Настоящий блюз

Дело было в 1960-х годах в Америке, в штате Алабама. Молодой неудачливый музыкант Джордж Хенсон в то время снимал небольшую комнату в пригородной черте в далеко не самом благополучном районе Гадсдена.

Его родители были далеко, как и его друзья. Он приехал в этот город, чтобы осуществить свою американскую мечту и стать настоящим шоуменом. Музыкантом с большой буквы!

Однако, дела шли хуже некуда. Композиции, которые он писал, принимались издателем крайне неохотно, если вообще принимались. У босса Джорджа – Билли Олсана, даже была заготовлена специальная фраза почти на любую песню, которую Джордж мог писать неделями или даже месяцами, перебиваясь случайными заработками с тяжелой и зачастую неприятной работой.

- Джордж, нам нужен прорыв, понимаешь? Прорыв! А ты просто плывешь по течению… - говорил Билли хриплым прокуренным баритоном, лениво жестикулируя и закатывая глаза.

Эта фраза резала слух Джорджа, как острый нож резал индейку на день благодарения. Дешевые сигареты и паршивый портвейн стали его лучшими друзьями. Вечная колючая щетина, едкий запах перегара и старые обноски – все, что у него было помимо гитары.

В тот день шел холодный, не прекращающийся дождь. Небо, затянутое тучами, не пропускало ни одного солнечного лучика уже на протяжении недели.

- Паршивый день, – проснувшись и случайно уронив пустую бутылку, сказал куда-то в облезлый потолок Джордж.

Кстати, комната, в которой жил Джордж, больше напоминала притон, нежели комнату. Повсюду были разбросаны грязные вещи, единственная табуретка была сломана вчера, а запачканный литрами пролитого алкоголя ковер больше напоминал грязную лужу и был в точности таким же на ощупь.

Окончательно проснувшись, Джордж подошел неровной походкой к разбитому, замызганному зеркалу, дважды едва не упав.

- Ну привет, – сухо обратился он к своему отражению.

Не успел он включить кран, чтобы умыть опухшее лицо, как внезапно раздался резкий стук в дверь.

- Джордж, мать твою, я знаю, что ты там! Открой дверь, Джордж, или я открою ее сам! – вещал раздраженный голос арендодателя с лестничной клетки.

- Паршивое утро стало еще более паршивым, – пробубнил себе под нос Джордж.

- Что ты сказал? Это кто паршивый? Я паршивый? – стук в дверь стал еще более частым и громким.

- Ничего я не сказал, мистер Мауер. Сейчас открою! – еще более впав в уныние, выкрикнул Джордж.

Как только дверь распахнулась, мистер Мауер тут же вошел в комнату и на повышенных тонах начал далеко не лучший разговор в жизни Джорджа.

- Мать твою, Джордж, ты опять пьян? Ай, черт с тобой. Где квартплата?

- Мистер Мауер, я… - не успел что-либо ответить Джордж, как арендодатель его перебил.

- Да, да, мать твою, Джордж! Опять ты написал шедевр и его точно примут, да? Или вот-вот ты устроишься на нормальную работу и отдашь все в следующем месяце, да? – иронизировал Мауер.

- Мистер…

- Не перебивай меня, Джордж, мать твою! Я тебе давал шанс много раз и вот что скажу сейчас – иди к черту, Джордж! Если завтра денег не будет, начнешь ночевать на улице! – Мауер невольно начал топать правой ногой, краснея все больше и больше.

- Мистер Мауер, дайте мне хотя бы неделю, я не успею столько найти сейчас и…

- До завтра, мать твою, Джордж! – Мауер вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что с нее слетела часть краски.

Джордж был подавлен. Неспешно умыв лицо и вытерев мокрые руки о замызганную белую майку, Джордж взял помятый листок, на котором вчера, в объятиях дурманящего алкоголя, дописал небольшую композицию.

- Может сегодня… - без какой-либо надежды в голосе пробурчал Джордж.

Накинув на себя потертые временем вещи и закинув на плечо гитару, Джордж вышел на улицу. С неба, как и всю неделю, лил холодный дождь. Местное хулиганье перевернуло мусорный бак за углом дома, а бездомные животные раскидали содержимое по всей округе. Внезапно проехавшая машина окатила грязью и без того грязные штаны Джорджа.

- Паршивый день…

Бредя по серым улицам и закоулкам Гадсдена, Джордж наконец-то добрался до продюсерской конторы. Не успел он подойти к двери и потянуть ее за ручку, как из-за нее появился охранник.

- Тут не ночлежка, бродяга. Иди отсюда! – насупившийся толстый дядя пристально глядел в глаза Джорджу.

- Извините, я к Билли, мы работаем с ним уже год и… - неловко начал Джордж.

- Не пудри мне мозги. Билли Олсен делает деньги, а не занимается благотворительностью.

Джордж понял, что толстяк вряд ли пустит его в офис, и уже успел представить себе, как будет сидеть на холодных ступенях до конца рабочего дня, чтобы увидеть Билли, но внезапно босс появился за спиной охранника.

- А… Джордж… - тяжело вздохнул Билли, одетый в качественный деловой костюм.

- Мистер Олсен, я написал песню, она точно всем понравится, вот послушайте! – выдавливая из себя последние силы, как из тюбика пасты последние капли, засуетился Джордж.

Он протянул текст с нотами Билли и, вскинув гитару, начал играть. И играть плохо. Охранник начал морщиться сразу, а вскоре и вовсе ушел в здание. Билли же, скрывая недовольство, дослушал до конца.

- Джордж, нам нужен…

- Да, «Джордж, нам нужен прорыв, а я просто плыву по течению», – начал язвить Джордж.

Мистер Олсен заглянул Джорджу в глаза и сказал:

- Знаешь, мы работаем с тобой уже год, но ты так ничего путного и не принес. Последний шанс. Завтра ты приносишь хорошую песню, если нет – не появляйся здесь.

И без того хрупкий мир Джорджа, который держался на литрах спиртного и сигаретах, стал трещать по швам с новой силой. К горлу подкатил ком, к глазам подступили слезы. Джордж даже не смог ничего ответить Билли, удаляющемуся в кадиллак 62-й серии 1953 года.

Джордж брел домой пустым. Разбитым. Ботинки тонули в глубоких лужах. Изношенную шляпу сорвало ветром и бросило прямо под проезжающую машину. Безнадежность и тоска – все, что его наполняло в тот момент. Проходя мимо местного магазина, он хотел купить выпивки и забыться, но в кармане оказался лишь последний четвертак.

- Паршивая жизнь… - тихо ругнулся Джордж.

В ответ на ругань Джорджа, под лежащей у порога магазина сырой коробкой раздался сдавленный «мяу». Едва уловив звук, Джордж без всякого энтузиазма слегка ткнул в коробку промокшим ботинком. В ответ услышал еще одно «мяу».

Перевернув коробку, Джордж увидел небольшого мокрого кота. Грязная морда, запачканная серая шерсть и зеленые глаза, полные безысходности. Они смотрели друг на друга, наверное, минуту. Два брошенных и никому не нужных существа. Два одиночества.

- Мы с тобой похожи – с неподдельной тоской сказал Джордж.

В ответ кот протяжно мяукнул.

- Знаешь, я тебя даже прокормить не смогу, я – нищий – искал себе оправдания Джордж, чтобы уйти и поспать под крышей в последний раз без угрызения совести.

Кот поднялся, понурил голову и подошел к Джорджу, а затем положил свою грязную лапку на его ботинок. Постояв так пару секунд, кот поднял голову и посмотрел грустными глазами на человека еще раз...

Джордж снял с себя намокшее подобие куртки и, не в силах сопротивляться моменту, когда бедолагам нужно держаться вместе, укутал в него кота.

В квартиру они вернулись вместе. Дождь продолжал шуметь за окном и был единственным источником шума. Джордж попытался включить свет, но он не заработал – был отключен за неуплату.

Все было серым и грязным. Все, что вокруг и все, что внутри. Чтобы хоть как-то привести себя в чувство, Джордж забрал с пожарной лестницы два заблаговременно выставленных ведра, которые успели за день наполниться водой. Приняв ванну, он посмотрел на запачканного кота.

- Ты к воде как относишься? – задал вопрос коту Джордж.

Кот вместо ответа запрыгнул в старую ванну и покорно принял водные процедуры, после чего начал вытираться обо все, что нашел в комнате.

Пускай снаружи наши герои и посвежели, но внутри каждого из них так и зияли всепоглощающие скука и хандра. Джордж лег на старый диван, взял гитару и уставился в серое окно. Его пальцы наигрывали короткую зацикленную мелодию, а губы невольно нашептывали слова «паршивый день».

Кот в это время залез на стол и уселся в сантиметрах пяти от грязной железной тарелки. За окном все также барабанил дождь.

Внезапно, кот начал завывать. Сначала этот вой был хаотичным, но спустя пару минут, он начал попадать ровно в такт зацикленной мелодии. Затем, серой чистой лапкой, кот начал постукивать по железной тарелке, которая, ударяясь о стол, издавала глуховатый стук.

Вот оно. Тоска! Она начала выплескиваться из переполненных сосудов через край, сдавленно кричала их голосами и проливалась шумом дождя вперемешку со звоном посуды и вибрацией струн.

Хриплый голос Джорджа становился громче, а вскоре превратился в мощный вой, полный душевных переживаний и грусти.

О да, детка, это был блюз. Это был лучший блюз! Его играли те, кто пропустил его через себя. Он шел от сердца, а вернее, от двух. В тот злополучный день их души захлебывались слезами и болью.

Два одиночества, кот и человек, сделали из тишины – звук. Выбили из камня искру. Ноты сами ложились на бумагу, руки знали, какую струну зажать, а лапа – когда стукнуть тарелкой еще разок. Это был шедевр…

На следующий, такой же серый и слякотный, день к Билли Олсену пришел не один музыкант, а целых два. Как только Билли услышал первые ноты, он почувствовал что-то, родное каждому. Ту тоску, что испытывает каждый из нас, будь он одинок или с кем-то. Ту боль, что чувствует каждый, независимо от наличия усов и хвоста. Он почувствовал то, что делает душу – душой.

Как только блюз был сыгран, а листок с нотами и словами отдан продюсеру, Джордж был готов услышать ту самую фразу, что он слышал много раз до этого, но, вопреки его ожиданиям, Билли сказал следующее:

- Ты всегда плыл по течению, Джордж, это и есть твой прорыв! Вернее, ваш.

Джордж и Френки, именно такое имя было выдано коту Джорджем, переглянулись. В этот момент их жизнь поделилась на «до» и «после». Больше не было низкопробных ночлежек, дешевого алкоголя, едких сигарет и промокших коробок. У них теперь был блюз.

Первую композицию, которую они совместно написали, издали под правдивым названием «Lousy day». И да, дорогой мой друг, эта композиция была первой, но не последней.

Чтобы собрать все их песни под одной крышей, мне понадобилось заиметь порядка 130 виниловых пластинок и отдать немалую пачку долларов, но, скажу тебе - оно того стоит.

Они не стали такими знаменитыми как, допустим, Би Би Кинг, Мадди Уотерс или Гэри Мур, но они, благодаря своей тоске, открыли себе дорогу в большой мир.

Помню, что в последней газете, что я читал о блюзовом дуэте, говорилось о открытии Джорджем приюта для бездомных животных, названным в честь верного друга и музыканта «Franky’s house». А затем их следы затерялись…

Автор СТАРЫЙ ЛИС

#кошки