Внезапное путешествие.Эзбекие. История восьмая (продолжение).

-- В жизни бывают периоды, когда утрачивается сознанье последовательности и цели, когда невозможно представить своего "завтра" и когда всё кажется странным, пожалуй, даже утомительным сном...

Пароход "Олег" шёл в Константинополь. Достигнув османской столицы Гумилёву надо было делать пересадку на марсельский рейс, но он никак не мог связать внезапно вышедший из-под его власти ход событий.

Казалось он бежит от самого себя, от противоречивых мыслей разрывающих мозг. Образ его несостоявшейся невесты двоится в его сознании: она предстоит то капризным ребёнком -- невинной жертвой,то вероломной и распутной царицей. Он то оправдывает её ( возможно всё только плод её бурной фантазии), может быть шутка, хотя и слишком жестокая; то видит её похотливой оборотнем-гиеной из кошмарного сна.

Из Константинополя он поплыл, меняя пароходы, в Смирну, оттуда в Александрию, потом поездом -- в Каир. В Александрии местный оборванец за несколько медяков показал ему каменные руины, скрывающие, по мнению местных аборигенов, могилу Клеопатры и Антония. Знаменитый горбоносый профиль царицы Клеопатры на монетах и изваяниях удивительно напоминал профиль Анны Горенко -- об этом они не раз говорили прежде...

Над тростником медлительного Нила,
Где носятся лишь бабочки да птицы,
Скрывается забытая могила
Преступной, но пленительной царицы.

Ночная мгла несёт свои обманы,
Встаёт луна, как грешная сирена,
Бегут белесоватые туманы,
И из пещеры крадется гиена.

Её стенанья яростны и грубы,
Её глаза зловещи и унылы,
И страшны угрожающие зубы
На розоватом мраморе могилы.

"Смотри, луна, влюблённая в безумных,
Смотрите, звёзды, стройные виденья,
И тёмный Нил, владыка вод бесшумных,
И бабочки, и птицы, и растенья.

Смотрите все, как шерсть моя дыбится,
Как блещут взоры злыми огоньками.
Не правда ль, я такая же царица,
Как та, что спит под этими камнями?

Её глаза светилися изменой,
Носили смерть изогнутые брови,
Она была такою же гиеной,
Она, как я, любила запах крови."

По деревням собаки воют в страхе,
В домах рыдают маленькие дети,
И хмурые хватаются феллахи
За длинные, безжалостные плети.

В Каире он остановился в гостинице, расположенной в Аль-Азбакее, центральном районе города. Когда-то давно эмир Азбак построил здесь, между двух прудов, свой дворец и повелел окружить его прекрасными садами. В 19 веке городской центр был перестроен на европейский лад, но садовая зона была оставлена, превращённая в парк с газонами, беседками, фонтанами и водопадом.Гумилёв, весь день бесцельно ходивший по городу, забрёл в сад Эзбекие уже поздно вечером. Одолевавшие его мысли стали невыносимыми и единственным выходом остановить безумие была, конечно, смерть.

Опустившись на колени, он обратился к Богу с горячей молитвой, от всей измученной души -- впервые за всё это время.

Вокруг него немедленно воздвигся рай. С изумлением Гумилёв разглядывал окружающие пальмы и платаны, над которыми нависали невероятно яркие и низкие звёзды, а под звёздами шумно носились переливающиеся ночные бабочки:

ЭЗБЕКИЕ

Как странно -- ровно десять лет прошло
С тех пор, как я увидел Эзбекие,
Большой каирский сад, луною полной
Торжественно в тот вечер озарённый.

Я женщиною был тогда измучен,
И ни широкий свежий ветер моря,
Ни грохот экзотических базаров,
Ничто меня утешить не могло.
О смерти я тогда молился Богу
И сам её приблизить был готов.

Но этот сад, он был во всём подобен
Священным рощам молодого мира :
Там пальмы тонкие взносили ветви,
Как девушки, к которым Бог нисходит;

На холмах, словно вещие друиды,
Толпились величавые платаны,
И водопад белел во мраке, точно
Встающий на дыбы единорог;

Большие бабочки перелетали
Среди цветов, вознёсшихся высоко,
Иль между звёзд, -- так низко были звёзды,
Похожие на спелый барбарис.

И, помню, я воскликнул: " Выше горя
И глубже смерти -- жизнь! Прими, Господь,
Обет мой вольный: что бы ни случилось,
Какие бы печали, униженья
Ни выпали на долю мне, не раньше
Задумаюсь о лёгкой смерти я,
Чем вновь войду такой же лунной ночью
Под пальмы и платаны Эзбекие".

Как странно! Только десять лет прошло,
И не могу не думать я о пальмах,
И о платанах, и о водопаде,
Во тьме белевшем, как единорог.

И вдруг оглядываюсь я, заслыша
В гуденье ветра, в шуме дальней речи
И в ужасающем молчанье ночи
Таинственное слово -- Эзбекие.

Да, только десять лет, но хмурый путник,
Я снова должен ехать, должен видеть
Моря, и тучи, и чужие лица,
Всё, что меня уже не обольщает,
Войти в тот сад и повторить обет
Или сказать, что я его исполнил
И что теперь свободен.
--------------
1917 год

Вернувшись в гостиницу, он впервые осознал, что находится в Северной Африке, в древней стране пирамид, за тысячу километров от Франции, и что лето уже на исходе, и что все родительские деньги, выданные на учёбу, за время его морского и сухопутного бегства из Севастополя до Каира потрачены без остатка...

Возвращение в Париж оказалось очень трудным ! С грехом пополам он добрался до Александрии и сел на пароход, идущий в Марсель. Тут финансы Гумилёва окончательно иссякли, и в этом южном французском порту он застрял на несколько дней уже на положении бездомного бродяги.
Марсель летом 1907 года был охвачен уличными беспорядками, и Гумилёв оказался вовлечён в какую-то скверную полицейскую историю( "воевал с апашами", как выразился он позднее). Выручил случай: он познакомился с паломниками, возвращавшимися из Святой Земли, которые имели разрешение на проезд до Нормандии на угольном пароходе.
Вместе с ними Гумилёв обогнул Европу и, вконец измотанный тяготами пути,
оказался в Трувилле. Отчаянье накрыло его с новой силой, он устал и мысль о спасительной смерти вновь завладела им. В Севастополь на последние гроши была отправлена парадная фотокарточка, которую он мечтал преподнести Горенко в день помолвки -- с надписью -- прощальной цитатой из " Жалобы Икара" Бодлера:

В мечту влюблённый, я сгорю,
Повергнут в бездну взмахом крылий.
Но имя славного могиле,
Как ты, Икар, не подарю!

Но тут вмешалась доблестная французская полиция. Странное поведение
и еще более странная ( после нескольких дней на угольном пароходе) одежда Гумилёва привлекли внимание постовых и, сразу же по выходу с почты он был задержан за бродяжничество.

Узнав, что несостоявшийся самоубийца является студентом Сорбонны и русским дворянином, полицейские, дав возможность Гумилёву прийти в себя и принять приличный вид, отправили его по месту учёбы.
В 20-х числах июля он вновь объявился в Париже -- без денег, без крыши над головой, без надежд и планов на будущее.
Использованные материалы:
Зобнин Ю.В."Николай Гумилёв. Слово и Дело".Москва,2016 г.
Владимир Полушин " Жизнь расстрелянного Поэта".

#истории#биография
#Эзбекие