Во дворе старой пятиэтажке было неспокойно. А дело в том, что многоуважаемая старушка Мария Сергеевна на всю округу собачилась со своим соседом с первого этажа Эммануилом Ивановичем.
— Не может моя Маруся, — кричала бабушка на старика, — по ночам орать под Вашим окном. Наговариваете Вы на мою кошку.
— А Вы думаете, что я вру? — не сдавался Эммануил Иванович. — Истинный крест! Ваша облезлая животина не только орет под окном, но еще и гадит. А на ее зов собираются все коты округи. Мало того, что она эстетически неприглядная, еще и поведение Вашей кошки очень аморальное.
— Какое? — баба Маша захлопала глазами. — Конечно, Вы — бывший декан бывшего университета, это каждый малец знает. Кошка она и есть кошка. И ведет она себя как кошка, а не собака. — Мария Сергеевна презрительно посмотрела на маленькую собачонку соседа и фыркнула. — Хочу Вам заметить, Ваша псина также не эталон собачьей красоты. А еще, Маруся пять дней назад родила котят. И как настоящая мама, а не кобелина какая-то, — бабушка пальцем указала на собаку старика, — сидит с детьми дома. За всё это время она только один раз выходила на улицу.
Эта склока продолжалась еще некоторое время. Закончилась она тем, что Эммануил Иванович обозвал старушку «деревенской дурой». В ответ от Марии Сергеевны он был наречен «полоумным старым очкариком».
***
Бабушка в расстроенных чувствах зашла домой и присела возле кошки с котятами.
— Устала? — она ласково погладила животное. — Замучили тебя твои котятки? Вон как присосались.
Маруся промурлыкала в ответ, осторожно поднялась и быстро подскочила к входной двери.
— Ну, иди, прогуляйся, — старушка открыла дверь. — Только недолго. Вдруг запищат. Что я буду делать тогда?
Кошка юркнула в подъезд и помчалась вниз, на улицу.
***
Витя и Таня сидели на скамейке возле подъезда и целовались.
— Мне пора домой, — прошептала девушка. — Поздно. Мама будет ругаться.
— Давай еще посидим, — уговаривал ее парень. — Еще не стемнело.
— Нет! Нет! Нет! — Таня была непреклонна. — Мама сказала, что если я не приду вовремя, она меня накажет и интернет отключит.
— Ладно, — поднявшись, вздохнул Витя. — Я провожу тебя.
— Ой, смотри, какая красивая кошка возле подъезда. Я такую же хочу.
Парень приманил животное, осторожно взял на руки и протянул девушке.
— Раз хочешь, дарю.
Маруся, ощутив ласковые руки, податливо замурлыкала. Таня с нежностью прижала ее к себе и улыбнулась:
— А может, это чья-то кошка?
— Она уличная, — твердо ответил Витя. — Бери себе, раз нравится.
С кошкой на руках ребята обогнули дом и запрыгнули в подошедший троллейбус. Маруся забеспокоилась и заерзала на руках.
— Тише! Тише, милая, — сюсюкалась девушка. — Теперь у тебя будет дом. Я назову тебя Пушистиком. Мы будем играть с тобой. Вместе спать.
Кошка занервничала с бóльшей силой. Она пыталась вырваться из крепких людских рук, мяукала и царапалась.
— Она, наверное, бешеная, — предположил Витя. — Смотри как неадекватно ведет себя.
— Ой! — испугалась девушка и выпустила кошку.
На остановке двери троллейбуса открылись, Маруся выскочила на улицу.
Местность, где оказалась кошка, была незнакома. Всё, что окружало животное — запахи, проносившиеся рядом машины, толпа незнакомых людей — очень пугало ее. Маруся, непрерывно оглядываясь, добежала до ближайшего дерева и вскарабкалась на него. Но усиливающееся беспокойство за котят всё нарастало. Кошка вначале тихо, затем громче, жалобно замяукала.
— Чего орешь? — к дереву подошел мужчина. — Голодная? — он достал из пакета кусок колбасы. — Кыс-кыс-кыс! Иди, покормлю.
Маруся от страха еще выше забралась на дерево.
Мужчина пожал плечами, оставил под деревом угощение и ушел.
***
Котята жалобно пищали. Мария Сергеевна покачала головой и вышла во двор.
— Маруся! Детка моя, где ты? — звала старушка кошку. — Кыс-кыс-кыс! Марусенька, котята голодные. Возвращайся.
Но из темноты на зов Марии Сергеевны выглядывали только незнакомые коты. Расстроенная бабушка присела на лавочку. Сердце от беспокойства защемило.
— Не только твоя кошка, теперь и ты орешь, — в окно высунулась голова Эммануила Ивановича. — Совсем сдурели. Никакого покоя.
— Маруся пропала, — тихо заплакала старушка. — Я зову, зову, а она не идет. А там, — бабушка взмахнула рукой, — котята. Они слепые еще. Пищат. Маму зовут. Что делать-то? Куда она делась?
— Собаки сожрали, — проворчал сосед. — Хорошо, что пропала. Блох меньше будет.
Мария Сергеевна охнула, схватилась за сердце и стала заваливаться на лавку.
— Ты чего? — перепугался Эммануил Иванович и выскочил во двор.
Не теряя времени, он вызвал «скорую помощь» и до ее приезда сидел возле старушки.
— Погибнут без матери котятки, — пробормотала Мария Сергеевна, — Марусю очень жалко. Что с ней?
— Не беспокойся, Маша. Ты лечись. В больнице тебе помогут, — взволнованно успокаивал ее старик. — Кошка вернется. И с котятами всё хорошо будет. Я тебе обещаю.
Когда «скорая» скрылась за поворотом, Эммануил Иванович поднялся в квартиру соседки. В комнате старушки стоял ор из голодных голосов. Старик тяжело вздохнул, зашел на кухню и открыл холодильник. Достав пакет молока, он долго искал пипетку. Не найдя, Эммануил Иванович достал из ванной тазик, переложил орущих детенышей в него и укрыл полотенцем. Затем позвонил сыну:
— Миш, приезжай скорей. Тут бабу Машу в больницу положили. Сердце. А у нее кошка пропала. Остались слепые котята. Надо их в ветеринарку отвезти. Пусть накормят и скажут, что с ними делать дальше. Жалко. Живые.
***
Маруся, просидев день на дереве, проголодалась и осмелела. Ночью она тихонько спустилась на землю и, почуяв запах пиши, оглядываясь и приседая от каждого звука, побрела в сторону рынка. Местные собаки, завидев чужака, налетели на нее. Но кошка смогла увернуться и запрыгнула на крышу ларька.
— Что вы разорались? — на лай собак вышел сторож и заметил шипящую кошку. — А ты откуда здесь взялась?
Он отогнал собак, приставил лестницу к ларьку и залез на крышу.
— Тише! Тише! — сторож погладил кошку. — Не шипи. Сейчас я тебя сниму и отнесу в сторожку. Там накормлю. — он осторожно взял Марусю на руки. — Ой! Да ты кормящая! Где ж твои дети? Собаки растерзали? Ну, ничего. Сейчас накормлю и ты немного успокоишься.
В сторожке Маруся немного поела и стала проситься на улицу. Она отчаянно мяукала и царапала дверь.
— Не пущу я тебя, — вздыхал сторож. — Им ты уже не поможешь, а вот себя загубишь. Немного поживешь здесь, как молоко пропадет, я тебя выпущу. Хотя, — сторож задумался, — кажется, оно у тебя долго еще будет.
***
Через три дня Эммануил Иванович обессилел. Уход за слепыми котятами занимал всё его время днем и ночью. Он тщательно и педантично выполнял все рекомендации врача. Старик очень боялся оставить малышей даже ненадолго. Прогулку с любимой собакой свел до минимума.
— Миша, — как-то он позвонил сыну, — мне надо отлучиться на рынок. Собаке мяса купить. Ты посидишь с малышами? Я боюсь их без присмотра оставлять. И собаку с собой взять не могу. Далеко ехать. А вдруг, пока меня не будет, она их обидит.
— Еду, — согласился сын.
Эммануил Иванович, не спеша, обходил прилавки, приценивался. Дойдя до конца рынка, старик услышал знакомый дикий кошачий крик. Немного потоптавшись, он подошел к сторожке. Из-за двери слышалось громкое мяуканье.
— Маруся, это ты? — старик не поверил своим ушам, но постучался в дверь.
Кошачьи вопли усилились.
Эммануил Иванович решительно приоткрыл дверь. Маруся с вытаращенными глазами радостно бросилась на руки мужчины.
— Узнала, — старик довольно гладил кошку. — Узнала, кто тебя по ночам гонял. Идем домой, зараза блохастая. Там тебя детки дожидаются.
***
Мария Сергеевна на больничной койке, отвернувшись к стене, жалобно вздыхала. Скрипнула дверь. Бабушка не шелохнулась.
— Маш! Мария Сергеевна, — услышала она голос соседа, — ты спишь, что ли?
— Нет, — она повернулась к посетителю. — Маруся нашлась? — первое, что она спросила у старика. — Котята живы?
— Ну, кто о чем, а вшивый о бане, — взмахнул руками Эммануил Иванович. — Никуда она не терялась. Как только увезли тебя, сразу же притащилась. Не беспокойся. Сидит себе с блохотрясами. Я кормлю ее. Выгуливаю. Глаза у них открылись. Орут как оглашенные. Ползают уже.
— Спасибо тебе, — старушка улыбнулась. — И прости ты меня.
— За что? — удивился Эммануил Иванович.
— За всё. И еще, ты не «полоумный старый очкарик», а очень хороший добрый человек. Спасибо. А собака твоя даже очень симпатичная.
— Да, что уж, — кивнул старик. — И ты меня прости за «деревенскую дуру», погорячился я. Хорошая ты женщина, Мария Сергеевна. Добрая и умная. И Маруська твоя — чистенькая и красивая кошка. Не она это под моим окном орет.
Автор Лидия Малкова
#рассказы
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 4