Цин-Цин

Науменко Александр
Жанр: фэнтези, сказка
Рассказ 4.
В городе.
Ранним утром, когда солнце только начинало окрашивать небо в бледные оттенки розового и золотого, Цин-Цин вышла из дворца. Лёгким шагом она двинулась по мостовой из серого камня. За ней следовали четверо стражников, облачённых в броню, которая тихо позвякивала в такт их движениям. Они шли спокойно, но сдержанно, внимательно наблюдая за окружающими. Народ расступался, кланяясь и опуская головы. Прохожие смотрели на царевну с почтением и трепетом, зная, что перед ними будущая правительница.
Цин-Цин направлялась к рыночной площади, желая увидеть, как живут её подданные, особенно простолюдины. Она надеялась найти что-то вдохновляющее для себя, но с каждым шагом её сердце охватывала всё большая тоска.
«Что же это происходит? Интересно, почему я раньше всего этого не замечала».
Возможно, ранее она смотрела глазами жительницы, а сейчас глазами правительницы. Что для одного норма, то для другого покажется неприемлемо.
На рыночной площади царил привычный для таких мест хаос. Продавцы выкрикивали заманчивые предложения, предлагая самые разные товары. На одном из прилавков лежали яркие фрукты с южных островов, манго, гранаты и сладкие персики. Немного дальше можно было увидеть горы пряностей, разноцветные мешочки с порошками и крупицами, источающие острые, тёплые ароматы. Кожевники продавали выдубленные шкуры редких зверей, а кузнецы выставили на обозрение свои изделия, от простых подков до искусно выкованных мечей и кинжалов.
Однако среди обычных товаров встречались и те, которые привлекали внимание другого покупателя. На одном прилавке мерцали зачарованные амулеты, обещавшие защиту от болезней и бедствий. В другом месте продавались фляги с эликсирами, способными исцелить раны или подарить временную невидимость. Мимо прошла старуха, торговавшая живыми светляками, заключёнными в стеклянные шары, которые светились мягким, тёплым светом, когда их касалась рука. А какой-то кентавр предлагал чудодейственный афродизиак, который, по его словам, поможет даже мёртвому.
Но чем дольше царевна смотрела на этот муравейник, тем больше её охватывало чувство неудовлетворённости, какого-то уныния. Её взгляд задержался на виселице, стоящей на краю площади. На перекладине покачивались тела, гнома и эльфа. Оба были казнены за воровство. В их выпученных глазах застыла смесь страха и безнадёжности, а лица почернели. Тела облепило множество мух.
«Что за мерзость, — подумалось ей. — В будущем нужно будет приказать, чтобы виселицу вынесли за ворота».
Девушка в который раз поморщила свой носик, прикладывая к лицу надушенный платок. Запах на рынке был едким и удушающим. С одной стороны доносились ароматы спелых фруктов и свежих цветов, но их заглушали тяжёлые миазмы пота, прелости и нечистот, что скапливались в грязи под ногами. По булыжникам шмыгали крысы, бесстрашно пробираясь сквозь толпу, словно являлись истинными хозяевами этого места.
— Цин-Цин, Царевна, как заря,
Твои глаза, небес простор,
Сквозь них струится свет огня,
Что согревает тишину и мой взор…
Девушка подняла руку, давая знак замолчать барду, который со своей лютней стоял на телеге. Она не желала слышать песнь в свой адрес. Слишком много их было за последние сто лет. Вот таких позёров, которые сочиняли стихи в её честь.
— Ваше величество… — склонился тот.
— Я ещё не величество, — ответила царевна, отворачиваясь, держа путь вперёд, осматривая вокруг себя происходящее.
Цин-Цин нахмурилась. Её сердце сжималось от боли и отвращении при виде всего этого непотребства. Эльфы не должны жить в каменных городах, окружённые грязью. Они — дети леса, созданные для жизни среди деревьев, озёр и природы. Гномы, возможно, находили в этом каменном лабиринте что-то родное, но для эльфов, таких как она, это место, как не крути, было чуждым и враждебным.
Мысли о скорой коронации не приносили спокойствия. Завтра ей предстояло отправиться тропами альвов к озеру, волшебному источнику, который наделял силой всех правителей её рода. Это был священный ритуал, который нельзя было пропустить. Она обязана пойти одна, как и её предки в своё время. Только после этого она могла вступить на трон.
«Чувствую, эта ночь будет тянуться невыносимо долго».
Царевна глубоко вздохнула, оглядывая окружающих. Жители, занятые своими делами, не замечали её внутренней борьбы. Для них она оставалась лишь фигурой, далёкой и недосягаемой. Но в её сердце росло беспокойство. Она чувствовала, что ей предстоит нечто большее, чем просто коронация.
— Возвращаемся, — тихо произнесла она, не оборачиваясь.
Стражники немедленно подчинились, и процессия двинулась обратно к замку.
Цин-Цин шла к замку по другой дороге, петляя узкими улочками, которые вели через старую часть города. Она двигалась медленно, погружённая в мысли о своей жизни и судьбе. В памяти всплывали образы прошлого: смерть её брата, который оказался предателем, и холодное отчуждение сестры, с которой они почти не общались. Но она была должна… Просто обязана наладить с ней отношения.
Взгляд голубых глаз скользнул по зданиям, выхватывая всё новые и новые подробности. Здесь, как и везде, царствовала грязь. Нечистоты выливались из окон, а жители чуть ли не по колено ходили в жиже, считая это абсолютной нормой.
«Нет. Так быть не должно».
эльфы, некогда величественные и гордые, теперь всё больше напоминали тех самых людей, которых они презирали за любовь к городам и замкам. Они, дети лесов и озёр, добровольно заперли себя в каменных клетках. Глядя на высокие серые стены вокруг, Цин-Цин понимала: её народ изменился, и не в лучшую сторону.
Улицы, по которым она шла, были узкими и извилистыми, вымощенные неровными булыжниками. Дома, прилепившиеся друг к другу, как будто боялись упасть, казались старыми и изношенными. Деревянные ставни на окнах скрипели от ветра, а крыши, покрытые мхом, выглядела так, будто давно не знала ремонта. Время оставило на этих постройках свой след, и город, некогда величественный, теперь выглядел удручающим.
Храмы, что встречались на пути, были разными. Эльфы почитали древних духов леса, богов природы. Один из таких храмов, посвящённый Лайриэ, богине луны, возвышался неподалёку. Его белые стены украшали серебряные узоры, а высокие колонны казались словно вытесанными из лунного света. Здесь всегда стояла тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра, проникающего сквозь открытые арки.
Но не только эльфийские боги имели свои святилища в этом городе. Гномы, обитатели подземелий и гор, принесли с собой своих богов, и их храмы выглядели иначе. Один из таких, посвящённый Калгриму, богу кузнечного дела и подземных богатств, был построен из чёрного гранита. Над входом висел огромный молот, символ силы и труда. Внутри всегда горел огонь, символизирующий вечную работу.
Проходя мимо этих святилищ, Цин-Цин невольно задумывалась о том, как разные народы сосуществовали в этом городе, каждый идя своим путём, поклоняясь своим богам, но все они, в конечном итоге, оказались в каменных стенах, отдалённые от природы, которой когда-то так дорожили.
Наконец, она достигла ворот замка. Массивные каменные стены возвышались перед ней, а железные створки распахнулись, пропуская царевну внутрь. В замке царила привычная тишина, нарушаемая лишь эхом шагов стражников в коридорах. Цин-Цин прошла по длинным, прохладным залам, пока не оказалась в своих покоях.
«Вот и всё. Теперь остаётся только ждать».
Здесь, в окружении мягких тканей и старинных гобеленов, она могла позволить себе расслабиться. Комната была просторной, но не вычурной. Большие окна выходили на сад, где ветер тихо играл листвой. Светлые занавеси колыхались в такт его дыханию. Царевна подошла к окну и долго смотрела на небосклон, пытаясь найти ответы.
Потом, уже вечером, она села на низкий диван у окна, задумчиво перебирая длинные светлые волосы. Снаружи было тихо, лишь ветер по-прежнему шуршал в кронах деревьев, но внутри царевну терзала буря мыслей. Смерть брата, давнее отчуждение сестры, упадок их некогда гордого народа. Всё это давило на её хрупкие плечи. Она понимала, что с завтрашнего дня всё изменится. Она станет королевой, и именно ей предстоит вернуть эльфам их утраченное величие. Но что, если она не справится? Что, если она окажется слишком слабой для этого бремени?
Ни один из её предков не сталкивался с такими проблемами. Раньше времена были другими, когда они ступали на трон. Лес был их домом, а каменные города, лишь временным прибежищем. Теперь же эльфы, как и люди, заперли себя в этих холодных стенах, забыв свои корни и связь с природой.
Цин-Цин вздохнула и поднялась, решив больше не терзать себя размышлениями. Завтра всё станет ясно. Она пройдёт древний путь к озеру, как её предки, и, возможно, там, в тишине священного леса, получит ответы на свои вопросы.
— Я справлюсь, — тихо прошептала она, как будто пытаясь убедить саму себя.
С этими мыслями она сняла походные одежды и облачилась в лёгкую сорочку. Окна остались открытыми, позволяя свежему ночному воздуху наполнять комнату. Лёгкий ветерок играл с занавесями, принося с собой слабый аромат цветов из сада.
Цин-Цин легла на кровать, закрыв глаза, и её мысли постепенно начали угасать. Завтрашний день будет решающим, но девушка знала: если она останется верна самой себе и своему народу, то сможет пройти через испытания.
Рассказ 5.
Путь исцеления.
Цин-Цин шла по узкой тропе, ведущей к священному озеру Лунных Слез. Каждый год это паломничество совершали правители ее народа, стремясь обновить свою связь с природой и обрести мудрость древних.
Вокруг раскинулся густой лес, который в этот миг казался тихим, будто сам готовился к встрече с царевной. Высокие деревья тянулись к небу, покрытые нежной паутиной зелёных листьев, а воздух был наполнен тонким ароматом сосновой смолы и влажной земли. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, создавали причудливую игру света и тени на лесной подстилке. Мягкий мох под ногами приглушал шаги, а где-то вдалеке слышалось нежное журчание ручья.
Цин-Цин шла уверенно, с легким волнением. В этом году паломничество имело для нее особое значение. Она недавно вступила на путь правления, одолев своего брата в борьбе за трон. Эта победа далась ей нелегко, но показала эльфийскому народу ее силу.
Проходя мимо зеркальных цветов, Цин-Цин бросила на себя короткий взгляд. Платье, сотканное из тончайшего шелка и украшенное символами древних эльфийских родов, мерцало в свете закатного солнца. Глубокий изумрудный цвет ткани подчеркивал стройную фигуру царевны. Поверх наряда была накинута легкая накидка, расшитая серебряными нитями, образующими узоры листьев и цветов. На поясе, украшенном драгоценными камнями, висел кинжал, символ власти и одновременно защиты.
Длинные светлые волосы Цин-Цин, доходившие до пояса, были заплетены в сложную косу, украшенную жемчужными нитями. Ее голубые глаза, ясные и глубокие, как горные озера, внимательно осматривали окружающий лес. Стройная фигура царевны двигалась с грацией и достоинством, присущими ее высокому роду.
На ногах Цин-Цин носила изящные сапожки из мягкой кожи, украшенные тонкой вышивкой и маленькими серебряными пряжками. Они идеально подходили для долгих прогулок по лесу, обеспечивая комфорт и защиту.
Когда эльфийка наконец вышла на берег озера, её сердце тревожно сжалось. Лунные Слезы, к которым она стремилась, исчезли. Озеро, питавшее веками лес и даровало силу правителям эльфов, пересохло. В его центре зияла потрескавшаяся земля, а вокруг неё темнели засохшие травы. Деревья, некогда стоявшие гордо и величественно, поникли. Их листья пожелтели и осыпались на землю ковром.
«Что… Но почему? Каким образом? »
Цин-Цин долго стояла в ошеломлении, пытаясь осознать, что произошло. Лес, который всегда был полон жизни, теперь оказался мёртв. Вокруг витал странный гул, словно сама природа пыталась что-то сказать, но её голос был слаб и едва слышим за сильным биением сердца эльфийской правительницы.
Царевна сделала несколько неуверенных шагов вперёд, опустившись на колени у края высохшего озера. Она дотронулась до потрескавшейся земли и почувствовала, как по ее коже пробежал холодок. Это место больше не дышало так, как раньше, в её детстве, когда совсем маленькой, её отец брал сюда.
— Почему это случилось? — прошептала она, обращаясь к лесу, но ответа не последовало.
Цин-Цин решила остаться у озера. Она знала, что не сможет вернуться домой, пока не поймёт причину того, что произошло с этим священным местом.
На протяжении нескольких дней она исследовала окрестности, пыталась разговаривать с духами леса, но те были в смятении и говорили на древних, труднопонимаемых языках.
Ночами ей снились странные видения. Серебристые воды, исчезающие в темноте, голоса предков, зовущие её из глубины леса. Она видела, как тени прошлого танцуют между деревьями, слышала отголоски древних песен, эхом разносящихся по лесу. В этих снах она чувствовала себя частью чего-то большего, древнего и могущественного, давным-давно утерянного.
В одну из ночей, когда царевна сидела под светом полной луны, её посетил древний дух. Он принял облик огромного старого оленя с ветвистыми рогами. Его глаза светились мудростью прошедших веков, а шкура, казалось, слегка мерцала при лунном свете. Дух говорил медленно. Его слова звучали как отголоски давно ушедших времён, словно шорох опадающих осенних листьев, которые вспоминают о лете.
— Ты ищешь правду, дочь леса, — произнёс он. — Но правда не в том, что ты видишь вокруг. Проблема в твоём народе. Эльфы забыли, кто они. Забвение привело к этому.
Цин-Цин нахмурилась. Пальцы невольно коснулись амулета на шее, древнего символа связи эльфов с природой.
— Как мы могли забыть? — прошептала она. — Расскажи мне больше, мудрый дух. Каким образом нам исправить это?
Олень-дух медленно прошелся вокруг нее, оставляя за собой след из светящихся следов.
— Вспомните ритуалы предков, — ответил он. — Слушайте песню ветра и шепот деревьев. Верните старые обычаи и научите молодых уважать древние пути.
Эльфы, некогда неразрывно связанные с природой, начали отдаляться от лесов, от духов, от земли, которая даровала им силу. Их жизнь стала замкнутой, сосредоточенной лишь на собственных нуждах и амбициях в городах из камня. И этот разрыв, это забвение и отречение от древних традиций иссушило озеро и поразило недугом лес.
Осознание пришло к Цин-Цин подобно внезапному порыву ветра, разгоняющему туман. Она поняла, что не внешняя угроза иссушила священное озеро, а внутреннее забвение их народа. Эльфы, веками поддерживавшие гармонию с природой, забыли о своем предназначении. Они утратили ту тонкую, но прочную духовную связь, которая питала и их самих и священный лес.
На следующий день Цин-Цин решила действовать. Она вспомнила древние ритуалы, которые когда-то проводили её предки, усиливая связь с природными силами. Эти знания передавались из поколения в поколение, но давно остались лишь в полустёртых записях старинных свитков, да в памяти королевских особ. Царевна знала, что одного ритуала будет недостаточно. Чтобы вернуть жизнь озеру, ей нужно было показать смирение и жертву, не как правительнице, а как простой дочери природы.
Ночью она подошла к самому центру высохшего озера. Лунный свет, пробивающийся сквозь редкие облака, освещал потрескавшуюся землю, превращая её в серебристое полотно. Царевна достала из-за пояса кинжал. Его рукоять была украшена резьбой, изображающей сплетающиеся корни деревьев, символизирующие единство эльфов и природы.
Эльфийка вздохнула, и в этот момент лес, казалось, замер, ожидая её следующего шага. Цин-Цин подняла кинжал и медленно провела острием по своей ладони. Тёплая кровь закапала на землю, окрашивая её тёмно-красными пятнами. В этот миг она проговорила слова древней клятвы, призывая духов леса и силы природы вернуться, простить их народ и восстановить утраченную гармонию.
— amin antava seere amin’voronwer an lye, — начала она на древнем эльфийском. — Я отдаю свою кровь в знак покаяния и смирения. Naur en-firith t;r gwaew. Наш народ забыл свои корни, но я обещаю, что мы вернёмся к ним. Tolo dan nan galad. Пусть моя жертва станет началом нового пути.
С каждым её словом земля под ногами начинала вибрировать. Легкий ветерок перерос в сильный порыв, закруживший вокруг неё листья и пыль. Воздух наполнился ароматом свежей листвы и влажной земли. Лес реагировал на её призыв. Ветви деревьев зашумели, приветствуя пробуждение древних сил. Мелкие камешки на земле задрожали, а затем начали перекатываться.
Из потрескавшейся почвы вдруг пробился первый тонкий ручей. Вода, мерцающая в свете луны, начала заполнять высохшее ложе озера. Звук журчания смешался с шелестом листвы, создавая гармоничную симфонию пробуждающейся природы.
— hannon le, — прошептала она, благодаря силы природы за их отклик. — Мы снова едины.
Цин-Цин почувствовала, как её силы уходят, но это было ощущение очищения и обновления, а не слабости. Она опустилась на колени, наблюдая, как вода постепенно поднимается, наполняя озеро. Лунные Слезы вновь оживали, и вместе с ними возвращалась жизнь в этот умирающий лес.
Прошло несколько часов. Когда свет утреннего солнца коснулся кромки леса, озеро уже полностью наполнилось. Вода была кристально чистой, отражая небо и деревья, словно зеркало. Лес тоже начал меняться. Листья на деревьях вновь зазеленели, цветы пробивались сквозь почву, а в воздухе раздались птичьи трели, которых не было слышно уже много дней.
Цин-Цин стояла на берегу озера, наблюдая это чудо. Она знала, что её жертва помогла, но для настоящего исцеления потребуется больше времени. Эльфам предстояло заново построить отношения с природой, восстановить утраченную гармонию. Их народ больше не сможет жить так, как прежде. Но царевна была готова вернуться к своему народу и повести его по новому пути.
Когда Цин-Цин вернулась в свой дворец, её встретили с почестями, но она уже не чувствовала себя той же правительницей, когда покидала эти стены. В её глазах была мудрость, которую она обрела у озера Лунных Слез. Она знала, что её долг, не просто править, а направлять свой народ, учить его помнить о древних традициях, которые связывают их с природой. Эльфы должны были вновь обрести свою истинную силу. Не власть над миром, а способность жить в согласии с ним.
Рассказ 6.
Корона.
На рассвете, когда первые лучи солнца пробились сквозь густые кроны вековых деревьев, эльфийский лес проснулся, готовясь к особому дню. В этот час природа дышала ровно и спокойно, будто сама готовилась к великому событию. Священная поляна, укрытая тонким туманом, ждала коронации новой правительницы. Ароматы свежести переплетались с запахами диких цветов, которые открывали свои лепестки навстречу солнцу, и звуки пробуждающегося леса заполнили воздух.
Цин-Цин, будущая королева, проснулась в своем лесном дворце, возвышавшемся среди ветвей, далеко за городом. Её глаза, хотя и были ещё полны сна, но в груди уже начинало разгораться волнение. Дриады, её верные служанки, ожидали рядом. Они с нежностью помогли ей облачиться в церемониальное одеяние, сотканное из тончайшей паутины, где каждую нить украшали лунные камни и жемчужины, словно отражающие ночное небо. Когда на голову Цин-Цин возложили венец из живых цветов, их благоухание слилось с ароматами леса, подчеркивая её глубокую связь с природой.
На Священную поляну один за другим начали прибывать гости. Эльфы-лучники стояли в рядах вдоль тропинки, ведущей к церемониальному помосту. Их луки, украшенные серебряными резьбами, поблескивали на солнце. Гномы-ювелиры, несущие драгоценные дары, шагали медленно и степенно, словно вес их сокровищ был столь же велик, как и их значимость. Кентавры, сдерживая волнение, стояли у края поляны, бья копытами по земле от нетерпения. Различные другие существа тоже не остались в стороне. Грациозные фениксы расправляли свои огненные крылья, грифоны с мудрыми глазами наблюдали за происходящим, фавны переговаривались шепотом, а в небесах кружили драконы, отбрасывая величественные тени.
Когда все собрались, началась торжественная процессия. Цин-Цин выехала на белоснежном единороге, который плавно ступал по земле. Его сверкающий рог отражал солнечные лучи, добавляя магии и без того волшебной атмосфере. Взоры всех присутствующих устремились к царевне, и в этот момент лес, казалось, затаил дыхание.
Цин-Цин медленно двигалась к центру поляны, где её ждал Древний Дуб, великая сущность леса, хранитель мудрости и силы. В груди ощущалось сильное волнение. Как-никак, не каждый день происходит такое событие.
Церемония началась с ритуала очищения. Наяды, появившиеся из ближайшего ручья, окропили её прохладной водой из священного источника, а сильфы, танцуя в воздухе, овеяли лёгким ветерком, который забирал с собой все тревоги и сомнения. Цин-Цин стояла неподвижно, чувствуя, как невидимые нити природы смывали с неё остатки неуверенности.
Затем наступил момент единения с лесом. Она медленно ступила босыми ногами на землю. Её пальцы ощутили мягкость мха и прохладу земли. Лёгкий ветерок наконец успокоился, и тишина накрыла поляну. Цин-Цин протянула руки и положила их на шершавую кору Древнего Дуба. Закрыв глаза, она погрузилась вглубь себя, чувствуя, как энергия леса начинала течь сквозь неё, наполняя силой и мудростью предков. Присутствующие видели, как слабое зеленоватое сияние начало исходить из её рук, и лес, словно признав её своей, откликнулся шелестом листвы.
Кульминацией церемонии стал момент, когда перед ней предстал Хранитель Короны. Древний энт, медленно шагающий сквозь ряды гостей. Его движения были неторопливыми, величественными.
Хранитель Короны, старый энт, был сродни самому лесу. Его кору покрывал мох. Ветви обвивали лианы, а глаза в виде желудей светились древней мудростью, которую он нес сквозь века. Медленно, с осторожностью, он подошел к Цин-Цин, держа в своих руках священный артефакт эльфийского королевства, тиару, сплетённую из живых ветвей и инкрустированную самоцветами, сверкающими в первых лучах утреннего солнца.
Все присутствующие замерли, когда энт протянул корону. Казалось, само время остановилось в этот момент. Цин-Цин опустила голову, и Хранитель Короны аккуратно возложил тиару на её виски. Как только ветви коснулись её головы, корона ожила: листья мягко шевельнулись, а самоцветы засияли ещё ярче.
Гости застыли в ожидании, когда она, подняв голову, произнесла древнюю клятву на эльфийском языке. Язык этот был настолько древним, что сами слова, казалось, текли, словно река, и шелестели, как ветер в кронах деревьев. В её голосе звучала твёрдая решимость и нежная забота о каждом уголке леса, о каждом его обитателе, от самого маленького зверька до могучих существ. Она поклялась хранить лес, оберегать его мир и защищать его.
— Я, Цин-Цин, дочь леса, клянусь вечно быть его защитницей. Клянусь охранять каждый лист, каждую ветвь, каждый ручей и каждое живое существо, что находит приют под сенью древ. Пусть моя сила станет щитом для леса, моя мудрость, его проводником. а моя душа, его неугасимым светом.
Она перевела дыхание, после чего продолжила:
— Я клянусь защищать лес от любого зла, будь оно явным или скрытым, и хранить мир его обитателей, как хранит мать своих детей. Пусть мой голос будет эхом его ветров, а моё сердце, пульсом его древних корней. От первого рассвета до последнего заката, до тех пор, пока мой дух будет дышать, я буду хранительницей этого священного мира.
Голос девушки наполнил пространство тишиной, в которой слышался лишь шёпот листьев, словно сам лес принял её слова как часть своей вечной песни.
И в этот миг что-то волшебное произошло. Вся поляна будто ожила: цветы, которые ещё минуту назад были лишь нераспустившимися бутонами, разом расцвели, наполняя воздух чудесным ароматом. Ветви деревьев зашумели, приветствуя новую королеву, а в небе появилась яркая радуга, соединяя землю и небеса. Это был знак благословения самой природы, подтверждение того, что Цин-Цин принята как истинная владычица.
Но все вдруг испуганно зашептались, расходясь, уступая дорогу хрупкой на вид фигуре, которая возникла неожиданно на этом празднике. Гномы и эльфы попятились, желая держаться подальше, а сама ЦинЦин внутренне вздрогнула. Она даже и предположить не могла, что когда-нибудь встретиться с ней…
Когда Королева Демонов Ноктес внезапно появилась под древними кронами леса, её шаги были почти невесомы, как сама тьма, которую она воплощала. Правительница бездны приняла облик прекрасной человеческой девушки. Длинные, как шёлк, чёрные волосы каскадом спадали на её хрупкие плечи. Лицо, бледное, как лунный свет, было совершенным, но глаза… Глаза были холодны, будто в них застыла вечность. Лес замер, чувствую её присутствие, но не дрожал. В воздухе повисла напряжённая тишина, когда Ноктес остановилась перед Цин-Цин. Их взгляды встретились.
Королева демонов заговорила. Её голос был низким, глубоким, но удивительно мягким, словно ночной ветер, проникающий в самые скрытые уголки души:
— Цин-Цин, правительница леса, твоё время пришло. Ты поклялась защищать и хранить это лесное королевство, как я однажды поклялась управлять бездной. И теперь мы стоим здесь, не как враги или союзники, но как равные. Ты — свет леса, я — тьма. Мы обе знаем, что сила не бывает только светлой или только тёмной. Она в равновесии.
Демоница подошла ближе, и тишина вокруг только усилилась, как будто даже ветер затаил дыхание. Ноктес продолжила, её холодные глаза встретились с глазами Цин-Цин:
— Поздравляю тебя, эльфийская дева. Ты вступила на путь, который требует не только любви, но и жертв. Быть королевой — это не только защищать, но и уметь принимать тяжёлые решения. Иногда лес нуждается в свете, чтобы расти. А иногда ему нужна тьма, чтобы отдохнуть. Не забывай, что даже в самых густых тенях может скрываться то, что защищает больше, чем любой меч или щит.
Холодная улыбка скользнула по её губам.
— Ты сильна, Цин-Цин. Но запомни: однажды, когда свет не сможет справиться, тьма всегда будет рядом. Я не твой враг. Я лишь другая сторона пути, по которому ты теперь идёшь. И если настанет день, когда лесу потребуется союзница, не забывай, что тьма тоже умеет хранить тайны и защищать тех, кто дорог.
Она слегка склонила голову в знак признания. Длинные волосы мягко скользнули по плечам, как водопад из тьмы. И в этот момент тишина леса стала почти осязаемой, словно сама природа признала их равновесие, свет и тьму, две противоположности, которые всегда идут рука об руку.
— Будь мудра, Цин-Цин. Не бойся смотреть в глубины тьмы, когда свет ослепляет. Помни, что истинная сила — это способность видеть обе стороны и управлять ими, не поддаваясь ни одной.
С этими словами Ноктес сделала шаг назад, её фигура постепенно растворилась в тенях, оставив за собой лишь лёгкий холодок и ощущение, что тьма всегда будет рядом, даже если её не видно.
Церемония завершилась, когда Цин-Цин, с гордостью и осознанием своей новой роли, взошла на трон, сплетённый из живого дерева. Этот трон, как и всё в лесу, был связан с природой. Ветви мягко обвили её, а из-под её рук и ног начал исходить мягкий зелёный свет. Лес принял её, а она приняла лес. Их связь была теперь нерушимой.
Солнце поднялось выше, освещая поляну яркими лучами. Гости, которые всё это время наблюдали в благоговейной тишине, разом взорвались радостными возгласами и аплодисментами. Лес наполнился музыкой. Эльфийские арфисты, дриады, играющие на флейтах, и даже птицы, подхватившие мелодию, создали приятное уху звучание, наполняющее пространство вокруг.
День коронации завершился грандиозным празднеством. На поляне развернулись пиршества: эльфы, гномы, кентавры и другие существа леса собрались вместе, чтобы отпраздновать наступление новой эры. Столы ломились от даров леса, сочных фруктов, медовых напитков, душистых трав и ароматных хлебов. Фавны танцевали среди гостей, их звонкий смех раздавался среди деревьев, а фениксы и драконы парили в небе, создавая невероятные световые узоры.
Цин-Цин, сидя на своём троне, наблюдала за празднеством с лёгкой улыбкой на губах. Она чувствовала, как лес дышит вместе с ней, как его энергия наполняет её, как в каждом звуке и движении природы раскрывается её новое предназначение. Этот день был не просто днём её коронации. Это был день рождения нового союза между королевой и лесом, между природой и её защитницей.