В шаге от небытия

Багровое зарево заката озаряло верхушки сосен неестественными красками. Небольшая, но местами довольно глубокая река темнела внизу неровной полосой. Подвесной пешеходный мост, протянувшись между берегами, неподвижно висел над водой. Несколько лет назад этим мостом пользовались жители двух сел, расположенных справа и слева от реки.
Одно было совсем маленьким, и его жители ходили по своим делам в большое, где они работали, посещали магазины, медицинский пункт и все другое, что бывает в таком селе, являющимся центральной усадьбой совхоза. Переходили по мосту и дети. Школа была только в большом селе, поэтому им и приходилось пользоваться этой переправой. Впрочем, по мнению ответственных работников безопасность детей на мосту обеспечивалась полностью. Его перила были и высокими, и почти сплошными, полностью перекрывающими доступ к опасности.
Особенностью большого села была хорошая дорога, сделанная из бетонных плит. Она проходила по самой широкой его улице, тянущейся вдоль берега. Правда, в последние годы движение по ней не отличалось интенсивностью, так как большинство автомобилей двигались по новому участку, существенно сократившему расстояние. Что касается деревень, то от них мало что осталось, а то, что позволяло понять, что здесь жили люди, зарастало высокой травой, кустарником и деревьями.
Посредине моста, в том месте, где высокие почти сплошные перила отсутствовали, стояла девушка. Почему здесь не было перил? Может быть, они от времени пришли в негодность, а может, кто-нибудь из мародерствующих по таким заброшенным деревням постарался, решив показать свою силу.
Девушка стояла, закрыв глаза. Ей не хотелось смотреть вниз. Она знала, что там внизу настоящая бездна, из которой нет пути назад. Достаточно сделать всего один шаг, и тогда все будет позади. Всего несколько мгновений, и исчезнет весь этот мир. А вместе с ним и то, что последние несколько дней на давало ей покоя, направляя подальше от города в какую-то глушь.
- Будь ты проклята, - вновь и вновь звучал в голове девушки голос, - иди, - вдруг властно потребовал он, и уто…
Чьи-то руки прервали этот настойчивый голос, не позволив ему договорить начатое слово. Они обхватили девушку за талию, рванули назад. Прижав к себе, какой-то человек быстро, на весу потащил ее по мостику туда, где безопасность обеспечивалась сохранившимися высокими сплошными перилами. Опустив девушку на ноги, человек развернул ее. Его сильные руки, обхватив девушку за спину, прижали ее к себе.
- Все хорошо, все хорошо, не бойся, - услышала она голос.
Мужчина говорил торопливо, уверенно, в его тоне слышались жалость и стремление помочь.
- Ну, ну, успокойся, миленькая, - просил, убеждал голос, - все изменится, у тебя все будет хорошо. Плохого больше не будет. Его никогда не будет! Слышишь! – мужчина перешел на крик, - ты слышишь? Никогда плохо не будет!
Очнувшись от пелены, которая привела ее на этом мост, она осознала, что вот сейчас кто-то незнакомый вернул ее из того страшного, куда она только что стремилась, и до чего оставался всего один шаг. Осознав это, девушка зарыдала.
- Вот и хорошо, - громко шептал ей на ухо голос, - умница. Страшного и плохого больше не будет. Я это знаю. Ты самая лучшая, самая милая, добрая, красивая. Не бойся. Плачь, сильнее плачь, тебе легче будет.
Сколько времени они стояли на мосту? Ни она, ни он не осознавали это. Время для них перестало существовать. Уткнувшись ему в грудь, она плакала, а он, чувствуя, как намокает от ее слез его рубашка, продолжал что-то шептать ей на ухо, ласково поглаживая рукой ее волосы, плечи, спину.
Когда на Западе от зарева заката оставалась лишь тонкая полоска, она, продолжая потихоньку всхлипывать, отклонилась от его груди. Запрокинув голову, посмотрела на него. Попросила:
- Не надо, не держите меня так, не прижимайте так сильно, мне даже дышать трудно.
Молодой человек ослабил руки. Спросил:
- Все нормально? Все хорошо?
- Да, - прошептала девушка, - не держите меня. Я больше не буду.
Последнее она сказала так, как это обычно говорит провинившийся ребенок, выслушавший нравоучение взрослого.
Человек убрал руки со спины девушки, но не отпустил ее совсем.
- Идем, - сказал он и повел ее за руку по мосту в сторону берега, - меня Аркадием зовут, - сообщил он, - а как твое имя?
- Лиза.
- Здорово! Представь, у меня бабушка есть, она тоже Лиза. Елизавета Васильевна. По этой дороге, километрах в двадцати отсюда поселок есть, бабушка с дедом там живут. Я как раз к ним ехал. А как ты сюда добралась?
- Автобус какой-то. Билет купила. Только до этого места не продавали, дальше какая-то деревня есть, до нее продали. Я все это смутно помню. Какие-то отдельные эпизоды и все.
- Правильно. Автобусы здесь ходят. Правда, их немного. Через некоторое время два последних пройдут: один – в город, второй – из города. Основной поток машин по новой дороге идет, а здесь только в оставшиеся деревни едут, в поселок, где мои бабушка с дедом живут, и еще в одно большое село направление есть. Оно тоже районный центр, как и поселок. За тем селом через несколько километров другой регион начинается.
- Я не знала. Я первый раз здесь.
- А зачем сюда приехала, на мост пошла? Ой, - испугался он своих слов, - не рассказывай, не надо. Забудь.
- Нет, все нормально, - успокоила его Лиза, - мне сейчас просто страшно немного. Ты сказал, скоро автобус в город пойдет, побудь со мной, я на нем домой вернусь.
- Хорошо. Только теперь я боюсь. Вдруг у тебя опять что-то не так сработает. Тебе, наверно, к доктору нужно.
- Нет, не хочу. Не надо. Просто одна боюсь оставаться.
- Я же сказал, что подожду. Давай пока в машине посидим. Я тебя из машины увидел. Случайно получилось. Много раз проезжал здесь, но никогда мостик этот не рассматривал. Сейчас решил посмотреть, ведь подвесных в наших краях больше нет. Сбавил скорость, тебя увидел.
- Я помню, - девушка вновь заплакала, - как шла по мосту не помню, а как стояла там на краю, помню немного. Там внизу чернота. Как над пропастью, казалось.
Последние слова Лизы буквально утонули в ее рыдании.
- Не плачь, не надо, - Аркадий опять прижал девушку к себе.
Он начал шептать ей что-то на ухо, пытаясь успокоить, но рыдания не прекращались.
- Ой, вспомнил! – вдруг едва не крикнул он, - сейчас я. Все хорошо будет.
Открыв бардачок, Аркадий достал маленькую плоскую бутылочку. Отвернул пробку, поднес горлышко к губам девушки.
- Глотни, - предложил он, - это коньяк. Уже недели две вожу. У каких-то ребят колесо спустило, а домкрата в машине у них не оказалось, чтоб запаску поставить. Я свой дал, подождал, пока сменят. Они мне коньяк этот подарили. Брать не хотел, как-то неудобно. Ведь ни за что. Выпей, хотя бы два глоточка.
- Нет, - замотала головой девушка, - я даже пиво не пью.
Аркадий еще раз попытался уговорить продолжающую рыдать Лизу, но результат оказался таким же.
- А ну, пей, - не выдержав, буквально рявкнул он, - пей говорю, дура, а то сейчас!
Испуганная властным требовательным криком и взмахом руки молодого человека, девушка сделала несколько небольших глоточков. Поперхнулась, наклонилась, замахала руками у своего лица.
- Сам дурак! Идиот! Руки взялся распускать! Выпусти меня!
- Успокоилась? – примирительно сказал Аркадий, схватив Лизу за руку, тем самым, не давая ей возможность открыть дверь машины, - разозлилась? Молодец! Злость лучше отчаяния. Помнишь кино «Терминатор», то ли два, то ли три? Там Шварценегер так сказал.
- Помню, - девушка убрала руку от дверной ручки, посмотрела недоверчиво на Аркадия, спросила, - а ты в самом деле стукнул бы меня?
- Нет. Я знал, что ты испугаешься и выпьешь. Мне нужно было успокоить тебя, а алкоголь – самый лучший антистрессант. Мне об этом один знакомый врач рассказывал. С тобой теперь все нормально?
- Ага, - девушка посмотрела на бутылочку в руке Аркадия, улыбнулась, спросила, - Это точно коньяк? Вкус какой-то интересный. Я в прошлом году попробовала ром. Тоже чуть все в горле не сожгла.
Она повернулась к Аркадию, потом посмотрела на светящийся плафон на крыше машины, проследила за задними габаритными огнями какого-то проехавшего мимо автомобиля, спросила: - Автобус в город скоро пойдет?
- Примерно через полчаса. Подождем, ничего страшного. Если что, коньяк еще есть, а я могу к деду с бабкой и поздней ночью приехать.
Они молча сидели в машине, стоящей на большой площадке у подвесного мостика. Время от времени мимо проносились автомобили.
- Я не любила Диму, - вдруг нарушила молчание Лиза, - вообще-то, он в какой-то степени нравился мне, но также нравились и другие. Я его среди них не выделяла. Его мама почему-то решила, что я должна за него замуж выйти. Почему решила – не знаю. Мы в одном доме живем, только подъезды разные. Встречи наши с Димой были на уровне «Привет. Как дела?», ну и еще какие-то общие фразы.
Аркадий, молча, слушал рассказ девушки. Зачем-то при этом он закрыл глаза. Для чего так сделал – сам не понял, но за счет этого он лучше понимал ее слова. Ему казалось даже, что он видит, как эта Лиза идет к своему подъезду, как подходит к ней Дима, что-то пытается сказать, куда-то зовет. А еще в закрытых глазах появлялась какая-то женщина, которая, как казалось Аркадию, была матерью Димы. Эта женщина приветливо и настойчиво улыбалась Лизе.
- У родителей кроме меня детей не было, - рассказывала девушка, - но они меня не баловали, как это в таких случаях бывает. Прошлым летом в автоаварию они попали. Как потом рассказали мне, им навстречу из-за фуры на встречку какая-то большая машина вылетела. Джип японский. Родители на месте погибли.
Голос девушки дрогнул. Было понятно, что, говоря о случившемся, она плачет. А значит сейчас этот плач вновь может перейти в рыдания и тогда…
- Я одна осталась, - продолжала Лиза, - одна в пустой квартире. В первый месяц чуть с ума не сошла. Родственники приходили да из других городов приезжали, советовали держаться. Вот и держалась. В то время я уже работала. Я теперь четвертый год, как диплом получила. Зарплата хоть и не такая, какую хочется, но на содержание двухкомнатной квартиры, на остальное необходимое хватает. Вот только мама Димы и он сам так «доставать» начали, что хотела уехать куда-нибудь. Даже резюме свое выставляла в интернете. Приглашения были.
- Надо было ехать. Почему не поехала? – спросил Аркадий.
- Не знаю. Так получилось, - равнодушно ответила девушка, - думала, отстанут они от меня когда-нибудь. Не отставали. А с весны вообще проходу этот Дима не давал, вечерами звонками своими мучал. Я его номер заблокировала. Мама его звонить начала. Тоже заблокировала. А две недели назад, как раз в пятницу, с работы вернулась, меня этот Дима у подъезда поджидал.
Лиза снова всхлипнула. Аркадий протянул ей коньяк.
- Не надо, - отказалась девушка, - все нормально со мной. Поднялся Дима со мной на четвертый этаж, - продолжила она свой рассказ, - у нас пятиэтажка. Лифта нет. Все время что-то говорил, а от самого спиртным пахло. Дверь квартиры перед ним закрыть не успела, он и вошел. Обнять меня попытался, целоваться полез, говорил: «Все равно замуж за меня выйдешь. Никуда не денешься». Попыталась оттолкнуть его, дверь открыть, из квартиры вытолкать, а он меня в комнату потащил, на диван повалил.
Девушка замолчала. Далеко впереди из-за поворота показался свет фар. Прошло меньше минуты, и мимо сидящих в машине Аркадия и Лизы прошел автобус, направляющийся в город.
- Одежду попытался с меня сорвать, - рассказывала девушка о дальнейших событиях, - я кричу: «Уходи, ненавижу тебя». Рядом с диваном столик, на нем вазочка стояла. Я в ней какой-то цветок выращивала. На работе отводок дали. Мне под руку эта вазочка попала, я по лицу ударила ей этого Диму. Он отпрянул. Обозвал меня по-всякому. А у меня нога одна освободилась, я его и пнула. Ударила несильно, но он от боли скорчился. Обозвал меня опять. Я с дивана вскочила, к балкону бросилась. «Закричу сейчас с балкона, тебя же посадят!», - говорю ему. До него дошло, что к чему. Плюнул в меня. Бегом из квартиры выбежал. Я на диван села, сижу, плачу. Форточка открыта была. Слышу с улицы какой-то писк. Так бывает, когда машина резко с места трогается.
Лиза опять замолчала.
- Мы с тобой автобус прокараулили, - сообщил ей Аркадий.
- Я видела. В поселке, где твои бабушка с дедушкой живут, гостиница есть?
- Не помню. Да и страшного ничего нет. У моих переночуешь, отдохнешь, в воскресенье со мной в город уедешь, если на автобусе не захочешь. У меня дед с бабкой – мировые!
- Не знаю. Неудобно как-то… Часа через два или чуть больше, - неожиданно сменила она тему, - мама Димы мне позвонила. С другого номера. Кричать начала: «Добилась!» и по-всякому обзывает меня. Я ничего понять не могла. Потом дошло. Писк колес был – это Дима так с места тронулся на своей машине. Зачем и куда поехал – не знаю. Там поворот крутой, машину с дороги сбросило и в дерево. Рассказывали, по воздуху машина чуть ни двадцать метров пролетела. На похороны я не ходила. Как-то нехорошо было бы, если бы пошла. На следующий день во дворе тетя Маша, мама Димина подошла, сказала: «Будь ты проклята! Иди! Иди и утопись теперь»!
- Кошмар какой-то! – Аркадий грубо выругался, - ты-то причем?
- Мне после той встречи с тетей Машей ее слова вначале сниться начали, потом и днем в голове зазвучали, - продолжала Лиза, - сегодня с самого утра просто какое-то помутнение в голове началось. Сама не знаю, зачем в автобус села. Хотела выйти, когда еще по городу ехали, почему-то не получилось. Помню, что здесь попросила остановить. Еще помню, как на мостике стояла. Такое состояние было, словно знаю, куда идти. Если бы не ты…
- Все, хватит, - увидев, что у девушки новь начинается истерика, Аркадий обхватил ее одной рукой, прижал к себе, зубами отвернул крышку бутылочки, поднес горлышко к губам Лизы, - крикнул, - пей, - и буквально влил в нее немного коньяка.
- Ты из меня алкашку сделаешь, - отдышавшись после спиртного сказала Лиза, - погоди, я не поняла, - оглянулась она по сторонам, - мы куда едем?
- В поселок, к моим дедушке и бабушке.
Поздних гостей дед Иосиф и баба Вера встретили приветливо. По словам деда, спать они из-за какого-то глупого сериала ложатся только после одиннадцати вечера.
- Вот и молодец, - радовалась баба Вера, - не как другие сейчас. Привез нам невесту свою показать.
Узнав, что Лиза не невеста, а просто она не смогла попасть на автобус, идущий в город, дед и бабушка искренне расстроились. Впрочем, отношение их к девушке не изменилось.
- Странная она какая-то, - сказал дед, когда вышел с внуком на крыльцо, чтобы, как любил делать, подышать перед сном свежим воздухом.
Не дослушав до конца коротко рассказанную Аркадием историю, которую тот услышал от девушки и о событиях на подвесном мосту, дед поднялся на ноги.
- Посиди, сейчас бабке расскажешь, - сказал он внуку и вошел в дом.
Баба Вера, не перебивая Аркадия, выслушала его рассказ.
- Может, сглазили девку, может еще что-то, - задумчиво предположила она, - вы ведь завтра к вечеру в город? Тогда свозишь меня с ней к бабке Акулине.
- Не хочу я ни к каким бабкам, - сразу запротестовала Лиза, услышав о планах бабы Веры и Аркадия, - мне, наверно, в самом деле к доктору надо. Опять голос этот снился, - помнишь, -обратилась она в Аркадию,ом уснуть не могла.
Бабка Акулина не стала ничего спрашивать у бабы Веры. Посмотрев на гостей, она взяла за руку Лизу, сказав:
- Иди, девонька, со мной.
Из дома бабка с девушкой вышли почти через час.
- Забирай свою ненаглядную, - обратилась бабка Акулина к Аркадию, - да смотри, береги ее. Сейчас такие, как она, - на вес золота. А ты, Вера, пойдем-ко со мной на минутку.
- Что она с тобой делала, - поинтересовался Аркадий?
- Да сама не знаю. В самом деле, бабка какая-то – не от мира сего. Интересно. Свечка у нее в руках горящая. Пока далеко от меня – нормально, как ко мне подносит, трещать начинает и коптит. Ну и еще что-то такое всякое разное. Потом дала мне лист бумаги и карандаш. Сказала: «Рисуй свой страх». Спрашиваю: «А как рисовать»? Отвечает: «Как получится, так и рисуй».
- И что ты нарисовала?
- Сама не понимаю. Ерунду какую-то. Весь лист изрисовала. Такое ощущение, словно моей рукой при этом кто-то водил. Когда карандаш отложила, бабка говорит: «Скомкай лист». Я скомкала. Она опять: «Неси его к печи». Сама дверцу открыла, спички мне подала, говорит: «Жги свой страх». Я и подожгла. Бумажка почему-то тоже трещала, когда горела.
В город Аркадий с Лизой поехали во второй половине дня. До этого баба Вера, выбрав удачный момент, отозвала внука в сторону, шепотом ему сообщила:
- Акулина сказала, что порча на ней была, на смерть поставленная через воду. С трудом, говорит, снять удалось. С такой ей редко встречаться доводилось.
- Сколько я должен? – Аркадий достал из кармана деньги.
- Ничего не надо. Я рассчиталась. Акулина совсем мало берет. Сколько дашь ей, столько и хорошо. Убери свои деньги. Они нужнее тебе.
- Ну, зачем так? – запротестовал Аркадий.
- Ни за чем. Подарок тебе от на с дедом. Мы можем что-нибудь внуку подарить? – баба Вера зачем-то оглянулась шепотом добавила, - ты эту Лизу береги. Она хорошая. Акулина тоже так сказала. Просила передать тебе, чтоб берег.
Автор: Николай Дунец