будто охраняет его, — удивлённо заметил как-то Дмитрий, когда кошка устроилась возле кроватки спящего Миши.

— Она просто любопытная, — пожала плечами Анна, хотя в глубине души была тронута.

Всё шло хорошо, пока Миша не начал капризничать. Он плакал часами — пронзительно, надрывно, не реагируя ни на укачивание, ни на пустышку, ни на грудь.

— Колики, — вздыхала Галина Петровна, протягивая очередную чудо-настойку от знакомой травницы. — У Димы тоже были. Я ночами сидела, ножки грелкой грела.

Анна к тому моменту уже готова была на любые средства. Недосып превратил её в подобие зомби, голова раскалывалась, а непрекращающийся плач ребёнка выматывал душу.

— Ты поспи, я побуду с ним, — в который раз предлагала свекровь. — Тебе надо отдохнуть.

Но едва Анна ложилась, как Миша начинал плакать с новой силой. Будто специально.

В тот вечер всё было особенно плохо. Дмитрий задерживался на работе, Галина Петровна ушла в аптеку за новым средством, Анна укачивала малыша, едва сдерживая слёзы бессилия.

— Ну что же ты, маленький? — шептала она, шагая из угла в угол с ребёнком на руках. — Что болит? Чем помочь?

В какой-то момент руки настолько устали, что она просто села на диван, положив всхлипывающего Мишу рядом с собой. И именно тогда произошло то, что изменило всё.

Маруся, которая весь вечер наблюдала за происходящим издалека, вдруг запрыгнула на диван. Осторожно, бочком, она приблизилась к ребёнку и — прежде чем Анна успела среагировать — улеглась рядом с ним, прижавшись тёплым боком.

А потом начала мурлыкать. Тихо, ритмично, успокаивающе.

Миша икнул несколько раз и... замолчал. Его ручки, только что молотившие воздух, расслабились. Личико, сморщенное от плача, разгладилось. А через минуту он уже мирно сопел, прижавшись к пушистому боку.

Анна боялась шевельнуться, не веря своим глазам. Неужели?

В этот момент дверь открылась, и вошла Галина Петровна с пакетом из аптеки.

— Я купила капли и специальную, — она осеклась на полуслове, увидев картину на диване.

Её лицо выражало такую гамму эмоций, что Анна едва не рассмеялась. Шок, недоверие, возмущение — и вдруг, неожиданно, что-то похожее на восхищение.

— Он спит, — прошептала Анна, боясь спугнуть чудо. — Уже минут десять как спит.

— Но как? — Галина Петровна подошла ближе, всё ещё не веря своим глазам. — Это кошка его так?

— Маруся, — кивнула Анна. — Легла рядом и замурлыкала. И он успокоился.

Свекровь осторожно присела на край дивана, разглядывая эту необычную пару.

— Невероятно, — пробормотала она. — А я-то с Димой сколько мучилась. Укачивала, грелки, травки.

Она протянула руку и, помедлив, осторожно погладила Марусю по спине. Кошка приоткрыла глаза, моргнула, но не прекратила свой успокаивающий мурлыкающий гул.

— Ты посмотри, — продолжала Галина Петровна уже совсем другим тоном. — Как ребёночек-то хорошо спит. Прямо как будто она его действительно успокаивает.

— Наверное, вибрация помогает, — предположила Анна. — Я читала, что у кошачьего мурлыканья особая частота, она способствует заживлению и снятию стресса.

— Да? — заинтересовалась свекровь. — Про заживление — это серьёзно?

И тут Анна поняла, что карты в колоде внезапно перетасовались.

Через неделю Галина Петровна привезла внуку и Марусе подарки. Мише — погремушку, кошке — новый мягкий лежак.

— Пусть ей будет удобно, — пояснила она, поймав удивлённый взгляд невестки. — Нашему лекарю.

Анна переглянулась с Дмитрием, который тоже не мог скрыть изумления.

— Мам, ты серьёзно? — осторожно спросил он. — Я думал, ты не одобряешь кошку.

Галина Петровна фыркнула.

— Ну я же не бездушная! Вижу, как она с малышом ладит. Прямо нянька настоящая! — она наклонилась к Марусе, которая с любопытством обнюхивала новый лежак. — Кто бы мог подумать, а?

То, что произошло дальше, Анна могла бы описать только словом «чудо». Галина Петровна, которая ещё месяц назад требовала избавиться от кошки и отказывалась находиться с ней в одной комнате, теперь сама присаживалась рядом с Марусей, гладила её и — Анна готова была поклясться — разговаривала с ней, когда думала, что никто не слышит.

— Ну-ка, Марусенька, — приговаривала она, укладывая кошку рядом с беспокойным Мишей. — Давай, помоги нашему мальчику заснуть.

И — удивительное дело! — это работало. Миша, как по волшебству, успокаивался рядом с мурлыкающей кошкой.

— Это просто поразительно, — призналась как-то Галина Петровна, когда они с Анной вместе пили чай на кухне. — Я всегда думала, что кошки — это только шерсть, блохи и аллергия. А теперь смотрю и не верю своим глазам.

— Маруся особенная, — улыбнулась Анна. — Я всегда это знала.

— Возможно, — кивнула свекровь. — Но знаешь, что я поняла? Я ведь тоже могу ошибаться. И прости, что так давила на вас.

Анна едва не поперхнулась чаем. Галина Петровна признаёт, что была неправа? Такое случалось реже, чем солнечные затмения.

— Ничего, — пробормотала она. — Главное, что сейчас всё хорошо.

— Более чем, — кивнула свекровь. — А представляешь, мы ведь могли лишиться такой чудесной помощницы! — она кивнула в сторону кошки, которая как раз запрыгнула на стул. — Если бы вы меня послушали.

Анна улыбнулась, но промолчала. Некоторые победы лучше праздновать тихо.

Прошло полгода. Миша рос, учился переворачиваться, гулить и хватать игрушки. Маруся по-прежнему оставалась его верной компаньонкой — лежала рядом, когда он спал, терпеливо позволяла дёргать себя за хвост (что Анна, конечно, старалась пресекать) и даже, казалось, присматривала за ним, когда взрослые отвлекались.

— Кто бы мог подумать, — заметил как-то Дмитрий, наблюдая, как его мать играет с внуком, а рядом важно восседает Маруся. — Ещё год назад мама готова была объявить крестовый поход против кошки, а сейчас сама ей бантики покупает.

— Людей, как и кошек, не стоит недооценивать, — усмехнулась Анна. — Они способны на удивительные перемены.

А Маруся... Маруся просто делала то, что умеют все кошки — находила самое тёплое место в доме. Которое теперь было не просто где-то в физическом пространстве их квартиры, а в самом центре их семьи.

(с) Котофеня /Дзен Яндекс

#рассказы