Забытый грех

«Галя, одумайся! Верни Федю. На чужом несчастье счастья не построишь» — говорили ей односельчане. Но она только отмахивалась от них. «Завидуйте молча!».
*****
Возвращаясь из леса с охапкой веток, Галя злилась на погоду.
Небо серое, ветер порывистый, холод собачий… «Пришла весна, называется...» — негодовала она.
Дрова-то, что на зиму готовила, давно закончились. Вот и приходится «побираться» в лесу.
Уже четвертый день ходит. Побирается.
Хорошо хоть лес рядом да под снегом были еще палки прошлогодние, а то давно бы уже околела.
Открыв калитку, Галя резко остановилась, нахмурившись. Прямо перед входом в дом сидел незнакомый ей кот (деревенских котофеев она всех «в лицо» знал

Горыныч

Маргариту Васильевну во дворе не любили. Даже кличку ей дали — Кощеевна. Маленькая худенькая старушка обладала невероятной энергичностью и такой же вредностью.
Бабульки на скамейках замолкали, мамаши на детских площадках непроизвольно загораживали детишек своими могучими фигурами, а алкаши вытягивались по стойке смирно и переставали покачиваться, когда во двор выходила Кощеевна.
— Ну что, перечницы старые, затихарились? Боитесь, что я ваши планы по захвату поликлиники выведаю? — приветствовала Маргарита Васильевна обитательниц лавочки, недобро смотревших на нее.
— А ты, Митяй, чего за стеночку держишься, упасть мне в ножки боишься? — интересовалась Кощеевна у местного алкоголика

Злодей

— Как же ты мне надоел!
Рыжий кот, толстый и неповоротливый, спрыгнул с подоконника, а следом за ним на пол упал горшок с цветком и вдребезги разбился.
Растение жалобно распласталось вместе с комом земли, а кот махнул хвостом и с вызовом взглянул на Лену.
Наглая морда! Он специально. Назло ей.
Лена схватила подушку и бросила в кота, но тот увернулся, презрительно зашипел и выбежал из комнаты...
Изо дня в день между ними разворачивалась настоящая вражда. В семье кота звали Пухляшом, но Лена нарекла его Злодеем.
Младшая сестра притащила этого котяру год назад – тогда он был костлявым и злющим, только сверкал зелеными глазищами и утробно рычал.
Настоящий уличный кот: гибкое тело,

Не оставлю тебя

— Ты знаешь, я тут подумал…
Начало было интригующим.
Женя внимательно посмотрела на Вову и замерла в предвкушении чего-то волнительного.
— А не завести ли нам…
«Ребенка!» — мысленно продолжила Женя речь возлюбленного. Это было логично, учитывая, что они сейчас разговаривали не за чашкой чая на кухне.
— Собачку!
— Собачку?
— Ну да. У Димона собака есть. У Юрки Крапивина есть. Даже у Лешки. А я что, лысый?
— Вроде нет, — задумчиво провела Жена по его мягким, приятным на ощупь, волосам.
«Только вот у Димона, Юрки и даже у Лешки дети есть уже. А мы с тобой всё тянем-тянем…».
— В общем, я решил! Хочу себе хаски! — с гордостью заявил Вова и посмотрел, как отреагирует Женя

Навязчивое предупреждение. Рассказ

Настроение было приподнятое. Марина собиралась к друзьям на дачу. Будет вся их компания, две её подруги Маша и Лиля, а самое главное - будет Антон.
Антон ей давно нравится, и она ему тоже. И у Марины есть предчувствие, что именно там, на природе, в романтичной обстановке, Антон ей признается в своих чувствах.
Она положила в сумку свой любимый цветасный сарафан. На даче будет к месту его надеть и волосы заплести в косу.
Марина быстро натянула джинсы и худи, не опоздать бы на электричку. Они все вместе договорились ехать, она дорогу на дачу не знает.
В последний момент Марина что-то вспомнила, забежала в комнату и кошка Бася кинулась ей прямо под ноги.

Злой Кузя

Переноска стояла на заднем дворе маленького деревянного дома, в нем располагался приют для бездомных кошек. Бедный провинциальный приют, который содержали энтузиасты.
Но сейчас, вечером, он был закрыт, а переноска оставлена просто у дощатого забора, видимо, в надежде, что утром сотрудники заберут кота.
Кузе было страшно, тесно и душно. Он оскалился, хотел зашипеть еще громче, но что-то подсказало ему:
«Лучше не шуметь, затаиться…»
Кузя решил экономить силы и, если что, без боя не сдаваться. Он зорко смотрел сквозь прутья желтыми, как леденцы, глазами, прижавшись боком и хвостом к холодной переборке своей переносной клетки, которую, к слову, терпеть не мог, – но это было послед